После кадетского корпуса, который окончил в 1937 году, Соболевский учился на техническом факультете Белградского университета, женился и работал инженером строителем. Принимал самое деятельное участие в жизни русской эмиграции.
Погиб В. Соболевский на улице в Белграде 12 ноября 1996 года, сбитый троллейбусом, когда шел встречать своего однокашника по корпусу Георгия Сапегина, приехавшего из Канады...
Владимир Соболевский не претендовал на поэтическую известность, литературную славу. Писание стихов в кадетской среде – дело, как говорят, обиходное, рядовое. Тонкие, настрадавшиеся души, они ценили поэтическое. Особенно – с патриотическим звучанием.
Владимир СоболевскийНа могилу директора корпуса генерал-лейтенанта Адамовича
В изгнанье за русское дело,За дело Отчизны роднойБоролся ты стойко и смело,Идя по дороге прямой.
Душою ты с корпусом слился,В борьбе не щадя своих сил,Стоял за него, не склонилсяИ жизнь за кадет положил.
И дело твоё сохранится,У нас оно в сердце живет,Им каждый кадет вдохновится,За Родину смело умрёт.
Так спи же спокойно, любимый,В обители русских людей,Чужою землёю хранимый,Вдали от родимых полей!
Сербия, Белая Церковь. 1936
* * *Поэтический дар Николая Воробьёва-Богаевского видится мне исключительным. Даже в свете больших, истинных поэтов Русского зарубежья – Николая Туроверова, Ивана Савина – строки Богаевского сияют всеми гранями таланта. Печатая в «Тюмени литературной» отдельные эти искорки его стихов, которые находил в тесноте страниц зарубежных русских изданий, жалел, что нет его стихов в России, собранных в отдельный томик. Похоже, и там, в «своем» зарубежье, талантливые поэты не всегда являли стремление выйти к читателю не только в периодике, но и в отдельной книжке. Творчество их после завершения жизненного пути появлялось редкой «россыпью» на страницах заграничных русских изданий...
В начале 1993-го друзья из Венесуэлы прислали мне в письме следующие строки:
«Горькая весть пришла к нам из Калифорнии (США): скончался кадет 40-го выпуска Донского Императора Александра Третьего Кадетского корпуса Николай Воробьёв-Богаевский. Никому из нас не посчастливилось близко знать этого образцового донца-кадета. Наши старшие учились в других корпусах, наши младшие еще не носили погоны, когда Коля уже окончил корпус. Но по отзывам товарищей, а особенно по его стихам и прозе, все мы не только узнали, но и полюбили Колю.
Нам неизвестны детали, но главное мы знаем. Коля был прирожденный казак-донец, племянник последнего, избранного еще на Дону, войскового атамана генерал-лейтенанта Африкана Петровича Богаевского. Отсюда его верность донским традициям, его бережное отношение ко всем воспоминаниям о Доне.
У Коли был большой, неоспоримый талант поэта и писателя. Все читатели наших кадетских изданий, наших книг-памяток с интересом и теплым чувством читали его стихи, воспоминания, рассказы, всегда подписанные фамилией его матери – Н. Воробьёв.
У нас, повторяем, нет сведений жизненного пути Николая Богаевского. Мы не можем поместить в вашей газете настоящий некролог, но мы чувствуем скорбный долг отметить эту горестную утрату и вместо некролога мы предлагаем «ТЛ» один из рассказов покойного товарища нашего».
В № 1 1993 года «Тюмени литературной» я опубликовал рассказ Николая Воробьёва (Богаевского) «Деды».
Николай Воробьёв-БогаевскийКадетам
Я снова о жертве кадетской пою.Я знаю – уж пелось. Простите...Но с ними, погибшими в грозном бою,Связали нас накрепко нити.Быть может, в укор из отцов кой комуПою я – держались некрепко,Позволив, чтоб Русь превратила в тюрьмуБосяцкая хамская кепка.
* * *
Не спрашивай имени... Имени нет.Удержишь ли в памяти это?Но вечно стоит пред глазами кадет,И мне не забыть кадета.Донец ли, орловец – не всё ли равно?Из Пскова он был иль с Урала...С поры лихолетья я помню одно –Кадетская бляха сверкала.Да по ветру бился в метели башлык,Как крылья подстреленной птицы.Был бледен кадета восторженный ликИ снегом пуржило ресницы...В атаке геройской, не чуя беды,Он пулям не кланялся низко.Трещал пулемёт и редели ряды,И красные были уж близко...Не спрашивай имени – имени нет...Был чей-то сыночек? Российский кадет.
Галлиполийские знамена
Отдав последний свой парадБез ропотов и стона,В галлиполийском изгнанье спятРоссийские знамена.И снятся им в пыли чехла,Средь дней франко-английских,Былые, славные делаВеликих дней российских:И Лев Британский, что хвостомУ ног вилял все ниже,И Наваринских пушек гром,И взятие Парижа,Когда, как нищенка в посту,В те времена – иные –Ломала шапку за верстуЕвропа пред Россией.Велик былым величьем сонИ велико страданьеРоссийских свернутых знаменВ галлиполийском изгнаньи.Но час придет! И будет пирВеселый и бессонный...И вновь собой покроют мирРоссийские знамена!..
США, Калифорния. 1973
* * *Профессор Павел Николаевич Пагануцци, доктор философских наук, инженер агрономии, был, пожалуй, самым известным литератором среди эмигрантов. Да, был он, как говорится, постоянно «на слуху». Не только в кадетском кругу. На протяжении десятилетий, до кончины в Канаде в 1991 году, почти ни один номер журнала «Кадетская перекличка» не обходился без заметки, а чаще обширной статьи Павла Пагануцци. Также публиковал он рецензии на новые книги зарубежных русских авторов, острые полемические статьи, воспоминания, реже – стихи.
Он автор десятка книг, изданных в США, Канаде. В нынешней России известна книга Павла Пагануцци «Правда об убийстве царской семьи», вышедшая в Москве в 1991 году. Переведена эта книга на многие языки мира, включая японский.
Штрихи жизненного пути. Проучившись пять лет в Крымском кадетском корпусе, Пагануцци перешел в Белградскую гимназию, окончил её в 1930 году. Учился на сельскохозяйственном факультете Белградского университета. Таким образом, унаследовал профессию отца, окончившего в России Петровско-Разумовскую сельскохозяйственную академию в Москве, а затем служившего областным агрономом в югославской Белой Церкви.
Война. И Павел воюет против немцев в составе югославской армии. Война была короткая, бесславная. Чудом избежал плена.
Своей жене Наде, урожденной Милоградской, он писал в то время:
Были мы с тобой уже у целиВ сорок первом, раннею весной.Грянул гром, и в дикой каруселиСтал тот год для многих – роковой.
Не устраивалась жизнь и после войны. Когда коммунистический правитель Югославии Тито поссорился со Сталиным, он стал выселять русских из страны. Семья Пагануцци добралась до Канады. Там Павел Николаевич стал преподавать русский язык в университете. Получил звание магистра, потом доктора наук, защитив диссертацию о творчестве М.Ю. Лермонтова. Активно сотрудничал с русскими газетами, пока они из русских не превратились в «русскоязычные», начисто прекратив печатать патриотические литературные работы П. Пагануцци.
И только «Кадетскую перекличку» возглавляли патриоты России, русские редактора уже глубоко почтенного возраста...
С началом нового 21-го века, с уходом из жизни этих подвижников журналистов и у меня все ощутимей и печальней теряется связь с «Перекличкой» – патриотическим русским рупором истаивающей эмиграции «первой волны»...
Павел ПагануцциНа прощание другу
Косте Бертье де ла Гард
За экватор тебя угодило,Жизнь, как прежде, твоя потечет,Никакая волшебная силаЧто ушло – все равно не вернёт!Но о прошлом порой вспоминая,Ты припомнишь Канаду, друг мой,Как соседями жили, не зная,Что вернешься ты в «свой Нетерой».Каждый день, забежав «на минутку»,Ты просиживал долго у нас,И привыкнув к тебе не на шутку,Мне взгрустнется, друг милый, не раз!Телефон не зазвонит как прежде,И не скажут: вас Костя зовет,И фигура в знакомой одеждеНа Жан Мансе уже не мелькнёт!И «Березку» с кем ставить придётся,Наш «Лубок», «Хор цыган», «Гулиджан»?К нам в Канаду Бертье не вернется,Из далеких, неведомых стран,Где под солнцем желтеют бананы,К Рождеству апельсины цветут,На ветвях вместо птиц обезьяны,Гады страшные в джунглях живут.Там под тропиком, знойной зимою,Пусть приснится тебе вдалекеСевер дикий, покрытый тайгою,Монреаль на огромной реке!И под небом цветущего мая,Меж магнолий и нежных мимоз,Тебе вспомнится ёлка родная,Кудри нежные милых берез!
Привет Родине