Ужинаю я с ней и её мужем. И, хочу признаться, готовит Галина Леонидовна отменно. Борщ оказывается зачётным.
— Глупость делаешь, что водку не пьёшь, — смеётся Чурбанов и опрокидывает очередную стопочку.
После ужина мы оказываемся в его кабинете.
— У меня есть план, Юрий Михайлович.
— Прямо план? — скептически хмыкает он, наливая себе коньяк. — Будешь?
— Нет, спасибо. Да, план. Катраны крышует Рахметов.
— Знаю, — кивает он.
— Причём, не только московские, но и сочинские и, возможно, ещё какие-нибудь. Ну, и другие дела имеются, разумеется. Это мы выясним ещё. Нам надо выбить его из седла и забрать его коня.
— Если б конь был у меня, это был бы номер, да? — прищёлкивает языком Чурбанов.
— Будем за ним следить, вернее, не за ним, конечно, а за милицейскими злоупотреблениями на транспорте.
— Почему именно на транспорте?
— Ну, это же его тема, вот и достанем его оттуда. Подберём факты, сгруппируем данные…
— Ну, — перебивает Чурбанов, — это можно несколько лет делать, причём безрезультатно.
— У нас союзник появился, — говорю я, имея в виду Дольфа. — Так что сделаем всё оперативно, запротоколируем. Уверен, ещё до Нового года успеем. К празднику. У меня предчувствие.
— Ну, за предчувствие!
Он осушает стопку и опускает её на стол.
— С другой стороны, Егор, предчувствие и план вещи совершенно разные. Предоставь мне план.
План у меня есть, железный, железобетонный, пуленепробиваемый и огнеупорный. Двадцать шестое декабря, станция метро «Ждановская», подвыпивший майор КГБ в день своего сорокалетия, с новогодним пайком, состоящем из водки, коньяка, колбасы и болгарских помидоров.
И пьяные выродки из линейного отделения, уже убивавшие и знающие вкус крови. Они затащат его в кабинет и будут избивать. Заберут колбасу, а майора вывезут на пустырь неподалёку от посёлка с кагэбэшными дачами и бросят умирать.
Линейный отдел, пятно на Рахметове, как недавнем начальнике управления милиции на транспорте и лице, продолжающем курировать это направление. И до свидания Караваевы, Печёнкины и Снежинские вместе с ними. Да вот только как этот план объяснить? Сказать, что было видение, что мне открыто будущее или что? Как объяснить свою осведомлённость?
— Слышишь, Брагин? — спрашивает Чурбанов, наливая себе ещё. — Нужен план. Ты что не можешь за компанию со мной выпить?
— Не могу, Юрий Михайлович, ясность мысли исчезнет.
— У тебя и так не особенно ясно в голове, мне кажется. Или что, скажешь, я не прав?
Собственно, выработка плана становится основной задачей на ближайшее время, а обсудить его в полном объёме я могу только с Платонычем. Но Платоныч мне особо не поможет, да и где он? Он сейчас не в Москве, занимается проблемами передачи дел своему преемнику.
А на мне ещё и размещение спецназа и складирование оружия висит. Вернувшись в гостиницу, заказываю переговоры и жду, когда меня пригласят в кабинку.
— Привет, душа моя, — говорю я сладким, как халва голосом.
— Егор! Огзинга сикий! С ума сошёл! Ты на часы глядел?!
— Эй-ей, попридержи коней-то, душа моя! Ты чего материшься, как хлопкороб?
— Я только что уснула!
— Серьёзно? А чем занималась?
— Так, ты позвонил узнать, чем я занималась? Любовью! Что?
— Э-э-э… этого я знать не хотел, — усмехаюсь я.
— Я тоже не хотела знакомиться с твоей невестой.
Это, пожалуй, я комментировать не буду.
— Айгюль, прости, что потревожил твой драгоценный сон. Но я хотел бы уточнить, когда и куда.
— Послезавтра, — отвечает она. — Часов в двенадцать тебе позвонят и всё скажут. Посиди в номере. Ты с невестой приехал?
— Хорошо, понял, — игнорирую я вопрос про невесту. — Извини ещё раз, что потревожил. Сладких снов, дорогая моя. Ты сама приехать не собираешься?
— Нет, — недовольно отвечает она и вешает трубку.
Кажется, из дамского любимца я превращаюсь в того, кого все дамы ненавидят. Эх, лишь одна Галина Леонидовна мной довольна. Только она. Да и то не знаю, надолго ли… И, к тому же, с ней у нас точно ничего амурного не получится.
Я заваливаюсь в постель, а утром звоню Злобину и он, оправдывая свою фамилию, разговаривает со мной сердито. Я даже представляю, его традиционную улыбку, которая сейчас должна выглядеть довольно зловещей.
— Записывай адрес, — говорит он. — Это база биатлонистов. Они куда, во Внуково прилетают?
— Да.
— Хорошо, это недалеко как раз. Пока поселишь их там. Сейчас, как раз, нет никого. Пусть тренируются, время впустую не тратят и никакого алкоголя, ясно? Питаться будут в стройбате, там часть рядом. Вызовут на КПП майора Седова, и он всё организует. Это на несколько дней, а потом решим что-нибудь… И вот что, пусть особо не светятся, в глаза не бросаются. На базе есть старое ПШ, чтобы в нём ходили.
— Солдатское?
— Нет, генеральское. Какое дадут, пусть в том и ходят. Понял?
— Понял, спасибо большое. Потом я их переведу в другое место. Занимаюсь уже. Но есть ещё вопрос, завтра я ожидаю… сами знаете что.
— Много? — недовольно спрашивает он.
— Ну, пару-тройку ящиков, я полагаю…
— Завтра всё скажу, — говорит он и отключается.
Я набираю номер Игоря, расположившегося в соседней комнате, но раздаётся стук в дверь и я, кладу трубку на рычаг.
— Кто там? — недовольным голосом спрашиваю я, вставая чуть сбоку от двери, а то дверь тонкая, пуля прошибёт в один момент.
— Дед Пихто-нах, — отвечают мне с кавказским акцентом и я, узнавая голос, открываю дверь.
На пороге стоит Абрам.
— Ну? — говорит он сердито. — Вчера приехал и нос не высовываешь? Что с тобой? Заболел?
За Абрамом я вижу фигуру Игоря. Он не дремлет, всегда на чеку.
— Здравствуйте, Мамука Георгиевич. Да я заходил вчера, вас не было, а потом мотался то туда, то сюда.
— Мотался он. Собирайся давай! Ехать надо.
— Куда это? Я сейчас не могу, мне товарища встретить надо, в аэропорт собираюсь.
— Вон, шныря своего пошли, — хмурится Мамука. — Пусть встретит, кого надо, а ты мне здесь нужен. Поехали.
— Не могу не ехать. А ваше дело не подождёт?
— Не подождёт. Вообще не подождёт, ни капли. Давай погнали, дорогой. Там мои джигиты Ашотика взяли.
— Как это взяли?
— Выходи давай, по пути расскажу. Чё ты, ссышь без телохранителя? Ты же со мной будешь, я тебе охрану обеспечу.
Обеспечит он… Знаю, что не стоит так делать, вот вообще не стоит, но делаю. Накидываю куртку и выхожу из номера. Но, прежде, чем идти за Абрамом, отвожу в сторонку Игоря и даю ему инструкции и деньжат.
И велю связаться с Сергеем Сергеевичем, нашим водителем. Надеюсь, после прошлой истории он не передумает с нами сотрудничать. Предполагаю, надо будет тормознуть какой-нибудь борт — грузовик или автобус, чтобы подкинули ребят на базу.
У входа в гостиницу стоит чёрная «Волга» Абрама. Он усаживается на переднее сиденье, а я за ним сзади. Слева от меня уже сидит Амир.
— Здорово, брат, — улыбается он.
— Привет, дорогой, — проявляю дружелюбие и я. —