примитивным оружием. Если только…
— Анас, а ведь если подумать — эти двемеры выходят пацифисты, — протянул я.
— Заметил? — прищурилась ехидная мертвечина. — Вот я тоже сам только после встречи с тобой понял. Взрывное расширения пара, которого у них до даэдра… И метатели скорострельные, жуткие. И бомбы. Весь Нирн у них под ногами за считанные годы. Но — не делали. А оружие — мечи, арбалеты, прости Обливион! Баллисты, самодвижущиеся и самонаводящиеся, с плечами из двемерита баллисты!
— И электричество, — напомнил я. — Хотя, скорее всего, как побочный фактор той же сварки и всякого такого, — признал я.
— Именно. А паровое дыхание… выпускают перегретый пар, — перекатами костей захихикал мертвечина. — Да этим паром можно было засыпать стальными, каменными, да хоть деревянными пулями армии. От одного парового центуриона! А их сотни и тысячи… Кстати, Рарил: сферы в ряде модификаций имеют самовзводный, на пару, самострельный арбалет. Вместо руки. Но гарантирую — это срочное, не предназначенное изначальной конструкцией изменение! Не очень оптимизировано, и вообще — не слишком по-двемерски выглядит.
— Война с кенмерами, вынужденная милитаризация.
— Скорее всего, так. Ну да ладно, а теперь к тому, что не знают, по крайней мере широко, даже норды.
И выдал мне Анас такую информацию. Анимункули не покидают пределов городов двемеров. Ну, вроде как естественно и нормально: программы там и всё такое.
Сами они, кстати — зачарованные предметы. Тот самый сердечник — камень душ, созданный двемерами по неизвестному принципу. Душа в нём не разрушается, это раз. Душа в нём связана правилами, определёнными двемерами. Душа в ней способна к сознательной и осмысленной деятельности, в рамках прописанных программ. Этакие три правила автоматроники некоего Двемера Азимова.
Ну так вот, не покидают и не покидают. Бывает, оберегают города (которые упорно называют руинами, но это бред: это рабочие и предназначенные для жизни и производства города) как бы. Авотхрен, серия два. В Скайриме автоматоны НЕ МОГУТ покинуть подземелья, что Анас точно и достоверно установил.
И тут вот какой момент открывается. В двемерских городах жарко. Они все из двемерита разного вида — несколько “марок” металла. Но полностью. Посуда, мебеля там, стены пол и потолок — из металла.
Что как предположил Анас, а я согласился, прямо указывает на очень высокую теплолюбивость двемеров. То есть, изначально они начали зарываться, потому что на поверхности им было… холодно. Вполне возможный расклад, прямо скажем.
Ну да ладно, дело в том, что все движущиеся автоматоны двемеров, вне зависимости от сложности, охеренной продуманности и прочее подобное — на физике и механике. Сердечник, или камень душ, качает обливионщину и конвертирует её в механическую энергию, на которой и фурычит двемерский робот. Так вот, как ехидно отметил Анас, двемерские механизмы ОЧЕНЬ сильно чувствительны к понижению температуры. К повышению — не очень, а вот снижение температуры рабочих механизмов градусов до двадцати — уже начинаются проблемы. Хреново гнущиеся сочленения деталей, для начала. И систем отопления анимункули не имеют, только отвода излишнего тепла, на минуточку.
А при нуле — их просто клинит. Наглухо и надёжно. Двемерит хоть колдунский, но на температуру реагирует вполне физично. И тончайшая механика сочленений, ювелирно, микроскопически подогнанная — просто перестаёт работать.
Данный момент Анас установил экспериментально, в процессе научного куроченья двемерских механизмов. И об этом, вообще-то, выходило, что массово неизвестно. В противном случае, все двемерские города давно бы обнесли. А они не обнесённые, а маги радостно переплавляют металл автоматонов огнём и молниями, к которой у этих техномагических поделок максимальная резистентность.
— Прекрасная новость, — ехидно ликовал я. — Только Анас, я, как бы, не вполне морозилкин. Не умею, знаешь ли!
— Там много и не надо, — отмахнулся Анас. — План почувствуешь, в рамках твоих знаний — антиэнтропийный, выходит. Я ради такого случая даже заклинание покажу, — расщедрилась мертвечина. — Ну а дальше, со знанием, что такое “отрицательная температура”, как проявляется, у тебя выйдет какая-то очередная, безумная, но рабочая хрень, — довольно потёр он костяшки.
Я его энтузиазм параноисто не разделял… а зря. План, антиэнтропийоно-морозный, отчётливо почувствовал. Правда, ни черта у меня “морозной” или ледяной стрелы не вышло. Луч холода, вообще не видный в оптике вышел, я сам боялся представить, во что это такое жуткое моё буйное воображение конвертировало обливионщину плана. Но — работало. Листки исправно становились ледяными, вода замерзала.
В общем — хорошая штука вышла, не слишком энергоёмкая.
— Но против живых — херня, Рарил, — не преминул напомнить Анас, на второй день, когда я косплеил Мистера Фриза. — Максимум — лёгкий криоожог.
— Ваша дохлость продолжает поражать меня своими высотами констатации очевидно, — куртуазно ответствовал довольный я. — Анас, понятно, что это — инструмент, причём локального действия. Хотя, возможно, для чего-то ещё пригодится, — задумался я.
— Может, и пригодится, бестолочь малахольная, — задумчиво ответил мертвечина.
— Вот не дают честному данмеру спокойно позаниматься, — несколько лицемерно вздохнул я. — Но есть надежда, что после этого эпического подвига от меня этот старик отвалит, а я займусь всяким интересным.
— И сексом! И вкусной едой! И термами… приятно, — стеснительно признался некрохрыч.
— И этим тоже, — покивал добрый и сострадательный к чужим слабостям я.
Ранис же тем временем бегала, как в попку укушенная данмерка, моталась телепортом по отделениям, собирала информацию, притащила мне лютых размеров баул с обнулением веса. В общем, была замотана вусмерть, один раз заночевав у себя, а один плюхнувшись на ложе у меня в стиле: “будешь трахать — не буди”. Ну и не будил я, что я — зверь какой?
Смысл суеты Ранис заключался именно в поиске подходящего города-руин, откуда мы сможем добыть потребный сердечник. Их, конечно, дохрена на Вварденфелле, но вот на архипелаге, прибрежных островах — многие просто затопило. А многие — раскурочили или вообще разграбили. А в некоторые, из-за лютости автоматонов, не стоило соваться. А некоторые — чуть ли не на склоне Красной Горы.
В общем, вопрос “где копать” был весьма актуальным, и хоть девчонка явно слишком заморачивалась, но делала всё правильно, по большому счёту.
А на третий день, когда моя уверенная в своём леденящем могуществе персона девчонку с утра не отпустила, а затащила в койку…. ну “не будить” — оригинально, но надо же сравнить! Так вот, после взаимного времяпрепровождения довольная Ранис выдала, что нашла подходящую нам цель. Ещё вчера, но очень устала,