Внезапно справа от меня вынырнула голова, и я, уверенный, что это Фред, повернулся в ту сторону, сделав пируэт. Но голова, свирепо рявкнув, ушла под воду. В тот же миг вынырнул Фред. Он подплыл к яхте и уцепился за борт. И разгорелась перепалка. С чего это я прыгнул на лодку? А потому, что из реки высунулась голова и рявкнула мне в лицо! Чепуха собачья, услышал я в ответ. Но я не сдавался — да, высунулась и рявкнула и вот только что опять это повторила. Я получил в ответ яростный взгляд и прямое утверждение, что я лгу. Я указал на то место. Фред поплыл вокруг лодки, чтобы убедиться собственными глазами.
Стоило ему отвернуться, как таинственная голова высунулась в том месте, где он только что был, но не рявкала, а просто смотрела на меня.
— Фред, скорей! — заорал я. — Вот она!
Фред повернулся, поднимая брызги, но, конечно, голова уже скрылась под водой. Заклеймив меня презрительным взглядом, Фред забрался в лодку. Он не произнес ни слова, но я чувствовал, что он всерьез усомнился в моей порядочности.
Должен честно признаться, что до меня тогда еще не дошла вся серьезность случившегося — я весь был поглощен тайной рявкающей головы. Я смутно понимал, что за арматурой, какова бы она ни была, придется нырять. Но Фред был преисполнен мрачной решимости. Он пошел в лес и поднял крик, вызывая Ричи и Андре, а я все стоял, ожидая, что голова снова вынырнет из воды. Когда помощники подоспели, Фред велел отвести лодку с этого места и вырубить шесты подлиннее. Я наконец заинтересовался делом и предложил свою помощь, которая была принята без энтузиазма.
Ныряли все по очереди, но речушка оказалась очень глубокой — добрых тридцать футов, и глубже всего именно там, где утопла чертова арматура. Мало того, Андре доложил, что все дно утыкано корягами и громадными стволами, между ними неровные ямы, а дно — сплошной жидкий ил. Фред еще больше насупился, а я наконец понял, в какую переделку мы угодили. В моем воображении выстраивалась бесконечная череда дней, когда нам придется, изнемогая, спускать перегруженные лодки на сотни миль вниз по реке, а потом возвращаться против течения, запасшись новой арматурой, или как там ее называют. Я готов был на все, только бы избежать этого.
Единственное, что нам оставалось, — нырять на дно. Надо же было появиться Альме, отдохнувшей и чистенькой после сиесты и купания, когда мы все одновременно плескались в воде, — а прошло уже больше часа.
— Хэлло! Купаетесь? — жизнерадостно окликнула нас она.
— Нет, в карты играем: разве не видно? — огрызнулся кто-то.
— Глупая шутка. Что это вы делаете с шестами в воде?
— Понимаешь, самая нужная деталь мотора свалилась в реку.
— А почему вы за ней не нырнете?
Слова застряли у нас в горле, и мы все разом нырнули. До вечера мы тщетно ныряли, а выныривая, тщетно пытались объяснить Альме, почему мы этим занимаемся, пока кто-то не проронил слово «чай», после чего все, как по сигналу, наперегонки бросились в лагерь. Во время торжественной чайной церемонии Фред хранил гробовое молчание, я без конца извинялся, валя все со своей головы на выныривающую откуда ни возьмись и рявкающую, а Альма превесело болтала. У Фреда наконец лопнуло терпение, он встал и ушел.
Спустя некоторое время он громко кликнул Андре, и вскоре из-за тростников донесся гулкий стук чего-то железного. Я пошел посмотреть и увидел, что они тащат волоком помятую четырехгаллонную канистру из-под керосина.
— Что здесь имеет место быть? — вопросил я, заметив, что Фред явно приободрился.
— Это, ваше сиятельство, — ответил он, указывая на жестянку, — имеет быть водолазный колокол.
Я сбегал за Альмой, и мы благоговейно следили, как странное приспособление напяливали на голову Андре. Над плечами были вырезаны полукруглые выемки, плотно прилегавшие к телу, а с обеих сторон пониже подмышек в жести просверлили дырочки, через которые пропустили носовые платки — туго затянутые, они прочно закрепили устройство на голове. Потом в дно реки на том месте, где утонула арматура, воткнули два шеста, и Андре стал потихоньку спускаться в положении стоя, перебирая руками по шестам.
Несколько раз он опускался на пять минут и после четвертого погружения вылетел с громким воплем в туче брызг и пузырей. Из-под канистры он кричал нам, что нашел ее, и тянул вверх руку с драгоценной находкой.
Андре осыпали поздравлениями, и всеобщее ликование испортил только я, не к месту помянув рявкающую голову. Фред буквально испепелил меня взглядом и вернулся к мотору. Я огорчился и пошел с Андре осматривать ловушки.
Когда мы вернулись, в лагере не было ни души. Таинственное исчезновение! Потом Андре заметил, что челнока нет на месте. Приближались сумерки. Я побрел к берегу, и, как только вышел к реке, что-то громогласно рявкнуло справа от меня, и в ту же минуту у меня за спиной в опасной близости прогремел выстрел. Я подпрыгнул и обернулся назад — вся наша компания сгрудилась в челноке, прямо у меня под ногами.
— Эй, что тут происходит? — спросил я.
— Тс-с-с! — зашипели все разом.
Я молча забрался в челнок и взял у Ричи весло. Фред шепотом извинился и указал куда-то вперед. Мы оттолкнулись от берега и тихо поплыли вверх по реке.
Добравшись до места, где выныривала голова, мы стали осматриваться. Через несколько минут у нас за кормой раздалось рявканье, и тут, оглянувшись, мы успели увидеть голову, которая, поднимая волну, плыла по воде гораздо ниже нашего лагеря. Мы поспешно развернулись и погнали челнок назад. Это повторялось раз пять или шесть — голова то высовывалась в самых неожиданных и удаленных друг от друга местах, то исчезала. Мы решили устроить загон, шлепая веслами по воде.
Отчасти мы добились желаемого эффекта. Голова высовывалась из воды впереди нас, и мы ее догоняли. Наконец, уже не прячась под воду, она поплыла впереди и свернула в небольшой ручеек. Мы с бешеной скоростью заработали веслами.
Русло ручейка было заполнено растущими в воде деревьями, подростом и лианами. Русло ветвилось и извивалось, пробираясь то среди высоких берегов, то среди широких затопленных пойм, сквозь тесный строй колючих пальм. Временами мы видели голову, а иногда до нас доносилось из-за деревьев только рявканье. Наконец мы вышли к очень мелкому месту, где обладатель головы наконец-то вылез из воды и зашлепал дальше вброд. Мы увидели его только мельком, но успели заметить длинное туловище на коротких лапах. Мы погнали челнок и скорее ввинтились, чем въехали, в заросли на небольшом склоне, где воды уже не было. Вытянув челнок на берег, мы высадились. Фред, у которого было ружье, нырнул в заросли. А я, разувшись в челноке, чтобы удобнее было упираться в скользкое дно при гребле, теперь отстал — земля в лесу была густо усеяна шипами и колючками. Фред исчез из виду.