что ею можно весь мир согреть. Стас, я люблю тебя так сильно, что иногда не знаю, как без тебя дышать. И ты меня любишь, я это чувствую, я это знаю.
– Люблю, – подтвердил, и голос его вдруг треснул, стал хриплым.
– Мне кажется, что я тебя знала всегда, только тебя и знала. И я счастлива, что у моего ребёнка будут твои гены. Не твоего отца, а твои.
Он отставил в сторону бокал, сгрёб Мару в охапку, усадил себе на колени.
– У этого ребёнка будет замечательная мать, – пробормотал ей в волосы. – Она не даст его в обиду, она не позволит никому над ним издеваться. Ты – чудо, Мара. Мой личный огонь, без тебя я замёрзну.
Положил руку на живот, в котором билось крошечное сердечко его ребёнка.
Его, чёрт возьми, сына. Или дочери. Какая, в сущности, разница?
– Я не знаю, что значит быть хорошим отцом.
Мара подняла голову, заглянула Стасу в глаза. Улыбнулась светло и счастливо.
– Никто не знает. Этому невозможно научиться загодя. Но мы… мы будем его любить. Этого пока достаточно.
– Любви всегда достаточно.
Стас баюкал Мару на руках, а за окном тихо падал снег. Часы пробили полночь, где-то далеко записанный на плёнку президент поздравлял граждан с праздником. Пустили салют, и его вспышки озаряли ночь за окном. Но всё это было где-то там, за пределами их нового мира. Мира на троих.
Впереди много проблем. Ещё будет суд над Коршуном, и Маре придётся встретиться лицом к лицу с её обидчиками. С бывшим мужем, его братом и ревнивой Светой. Но всё это будет потом, и Стас обязательно будет рядом. Они справятся. Он от всего её оградит.
Стас знал: не бывает жизни без проблем. Но в ней всегда есть место счастью. И рядом с этой невероятной женщиной, которая полностью сломала его мир и изменила его самого, ему ничего не страшно.
Его демоны уснули, а мерзкий внутренний голос наконец затих.
Побег от самого себя подарил ему самую важную в жизни встречу. И теперь он сделает всё, чтобы Мара и ребёнок были счастливы.
Он знает, как нельзя воспитывать детей. Знает, сколько боли могут причинить родители.
– Я порвусь на части, но таким как мой отец не буду, – пообещал Стас, целуя волосы Марьяны. – А ты не будешь такой, как моя мать.
– Я знаю, Стас, – улыбнулась Мара и обняла его за шею. Её тихое дыхание ласкало его кожу, и он вдруг понял: счастливее, чем в этот момент, он не был никогда.
Эпилог 2
Октябрь. Шесть лет спустя.
– Сын! – Мара замерла в дверях с блюдом в руках, гневно глядя на маленького мальчика, перемазанного шоколадом. – Костя, ты опять слопал все конфеты?!
Она пыталась быть с ним грозной и волевой, но её сердце каждый раз таяло, когда видела, как забавно он хмурится.
Вылитый отец, только бороды не хватает. Хорошенький и зеленоглазый, он так сильно напоминал Стаса, что Мара не могла сердиться на сына. Хотя и была обязана! У него, в конце концов, диатез, а он глупости творит. Не ребёнок, а наказание.
«Нет, всё-таки счастье».
– Мама, я всего одну скушал, – виновато потупив глазки, Костя переминался с ноги на ногу. Ну, спекулянт же, чистой воды спекулянт.
– На, неси к столу! – Мара грозно глянула на сына и всучила ему в руки блюдо с курицей.
Крупный для своих пяти, Костя тихонько крякнул, принимая важную ношу, и с радостью кинулся выполнять задание, всегда готовый быть самым главным помощником.
Мара с умилением посмотрела в спину сына, улыбнулась. С рождением детей она стала не в меру сентиментальной, хоть и всячески пыталась проявлять строгость. Потому что от Стаса её не дождёшься! Он балует детей так, что никаких нервов на это не остаётся.
– Мама, – тихая и скромная Кристина, двойняшка Кости, потянула Мару за юбку. – Я пить хочу. Костя весь сок выпил.
Мара присела на корточки, погладила дочку по спинке. В отличие от крепкого и рослого брата, Кристина была крошечной и хрупкой, нежной и тихой. Она редко участвовала в шумных забавах брата, предпочитая рисовать в уголке. Больше всего она любила рисовать здания и мосты, и это было особенным предметом гордости Поклонского: крёстный Кристины радовался, что в их общей на всех семье растёт очередной архитектор.
Валера же, крестивший Костю, тихо усмехался и говорил, что архитектура – это здорово, но его пацан всяко за себя постоять сможет.
Они были такими забавными, эти взрослые серьёзные мужчины, и Мара не могла удержаться от улыбки, вспоминая своих близких, ставших для неё действительно семьёй. И поддержкой для её детей.
– Крис, ты должна себя отстаивать, – Мара погладила дочь по светлым волосикам.
– Но я не хочу отстаивать. Я хочу, чтобы Костя не выпивал весь сок.
– Не будет, я поговорю.
Кристина улыбнулась и поцеловала Мару в щёку.
– Папа мне звонил, – заговорщицки шепнула на ухо. – Он уже едет с работы.
Мара фыркнула в притворном гневе.
– Знаете, юная леди, я уже всерьёз начинаю ревновать. Почему папа звонит тебе, а не мне, его законной жене?
– Потому что я его принцесса, – Кристина захихикала, закрывая рот ладошками.
Вчера у неё выпал первый зуб, и она дико этого стеснялась. Зато Стас носился с этим зубом, как с писаной торбой, а Костя сурово смотрел на мир, потому что его зубы ещё были на месте.
– Мама, я всё, – уже умытый Костя появился рядом, гордый собой до невозможности. Виданное ли дело: ему доверили важное задание, и он с ним справился! Даже ничего не уронил!
– Ты умница.
Мара улыбнулась сыну и притянула его к себе. Обняла детей, вдыхая сладкий аромат их волос, поцеловала по очереди в макушку. Она слышала, что родители иногда любят своих отпрысков по-разному, выделяя для себя кого-то одного, но сама не могла разделить это огромное чувство. Она обожала их обоих,