Читать интересную книгу Георгий Скорина - Николай Садкович

«Родина! Ни годы странствий, ни красота чужих земель, ни вершина достигнутой цели не могут заставить забыть тебя… – думал Георгий. – Как встретишь сына своего?»

Все оказалось иным, чем ожидал Георгий.

Брат Иван еще не вернулся из Познани, куда отправился по торговым делам к купцу Клаусу Габерланду. Постаревшая и ставшая сварливой и раздражительной Настя, жена Ивана, встретила Георгия скорее испуганно, чем ласково. Ее малолетний сын Роман по настоянию отца учился грамоте. Бедная женщина пуще всего боялась, что он пойдет по стопам своего ученого дядьки, которого она в душе считала человеком пропащим, а тут еще этот самый дядька словно снег на голову свалился. В первый же день приезда Георгия, жалуясь на тяжкие времена, Настя вспомнила, сколько хлопот доставили их дому безбожные краковские дела Георгия. Снова дом их посетили воеводские соглядатаи, и снова Ивану пришлось немалыми деньгами «замаливать» грехи брата.

Георгий остался в отчем доме, не испытывая, однако, той радости, о которой мечтал прежде. Чуть только он входил в дом, две взрослые племянницы сейчас же скрывались в своей светлице, а Романа Настя торопилась услать к соседям, будто по делу.

Мальчик же готов был целыми днями слушать рассказы о заморских странах, не отрывая восторженных глаз от красивого и умного лица дяди. Редкие беседы с племянником были, пожалуй, единственными приятными часами для Георгия. Но как томительны, как одиноки были теперь его вечера… Когда-то в тесной келье университетской бурсы Скорина со своим другом Вацлавом мечтал о том дне, когда, вооруженный книжной премудростью, достигнув высокого ученого звания, он возвратится в родной ему город.

…Весть о его приезде соберет всех жителей Полоцка к дому Ивана Скорины. Брат Иван с гордостью примет почет и уважение сограждан.

…Потом войдет седой, постаревший отец Матвей. Георгий горячо обнимет своего первого учителя:

«Благодарю вас, отец Матвей, за науку и ласку. Живите долгие годы, а я буду вашим верным помощником в тяжком подвиге просвещения…»

Умер поп Матвей. Никто не пришел встретить доктора Франциска… Он сам разыскал некоторых старых членов братства и узнал от них неутешительные вести.

Братство по-прежнему все еще сытило мед, в престольные праздники собиралось за круговой чашей, но заботилось лишь о благолепии храмов, мало интересуясь просвещением мирян. Новый священник, ставший на место покойного отца Матвея, пьянствовал и занимался больше торговлей, чем службой. На предложение Георгия открыть свою книгопечатню он возразил:

– У всякого человека слов много, а душа одна! К чему же книги твои, если душа молитвы жаждет? А молитва отцами святыми сказана и немногословна есть!

Георгий пробовал убедить его, разъясняя пользу для народа книги на родном языке. Но поп Иннокентий имел свое представление о народе.

– Наука – дело мужей ученых, а грамота – грамотеев. От них и плодов жди. Поспольство же не к тому богом назначено. Сказано есть в святом писании: «Всякое древо познается по плодам его, и не снимают смокв с терновника и маслин с шиповника».

Там же, у попа Иннокентия, Георгий встретил Янку – внука покойного слепого лирника Андрона, взятого братством на попечение. В рослом, возмужалом юноше Георгий с трудом узнал боязливого хлопчика, с которым он когда-то пробирался по подземным катакомбам полоцких храмов, спасаясь от воеводских стражников. Янка и вовсе не узнал своего спасителя. Он служил теперь покручеником у попа Иннокентия и, пользуясь тем, что хозяин его постоянно пребывал во хмелю, извлекал для себя немалые выгоды.

С трудом удалось Георгию собрать вокруг себя немногочисленных сторонников из числа мелких купцов и мастеровых. Однако средств, собранных ими, не могло хватить на организацию печатного дела. На помощь братства в ближайшее время надеяться не приходилось. Скорина понял, что здесь нужно запастись терпением и осторожностью. Покуда же он занялся собиранием старых славянских рукописей, разыскивая их среди забытых книг и церковной утвари в полоцких монастырях. Это увлекло и несколько рассеяло его гнетущую тоску. Прежний замысел о сотрудничестве с Глинским рухнул. Нет, никогда более не будет он пытаться связать книгу с мечом. Ни измены князей, ни победы или поражения военачальников не смогут помешать его великому и святому делу – просвещению народа. Книга! Вот что прекратит братоубийственные войны, свяжет людей воедино! Она пройдет все грани и стены и возвестит зарю нового дня!

* * *

8 сентября 1514 года на левом берегу Днепра, возле города Орши, дружины русского воеводы Челяднина встретились с войсками короля Сигизмунда. Долго бились храбрые москвичи. Заходило солнце и снова всходило, а они все стояли между Дубровной и Оршей, против полчищ князя Острожского – Сигизмундова воеводы. Видно было: не сломить силы московской. Тогда лукавый князь прибег к хитрости. Выслав послов к московским воеводам Челяднину и Михаилу Голице, князь стал занимать их мирными предложениями, а сам тайно поставил новые пушки на заросших кустарником берегах небольшой речки Крапивны. Московские воеводы на мир не пошли, послов отправили обратно.

И вновь разгорелся бой. Ратники Сигизмунда побежали вдоль реки Крапивны, и русские, преследуя их, попали под небывалый еще тогда огонь новых, заморских пушек. Река Крапивна изменила течение, пробиваясь сквозь кусты по низким берегам, русло ее было запружено телами москвичей и поляков.

Ни до этого, ни много лет после никто не помнил такого страшного боя.

Один за другим три русских города – Дубровна, Мстиславль и Кричев – сдались королю Сигизмунду. Князь Константин Острожский двинулся на Смоленск. Однако ни многодневная осада, ни подосланные грамоты и увещевания не смутили смолян. Острожский был отброшен от города и, преследуемый дружинами Шуйского, потерял много ратников и возов с награбленным в других городах добром. Смоленск стал городом русским.

Злоба и ярость царили во дворце Сигизмунда. Преследовался каждый, кто не только делом, а словом или мыслью лишь вставал на защиту русских людей. Ксендзы и монахи прославляли победу короля, а воеводские люди не позволяли никому усомниться в этой победе.

Смутно стало в городах Белой Руси. Смутно было и на душе жителей Полоцка. Каждый день до Георгия доходили слухи то о закрытом православном храме, то о грабеже казны братства.

Настя причитала целыми днями. Брат Иван все еще был в Познани, и теперь неведомо, воротится ли? Дороги пуще прежнего стали непроходимыми от разбоя и стражников.

Иногда через Полоцк проводили закованных в цепи голодных и оборванных людей; женщины тихонько подавали им пищу и плакали.

Георгию тяжело было это видеть. Он запирался в своем покое или монастырской келье, проводя целые дни над изучением и сравнением старинных рукописей. Скорина работал много и упорно, подготавливая свой первый перевод Библии на родной язык. Неизвестно, когда его труд смогут прочитать те, ради кого он старался…

На организацию типографии средств еще не хватало. Георгий ждал возвращения Ивана, надеясь получить помощь от него и, если тот потребует, передать за это брату половину наследства. Он отправил письма в православные братства: витебское, могилевское и минское, приглашая братчиков объединиться «для общего заведения друкарского дела, начать друкарню свою фундовать и мастеров обучать вместе». На письмо Скорины ответило только минское, тогда еще молодое, братство. Но и его ответа Георгий получить не успел. Письма были перехвачены воеводскими соглядатаями и отправлены в великокняжескую тайную канцелярию как неопровержимые доказательства подготавливаемой измены и бунта. Не зная об этом, Георгий полагал, что иногородние братства отнеслись к его предложению так же, как и полоцкое.

Однажды Георгий поднялся на высокий холм старого вала и, как когда-то в юности, долго задумчиво смотрел на свой родной город. Казалось, ничто не изменилось в Полоцке. Так же сверкали на солнце его влажные деревянные стены. Так же высились над ним башни двух замков и шумел перевоз через Двину. Только не было больше веселых, пестрых ярмарок, не пели на улицах лирники и словно притаилась, попряталась молодежь.

Вспомнилась прошлая жизнь в Полоцке, вспомнились другие города. Почти ощутимо представил себе Георгий Прагу, куда привез его добрый и ласковый пан Алеш. Ему внезапно остро захотелось снова встретиться с людьми, ставшими в Праге его друзьями. Образ их мыслей, их свободолюбие и отзывчивость манили Георгия, мучительно стремившегося вырваться из того жестокого и бездушного круга панского насилия, в котором оказалась не только земля его родины, но и духовная жизнь простых людей. Найдет ли он в себе силы? Удастся ли ему хоть малым светильником указать путь братьям своим? Георгий искал ответа, терзаясь сомнениями.

Взволнованный думами, он направился к дому. От городской стены по узкой тропинке навстречу ему бежал племянник Роман. Мальчик так запыхался от быстрого бега, что не мог выговорить слова. Он испуганно оглядывался в сторону города.