напал на нас. Без предупреждения. Без оснований. У нас есть все права и все возможности не выпустить вас из города. Джиро-сама, может, и пошел бы вам навстречу по этой девушке, но такого он вашим боссам не простит.
– За нами стоят большие люди в Токио, – прогудел голос.
Я кивнул.
– Ага. Стоят. Вот только вас тут сперва грохнут, а потом уже ваши большие люди будут дела улаживать. Я могу даже предположить, что старому Джиро придется прогнуться. Может даже отступные заплатить. Да только вас-то уже не будет. Вам еще повезло, что мы все живые остались, – блефую я. Майко нигде не видно, неужели она… нет, не думать, работать, у меня есть задача, и я ее выполняю.
– Можете попробовать, – звучит голос с той стороны, – это не так уж и просто.
– Не сомневаюсь. Вы – крутые ребята. Но что-то мне подсказывает, что второй раз ваш щит вас не защитит. А наш маг уже оправился и может повторить шоу с запеченными наемниками.
– Что-то мне подсказывает, что ты блефуешь, красотка, – в голосе прозвучала усмешка, – и не тебе тут ставить мне условия.
Сзади раздался шорох, и я похолодел. Медленно обернулся и увидел ствол пистолета, направленного мне в голову. «Зиг-заэур», двести двадцать восьмой, подумал я, все это время голос отвлекал меня, разговаривал со мной, а этот вот обходил меня сзади. Профессионалы. Крутые ребята, да. Вот и все, успел подумать я, вот и конец славной жизни в этом мире. Интересно, я перерожусь снова? Жалко, что так получилось…
Тут позади наемника, держащего пистолет, появилось сосредоточенное лицо Майко.
Банг! – она подбила ему плечо в сторону, сбив прицел, и легко сломала шею: хрусть!
Майко, я тебя люблю, подумал я, глядя, как она медленно и даже как-то нежно опускает тело наемника на землю. Прокашлялся. Указал ей глазами на лежащую Акиру. Та кивнула и склонилась над ней.
– Эй, ты там жив еще? – снова крикнул я в пространство. Молчание.
– У меня тут твой боец лежит. Отдохнуть прилег. Двести двадцать восьмой при нем.
– Он жив? – через некоторое время раздался голос. Голос явно дрогнул.
– Я же предупреждал… предупреждала, что, если мы здесь и сейчас не договоримся, что вы все тут и останетесь. Может быть, некоторые из нас тоже, но вам от этого не легче.
– Да мы сейчас вас всех тут перекрошим, ты даже не подозреваешь, с кем ты связалась, девочка. А тебя лично возьмем живой и на студию к этим мясникам привезем, ты еще пожалеешь, что жива осталась! – прошипел голос.
Майко тем временем положила Акиру на спину, подложила ей под голову свернутый пиджак и вопросительно кивнула в сторону голоса, изобразив, как она скручивает кому-то шею. Я покачал головой. И так все идет в дуну, так еще и это. Нет, у нас еще есть возможность завершить это малой кровью.
– Может быть, – прокричал я в ответ, – может быть! Вот только зачем? Вам что, на студии девчонок не хватает? Так приди и возьми меня, один тут уже попробовал, остывает теперь. Какой смысл людей терять на пустом месте и без повода? Что тебе это даст? У вас задача была – девушку вернуть, живой или мертвой. По вине вашего долбодятла она теперь мертвая, задачу вы выполнили, можете убираться отсюда. Медаль себе на грудь повесите. А мы уж тут отрицать ваше геройство не будем, если начальство ваше спросит. Так что у меня тут одно предложение: вы медленно встаете и уходите отсюда. Руки можете не поднимать, оружие не оставлять – просто уходите. Так, чтобы мы видели. Как вам сделка?
Молчание. Я уже было решил отправить Майко на сафари, как голос раздался снова:
– В спину стрелять не будете?
– Не будем. Нам же самим невыгодно. Мы бы могли вас всех тут сейчас положить, но потом с вашими боссами дело придется иметь. Так что и отпускаю я вас не по доброте душевной…
Голос замолк. Думают. Как там? Чапай думу будет думать.
– Что там с этим… кукольником, не знаешь? – спросил я у Майко шепотом.
Она мотает головой. Акира-сан хрипит, кашляет и открывает глаза. Не дай бог, она снова в берсеркера превратится, думаю я. Майко о чем-то говорит с ней вполголоса, я не слышу, прислушиваюсь к нашим оппонентам.
– Тело отдашь? – снова раздается голос. Тело? Какое тело, его разорвало на кусочки… а понятно. Я смотрю на мертвого наемника, думаю, что Майко все-таки умеет народ упокаивать, хрусть и нет человека. Синдзи-куна поди стошнило бы уже, а ей хоть бы хны. Повидала, видать.
– Отдадим! – кричу я в ответ, наклонившись над телом. Обыскивать мертвого человека, только что бывшего живым – сомнительное удовольствие, но usus practicus, практическая необходимость довлеет над нами, и я споро обыскиваю тело. Забираю из рук «зиг-зауэр», мысленно удивляясь, какой он тяжелый, две обоймы в кожаных кармашках на поясе. Личные вещи и документы не трогаю.
– Хорошо! – раздается голос, и я едва сдерживаю вздох облегчения.
– Только Мамору-куна отдай, и мы уезжаем отсюда. – говорит голос.
– Значит, договорились. Как тебя зовут? С кем я говорю?
Имя имеет значение, личность имеет значение, когда человек представляется, он налаживает личный контакт, и этот факт нельзя недооценивать.
– Меня зовут Риото, и я тайчо этой команды. А ты кто такая, девчонка?
– Меня зовут Син… Сумико. Сумико Сумераги. Я тайчо команды… «Черная Вдова». – Надо было срочно придумать что-нибудь пафосное, а у меня мозги уже на грани кипения.
– Хорошо, Сумераги Сумико-тян. И как мы сможем все это сделать и не переубивать друг друга? – спросил голос. Я повернулся к Майко, шепотом проинструктировал ее, что делать. Она задумалась, потом кивнула.
– Я сейчас выйду к тебе, Риото-сан, и мы пожмем руки. А потом я покажу, где лежит Мамору, и прослежу, чтобы вы уехали отсюда живыми.
Был большой риск, что этот долбодятел Тэтсуо сможет взять меня под контроль, если его способность ограничена прямой видимостью, а я думаю, это так – он с нас взгляд не сводил. В любом случае у меня больше всех шансов – я смогу регенерировать, а Майко прикроет меня, сперва утащив Акиру подальше отсюда. Майко исчезает в сумерках, погрузив Акиру на плечи, я проверяю патрон в патроннике, засовываю двести двадцать восьмой за пояс и встаю в полный рост. Выхожу из-за стенки и вижу, как на пустыре встает еще одна фигура. Я медленно иду к нему, он идет мне навстречу. Руки пустые, свободно свисают вниз, в них нет оружия. Жест доброй воли. Впрочем, этот здоровяк