«Падай, краснопузый!» — хотелось крикнуть Арцеулову, но голос застревал в горле, все тело охватила страшная слабость, а в виски вновь ударила боль.
— Господин Венцлав! — крикнул Лебедев, но палец краснолицего уже лежал на спусковом крючке.
— Убирайтесь в ад, Косухин! — процедил он, и щека его еле заметно дернулась.
Ударил выстрел, затем другой. Но стрелял не Венцлав. Он-то как раз и не успел выстрелить — пули пробили его кисть, и револьвер вывалился из разом повисшей руки. В ту же секунду Арцеулов почувствовал, как исчезли слабость и боль, а серебристое сияние, до этого запертое в тесной сфере, вырвалось на волю. Капитан схватил перстень и метнул его в краснолицего.
Удар пришелся по груди. Перстень, легко отскочив, упал на пол, и Арцеулову на миг показалось, что ничего так и не случилось. Но внезапно Венцлав зашатался, из горла вырвался хрип, а затем по серому сукну шинели проступили темные пятна. Запахло паленым. Венцлав дергался, пытаясь сбить левой рукой охватившее его пламя, но огонь разгорался, шинель пылала. Вспыхнул высокий суконный шлем, и через несколько секунд огонь охватил все его тело.
— О Господи! — прошептала Берг. Все остальные молчали, завороженно глядя на жуткое зрелище.
Кожа начала чернеть и отваливаться кусками. Венцлав по-прежнему стоял, но теперь обе руки висели неподвижно, затем тело зашаталось и с глухим неживым стуком рухнуло на пол. Внезапно огонь стих, все окуталось густым клубящимся дымом, который стал постепенно сгущаться, а затем потянулся к раскрытой двери. Через несколько секунд все было кончено — клочья тумана уползали в вечерние сумерки, а на полу остался лишь еле заметный след гари.
— Аминь, — хрипло проговорил Арцеулов, бросаясь к двери и закрывая засов. Степа шумно вздохнул и передернул затвор карабина.
— Господа, а кто стрелял-то? — вдруг сообразил Ростислав, удивленно оглядываясь.
— Семен Аскольдович, — ответила Берг, и в ее голосе мелькнуло удивление.
— Совершенно неинтеллектуальное занятие, — Богораз, брезгливо поглядев на револьвер, небрежно сунул его в карман полушубка. — Если бы этот монстр не целился в господина Косухина…
— Спасибо, Семен! — откликнулся Степа. — Выходит, выручил…
— Оставьте, господин Косухин, — скривился студент, поправляя сползавшие на нос очки. — С такого расстояния не попасть в запястье…
— Вы прекрасно стреляете, господин Богораз, — возразил полковник. — Но почему вы стреляли в руку?
Семен Аскольдович пожал плечами:
— Покойный Казим-бек пытался стрелять в сердце, насколько вы помните — безрезультатно. Я решил попробовать перебить кость. Ведь кем бы ни был этот монстр — он не призрак, значит, кости его скелета состоят из такого же кальция, как и у нас, грешных. Впрочем, в научном отношении куда любопытнее его реакция на ваш перстень, господин Арцеулов…
— Обсудим потом, господа, — вмешался Лебедев. — При всей невероятности происходящего надо все-таки подумать о дальнейшем.
— Коля, погляди, — перебил его Косухин, кивая на окно. — Только осторожно, не подставляйся…
Полковник, подойдя ближе, выглянул наружу. Через минуту он покачал головой и медленно отошел назад.
Там, где только что темнела окружавшая церковь собачья свора, теперь стояла ровная цепь бойцов в высоких суконных шлемах.
— Вот, значит, что это за собаки! — негромко проговорил Арцеулов. — Теперь понятно, кто стрелял в господина Семирадского… Эх, гранат нет…
— Ваш перстень, Ростислав Александрович, — напомнила Берг. — Положите его у дверей.
Арцеулов тут же последовал этому совету, но затем огляделся и с сомнением покачал головой:
— Окна… Право, не знаю, господа. Остается по примеру господина Богораза сокрушать им кости…
— Сколько их! — удивился Степа, пытаясь подсчитать темные силуэты. — Не меньше роты, чердынь-калуга!
— Странно. Они не двигаются, — заметил полковник. — Может растерялись без этого Венцлава?
— Они ждут, — возразила Берг и вздрогнула. — Вы чувствуете, господа? Что-то происходит…
Все замолчали и прислушались, но в старой церкви ничего не изменилось. Лишь темнота медленно затопляла все вокруг, отчего и без того невеселая обстановка казалась еще более мрачной.
— Не боись, Наташа, — бодро ответил Степа. — Сейчас мы свечи сообразим…
Он зажег несколько уцелевших огарков, огонь осветил темные лики икон, но маленькие островки мерцающего света лишь сгустили навалившуюся мглу. Берг нашла еще один огарок и поставила у изголовья Семирадского, рядом с уже погасшим.
— Хорошо бы продержаться до утра, — ни к кому не обращаясь, проговорил Лебедев.
— Утром могут подойти новые, как говорит господин Богораз, монстры, — возразил Арцеулов. — Да и вряд ли они доставят нам подобное удовольствие…
— Похоже, перстень господина Арцеулова все-таки их сдерживает, — с некоторым интересом заметил Богораз. — Очень, очень любопытно…
— Они хотят нас взять изнутри, — заметила Берг, осторожно оглядываясь. — Господа, неужели вы не чувствуете?
— Да ну, Наташа! — бодро заявил Степа, подходя поближе к девушке. — Отобьемся, чердынь-калуга!
— Спасибо, Косухин, — улыбнулась Берг. — Ну, конечно, с вами я спокойна…
Арцеулов покосился на Степу, но промолчал. Он, конечно, понимал, что Степа говорит вовсе не то, что думает, да и самому ему было невесело. Он вдруг вспомнил совет их странного знакомого Родиона Геннадьевича.
Арцеулов поглядел на неподвижное тело Семирадского, еле видное при слабом свете свечного огарка и вздрогнул. Надо отделить голову от туловища. Но зачем?
Ростислав посмотрел на Лебедева, затем на застывшую рядом с телом профессора девушку, на почти незаметного в темноте Богораза. Нет, он не сможет предложить им такое. Гибель профессора и так была для них трагедией. Правда, оставался еще этот краснопузый…
Арцеулову не хотелось разговаривать со Степой, но он догадывался, что только Косухин может что-то понимать в происходящем. Капитан чуть поморщился и подошел к Степе. Тот удивленно оглянулся.
— Господин Косухин, давайте отойдем в сторону…
Степа молча подчинился. Они шагнули в темный угол и остановились рядом с холодной стеной.
— Господин Косухин, — повторил капитан. — Вы… догадываетесь, что нам грозит?
— Да подожгут нас, чердынь-калуга, — недружелюбно ответил Степа, думавший об этом уже давно.
— Нет, я не об этом. Я имею в виду возможности этих… Нелюдей.
— Не знаю… Пули их, чердынь-калуга, не берут…
— Послушайте, господин красный командир! — резко заметил Ростислав. — Наша жизнь здесь не стоит и гроша, и вы это понимаете не хуже меня. Мне на вас наплевать, вам на меня — тоже. Но здесь ваш брат, госпожа Берг и господин Богораз, который, между прочим, только что спас вам жизнь!