Человек, шедший на лыжах, был один. Он быстро вышел на поляну, секунду постоял, а затем тем же легким шагом заскользил к церкви.
— Не стрелять, — приказал Лебедев. — Подождем немного.
Капитана и самого не тянуло нажимать спусковой крючок. Одного — будь это человек или даже не человек, — он не боялся. Да и этот лыжник был не похож на врага.
Лыжник был уже совсем близко. Теперь было можно разобрать, что он очень высокого роста, в полушубке и большой мохнатой шапке, с охотничьей двустволкой за плечами. Подойдя к самой двери, гость остановился и стал снимать лыжи.
— Постойте, постойте, — проговорил Арцеулов, всматриваясь. — Да ведь это наш хозяин!
— Родион Геннадьевич? — удивился полковник. — Странно…
— Точно, — уверенно кивнул капитан. — В таком случае, господа, я открою дверь.
Ему никто не возразил. Через несколько секунд дверь скрипнула, и поздний гость шагнул за порог. Хотя свет догоравшего факела и прилепленных у алтаря свечных огарков был слаб, сразу же стало ясно, что Арцеулов не ошибся. Родион Геннадьевич, ссыльный учитель, стоял на пороге и, сняв лохматую шапку, не спеша осматривал церковь.
— К сожалению, я опоздал, господа, — негромко и печально произнес он. — Мне надо было поторопиться. А лучше всего пойти с вами…
Ему не ответили. Учитель еще минуту постоял на пороге, затем подошел к телу Семирадского, откинул полушубок и перекрестился.
— Мы рады вас видеть, — наконец заговорил полковник. — Но, Родион Геннадьевич, здесь очень опасно…
— Знаю, — кивнул тот. — И предупреждал одного из вас. Впрочем, я так и думал, что мне не поверят. Я не должен был вмешиваться, наверно, но меня попросили… У некоторых из вас есть надежные заступники.
— Кого вы имеете в виду? — недоуменно поинтересовался полковник.
Дхар не ответил, а Арцеулов вдруг вспомнил странного чешского офицера — и Ксению. Мысль эта показалась ему дикой, но ничего другого в голову не приходило.
— Не буду спрашивать о том, что здесь было, — продолжал Родион Геннадьевич. — Жаль господина профессора, но он сам шел навстречу судьбе… Я пришел сказать, чтобы вы отдохнули до утра. Те, кто вас преследовал, ушли, по крайней мере, до завтра. Так что, господин Арцеулов, можете забрать свой перстень с порога. Вы поступили правильно, но лучше, если бы вы последовали моим советам…
— Родион Геннадьевич, — перебила его Берг. — Может, хоть вы объясните нам! Что здесь было?
— Нет, — покачал головой учитель. — Боюсь, вы не поймете. Что с того, если я скажу, что ваши враги прислали сюда стаю мхэру-цхоров, а затем напустили на вас Подземную Смерть — Гургунх-Эра? Вы все видели сами, и можете назвать это теми словами, которые вам понятны.
— Мы убили их главного, — сказал Арцеулов и вкратце рассказал о краснолицем Венцлаве. Дхар медленно покачал головой.
— Тот, кто назвал себя Венцлавом, не сгинет от огня. Он лишь сбросил свою мертвую плоть и вскоре вернется. Впрочем, думаю, до Сайхена вы доберетесь спокойно…
— А собаки… или волки, или что это там было? — спросил полковник.
— Я отогнал их, — чуть улыбнулся учитель. — То, что я сделал, спугнуло и Подземную Смерть, что рвалась к вам из-под земли. Признаться, и сам не очень верил, что поможет, но как видите…
— Родион Геннадьевич, — заговорил молчавший все это время Богораз, — вы нас очень обяжете, если все-таки объяснитесь. Вашего главного оппонента, к сожалению, нет в живых, а мы выслушаем вас с куда большим доверием, чем сутки назад. Уж поверьте.
— Ну, хорошо, — кивнул Родион Геннадьевич. — Все объяснить не смогу, но хотя бы это… Я не просто фольклорист. Мои предки были хармэ… По-русски что-то вроде волхвов. Я потомок великого Рхас-хармэ, который вручал Черный меч самому Ранхаю, сыну Фроата. Кое-что рассказывал мне дед. Мы — дхары, не боялись всей этой нечисти… В отличие от вас — асхаров…
— Асхары — это русские? — поинтересовалась Берг.
— Нет. Асхары — это люди. Хомо сапиенс, так сказать. Конечно, после Петербургского университета начинаешь иначе смотреть на многое. Долгое время то, что передал мне дед, казалось лишь фольклором. Я ведь и писал об этом… Дед передал мне Главное Заклятие хармэ. Против него не устоят ни оборотни, ни люди. Извините, господа, за несколько несвоевременную лекцию из области древнедхарской мифологии…
— Постойте, постойте, товарищ, — не удержался Степа. — Ну, про чертей да про ведьм нам с Колей… то есть с господином полковником, тоже бабка рассказывала. Тока вы все-таки больше на человека смахиваете. Ну, на этого… асхара, стало быть…
— Вы хотели ответа? Я ответил. Впрочем, ваша бабка могла рассказывать и о нас. Асхары называли нас чугами или чугайстрами…
— Погодите, — вмешалась Берг. — Чугайстры — это что-то вроде леших?
— Да, — кивнул Родион Геннадьевич. — Хотя дхары, естественно, ничего общего с фольклорными лешими не имеют. Во всяком случае, я еще не слыхал о лешем с высшим образованием. Впрочем, господа, это все не ко времени. Сейчас вам надо отдохнуть, а перед рассветом — уходите. Я покараулю…
Берг пыталась продолжить расспросы, да и остальные были не прочь поговорить с живым человеком после ночного кошмара, но Лебедев приказал отдыхать. До рассвета было еще несколько часов, и требовалось поспать перед завтрашним переходом. Несмотря на уверения учителя, что он сам будет на страже, Арцеулов решил обязательно выставить посты и вызвался лично караулить первый час. Втайне он надеялся еще что-нибудь узнать от Родиона Геннадьевича, но тот твердо, хоть и вежливо, пресек все попытки капитана. Пришлось сидеть молча при тусклом лунном свете, проникавшем в церковь через щели в окнах и утешаться самокруткой из осточертевшей махры…
…Они вышли на рассвете. Родион Геннадьевич обещал позаботиться о похоронах профессора и пожелал всем удачи. Впрочем, его глаза, как успел заметить Арцеулов, оставались тревожны и невеселы…
9. «ИЛЬЯ МУРОМЕЦ»
К Сайхену подошли около полудня, Степа сразу узнал невысокую гору, на которой торчала сторожевая вышка. В этих местах он уже бывал с повстанческим отрядом, и помнил, что за горкой, надежно защищенная тремя линиями постов, находится колчаковская военная база. Пару месяцев назад он лично наблюдал за кружившимися над нею аэропланами, составляя план диверсии, которую так и не удалось осуществить.
Берг также бывала в этих местах, а что касается Богораза, то студент держался совершенно невозмутимо, не проявляя ни малейших признаков удивления, или интереса. В общем, всерьез заинтересовался увиденным лишь Арцеулов. Он слыхал о какой-то тайной авиабазе, подчинявшейся лишь Верховному, но не был уверен, шла ли речь действительно о Сайхене.