и тихонечко хлопает меня по спине, выбивая кашель. Я благодарно киваю. Майко подходит к окну и смотрит вдаль – на ночной город. Мы все тут находимся в состоянии Голди Хоуп в комедии «Человек за бортом», после ее первого дня в семье плотника с четырьмя детьми. Хочется сидеть и смотреть в одну точку. Молча. Долго. Сил нет, даже чтобы лечь спать.
Так, настало время, думаю я, тянуть уже больше нельзя. Я встаю, поворачиваюсь ко всем и склоняюсь. Ниже, еще ниже, до тех пор, пока мои колени и лоб не упираются в модный бежевый ковер на полу. Догэдза.
– Пожалуйста, извините меня! – говорю я. Громко и отчетливо.
Тишина. Я прямо-таки чувствую взгляды на себе.
– За что? – первой подает голос Майко.
Я поднимаю голову. Взгляды. Но не осуждающие, скорее – удивленные.
– К сожалению, нам не удалось завершить все бескровно и без потерь, – указываю я на очевидное, – планирование и подготовка операции были проведены из рук вон плохо. Не была предусмотрена встреча с магом такой категории. В общем и целом это просто чудо, что все тут живые остались. Я уж не говорю о возможных последствиях нашей импровизации.
Только после горячки боя мне пришло в голову, что никто не будет тест ДНК какой-то оторванной руке проводить, надо было отпустить их с концом и все тут. И, если первый раз, там на цементном заводе, еще можно списать на непредсказуемость боевой обстановки, то уж второй раз я сознательно подставил команду, ввязавшись в бой на пустом месте. Рука и рука, пока они там довезут, она уже десять раз испортиться успеет. Не подумал, не предусмотрел, поддался лихорадке и спешке, спорол горячку. Как говаривал подпоручик Лукаш, «боишься, слон, за свой хобот, а что будешь делать, если заговорит тяжелая артиллерия?».
– Что? – удивляется Майко, но Читосе-сан ее опережает. Она вскакивает с места и садится в догэдза рядом со мной.
– Извините и меня, пожалуйста. Только мой эгоизм и желание заработать быстрые деньги привели к такой ситуации. Вы не обязаны мне ничем и все же… – голос Читосе-сан дрогнул, – и все же вы все рискнули жизнью, чтобы помочь мне. Я никогда не смогу отдать этот долг надлежащим образом.
Глядя на нас, Майко гасит сигарету в пепельнице, подходит ближе и некоторое время смотрит на меня и на Читосе, склонившихся в догэдза. Потом без предисловий медленно садится рядом с нами и тоже склоняет голову.
– Простите и вы меня. Синдзи-кун, Акира-тян, вы пошли навстречу моим просьбам, хотя не были обязаны. Читосе-сан, это из-за меня вы доверились Джиро-саме, а все, что я сделала потом – это спасала свою репутацию. Из-за меня вы все оказались в этой ситуации. – И она тоже склонила голову. Молчание.
– А мне не за что просить прощения, – сказала Акира-сан, – не за что. Я не собираюсь играть в ваши дурацкие…
Никто ничего не ответил, мы все молча сидели в догэдза. Акира посмотрела на нас сверху вниз.
– И вообще… а, да ладно. – Она аккуратно подоткнула свою разорванную юбку и села рядом с нами. Вздохнула и склонилась в догэдза.
– Извините меня за то, что я сорвалась во время боя. Извините меня за то, что от меня было так мало толка. За то, что тебе, Синдзи-кун, и тебе, Майко-тян, пришлось возиться со мной как с ребенком. Простите, если разочаровала вас.
Наступило молчание. Потом медленно, мы все выпрямились. Глаза у девушек подозрительно блестели.
– Ну, – сказал я, – есть в этой ситуации и хорошие стороны. Читосе-сан мы все же выручили, и никто даже не умер.
– Заодно я надавала хороших таких трячек этим клоунам Сейтеки, – хохотнула Майко.
– А я получила такой хороший урок, – кивнула Акира-сан, – это пригодится в моем развитии.
– Спасибо вам всем, – еще раз поклонилась Читосе-сан, – надеюсь, я смогу как-нибудь выразить свою благодарность подобающим образом.
– Да ладно, – помахала в воздухе Майко, – мы ж тут все благотворительности ради и пользы для. А хочешь выразить благодарность… подобающим образом – вон к этому девственнику подойди и оторви… хм, то есть сорви ему вишенку.
– Майко! Ну в самом деле… – Далась ей моя девственность.
– Синдзи-сама… – а голос-то у Читосе еще как может в мягкое и тягучее, – если эта старая женщина хоть как-то может заинтересовать такого человека, как вы… вы всегда можете использовать ее как пожелаете…
– И ты, Брут? – довольно сложно понять, издевается Читосе-сан тут или кокетничает, а скорее всего немного и того и другого. Хотя со «старой женщиной» она, конечно, злостно искажает факты прямо мне в глаза, ей даже двадцати пяти нет, она в самом расцвете женской красоты и силы, и, глядя на нее, очень даже хочется уволочь ее куда-нибудь в уголок большой пятикомнатной квартиры Майко и использовать по прямому назначению до самого утра. Да. Именно так.
– Синдзи-сама? – поднимает бровь Акира-сан, и я впервые вижу на ее лице легкую улыбку. – Это же Сумераги Сумико, отважная тайчо нашей команды бесстрашных наемников!
– Ах, да! – подхватывает Майко, поднимая бокал. – За нашу отважную тайчо с ее стройными ножками!
– За Сумераги-тайчо! – бокалы встречаются в воздухе, звучит мелодичный «дзинь», и трое молодых девушек опрокидывают по внушительной порции трехсолодового виски каждая. Я отказываюсь пить за Сумераги-тайчо, во-первых, потому что на молодой организм Синдзи-куна такая порция виски может подействовать непредсказуемо, а во-вторых…
– А кто это у нас не пьет? – нехорошо прищуривается Майко. – Кто это у нас от коллектива отрывается? От банды? От команды наемников?
– Отважных! – добавляет Акира-сан, наливая себе еще порцию.
Мама дорогая, подумал я, никто бокал для виски больше чем на четверть не наливает, а они прямо-таки до половины, это ж…
– И смелых! Ик! – икнула Читосе-сан, поднимая бокал.
Я вздохнул. Да, девчонкам надо расслабиться. Стрессовый был денек. Все тут на грани ходили. Да и мне тоже надо расслабиться. Черт с ним, отрегенерирую как-нибудь. Я подошел к столу, выбрал чистый бокал и плеснул себе виски из огромной подарочной бутылки.
– Действительно, чего это я. У меня тост! – поднял я свой бокал.
– О-о, тихо все, Сумераги-тайчо речь говорить будет!
– Сумераги-тайчо! Я хочу от вас ребенка!
– Тихо ты, дурочка, все хотят. Меня вот больше процесс интересует…
Я подождал, пока все успокоятся и три пары глаз разной степени опьянения уставятся на меня в ожидании
– Я хочу поднять бокал за вас. За тебя, Читосе-сан, ты с честью справилась со своей частью задачи и нигде не спорола косяка, чего нельзя сказать о нас. И даже не прострелила себе ногу. Молодец. – Я отсалютовал ей бокалом,