Брат Дэнны выздоровел, но его век всё равно оказался коротким. Богиня вняла просьбе маленькой Дэнны и позволила её любимому брату ещё несколько лет наслаждаться земной жизнью, но он всё равно был с самого начала предназначен в жертву. Близнецам было по шестнадцать, когда однажды, возвращаясь с охоты, они оказались возле гробницы Аны. И заметили, что куст лилий, тот самый, в который восемь лет назад на глазах у Дэнны превратился магический меч, светится удивительным светом. Близнецы залюбовались им, но тут из гробницы выскочила огромная вуурда. Дэнна и Дамьен были отважны, как и все ангиеры, — это племя уже называлось так. Ангиеры — значит «почитатели Аны». И брат, и сестра уже славились как прекрасные охотники и воители, но справиться с огромной волчицей было слишком трудно. Она загрызла Дамьена. И тут Дэнна увидела, как куст лилий возле гробницы Аны превратился в сияющий ледяной меч. Девушка схватила его и поразила им вуурду. Едва она это сделала, как от той отделилась призрачная тень зверя и вселилась в Дэнну. Девушка сразу преобразилась, похорошела и как будто бы даже стала выше. А глаза у неё засверкали странным огнём. В нём было всё — любовь, беспощадность, сила… В ней появилось нечто звериное и бесконечно мудрое. В ней была мудрость леса и мудрость жизни. Она сумела оживить своего брата, но он уже мог жить только в обличье волка. Божественный вуурд был спутником Дэнны на охоте, но к человеческому жилью не подходил. Когда Дэнна умерла, её похоронили в той самой гробнице, где когда-то совсем недолго покоилось тело Аны. Её брат вуурд умер в тот же день, и его похоронили у неё в ногах, а возле входа в гробницу воткнули магический ледяной меч, с которым Дэнна не расставалась при жизни. А на следующий день исчезли оба тела — Дэнны и вуурда. Рассказывают, что какой-то охотник на рассвете видел, как в горы поднимались мужчина и женщина. Они уже миновали лесистый склон и поднимались всё выше и выше — туда, где вершины покрывали снега и сверкали шпили ледяных башен. А на месте меча появился куст лилий, который светился, когда к нему прикасались. Потом лилий вокруг этой гробницы выросло много-много, и люди уже не могли найти тот чудесный куст. Магический меч Анаэля заключает в себе силу многих стихий. Он может превращаться во что угодно. Ну или почти во что угодно… Его много раз пытались найти, и, возможно, когда-нибудь найдут, но это вряд ли. К тому же сила чудесного меча зависит прежде всего от того, в чьих он руках.
— Кажется, я поняла, — неуверенно сказала Илана. — Богиня постоянно выбирает себе новое тело. И спутника, который может быть ей либо возлюбленным, либо братом… А потом она уходит в горы и становится Снежной Девой?
— Необязательно. Иногда она подолгу живёт в лесу — то как женщина, то как волчица. Вуурдана — богиня на земле и живёт в смертном теле. Став Снежной Девой, она может обрести подлинное бессмертие, но она всякий раз отказывается от него ради своих детей.
— Значит, она умирает?
— Да. Но она всегда возвращается.
— А сейчас… В чьём теле сейчас живёт богиня?
— Она бродит по лесам, — глухо произнесла жрица. — Она уже давно не имела человеческого облика. Будучи зверем слишком долго, она забыла о своей божественной сущности. Когда она вспомнит, всё изменится. К лучшему.
Эдера сидела, глядя в маленькое, мутное окно, но Илане казалось, что жрица смотрит ей в душу.
— Значит, все хатаны — потомки того племени, которое когда-то привела сюда Ана?
— Не только. Вслед за её племенем через эти же врата сюда потом явилось ещё несколько племён. Но мы, ангиеры, действительно первопроходцы. Кстати, внуки первых переселенцев потом частично вернулись в ваш мир. А лет тридцать назад, по-вашему сто пятьдесят, двое из рода Сельхенвурдов ушли в ваш мир, но не в ту страну, где выросла ты, а в Леброн. Они, можно сказать, бежали. Их никто не преследовал, но они настолько не хотели, чтобы их искали, что решили как можно лучше защитить свою новую родину от вторжений из Айсхарана. А поскольку эти супруги были хорошими магами, им это удалось. С тех пор ещё никому не удавалось открыть врата отсюда ни в сам Леброн, ни даже на прилегающие к нему территории, включая юго-западную границу Германара.
— Их могли найти, перейдя в Германар, а оттуда — уже обычным путём, а не через межпространство, — в Леброн.
— Могли, если бы кому-нибудь непременно захотелось их отыскать, но, видно, никому не хотелось.
«Что ж, — подумала Илана, — зато эти двое защитили лебронцев от похищений и ледяной болезни».
— А ещё раньше в ваш мир перебралась часть племени мернов, — сказала Эдера. — Сейчас они живут к северу от Германара, называют себя хатанау и занимаются тем же, чем занимались здесь, — разводят леров.
— Они невысокие и немного смуглые?
— Да.
— Оленеводы, которые катали и похищали в наших парках детей, выглядели так же.
— Естественно. Это были тоже мерны, но те, что остались здесь и служат аханарам…
— Я так и поняла. Аханары нарочно выбрали их, чтобы в случае чего в похищении детей обвинили оленеводов, живущих на берегу нашего Северного океана.
— Теперь понятно, как возникла легенда об ангеле с мечом, — сказала Илана королеве, изложив ей вечером свою беседу с Эдерой. — Тем самым ангелом был один из снежных магов Айсхарана. Потомки Аны, вернувшись в наш мир, принесли туда легенду, которая родилась в Айсхаране. В наш мир — это, конечно, ещё не на Гею, а на древнюю Землю, поскольку тогда она была единственной в нашем мире планетой, населённой людьми. Позже легенда приобрела христианские черты. Ана стала святой Анной, Анаэль ангелом. Близнецы Дамьен и Дэнна — королём Демином и его возлюбленной Дейной. В ортодоксальном писании эта легенда гораздо меньше похожа на первоисточник, чем в элианском, там даже меч от ангела получил отрок, а не дева. Наша церковь всегда с яростью отрицала языческое происхождение легенды… Впрочем, кто знает, может, это действительно два самостоятельно возникших сказания. Явление ангелов избранникам и избранницам — весьма распространённый сюжет. А врата в Леброн всё-таки открываются. Ведь они открылись, когда Мартин и его семья нуждались в убежище.
— Значит, ты сильней тех двух магов, которые закрыли Леброн от вторжений через межпространство.
— Не факт. Я ведь тогда не в одиночку открыла врата. Мне помогли… Билли, ты веришь в загробный мир, в жизнь после смерти?
— Не знаю… Но мне не хочется верить, что смерть — это конец.
— «Смерть — это конец путешествия, но не пути», — вспомнила Илана.
— Красиво сказано, — улыбнулась Изабелла. — Чьи это слова?
— Не помню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});