сейчас видно по его бледному лицу, по замутненному взору. И то сказать, их свидания пролетали как единый миг в каком-то мороке. И такая тяга необоримая, жажда ненасытная, желание видеть поминутно, слышать, наслаждаться теплом любимого...
Соня смотрела на лик Спасителя, и решение пришло само. Скоро одевшись и ничего не сказав домашним, она поспешила к Успению Богородицы. В храме завершалась вечерняя служба. Соня опустила голову и прошла к своему постоянному месту. Служил старенький отец Василий. Пел хор ангельскими голосами, тепло и трепетно горели свечи. Сомнение и раздор отпускали измученную душу Сони. Церковь скоро опустела, а смущенная девица все стояла и молилась.
- С чем пришла, дочь моя? - услышала вдруг возле себя девица. Она словно вернулась издалека и непонимающе смотрела на отца Василия.
- Исповедуйте, батюшка, - попросила она.
- Что за беда? Идем, девица.
Он провел прихожанку в небольшой придел и указал на скамеечку:
- Садись да рассказывай.
Соня чувствовала, что ему, старому священнику, она может рассказать все. Отец Василий слушал молча, от времени до времени кивая
- Обвенчаете ли после всего, что я рассказала? - робко спросила Соня.
Отец Василий молвил строго:
- Апостол Павел учит: "Во избежание блуда каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа". Жена для мужа - немощный сосуд, сонаследница благодатной жизни. Венчание освятит вашу любовь и очистит ее, утвердит тебя, дочь моя, в чистых помыслах. Будут два одна душа и одна плоть. Благословляю тебя.
Он трижды перекрестил Соню, и она ощутила, наконец, ясность духа и покой. Поблагодарив отца Василия и раздав нищим милостыню, молодая женщина покинула храм.
9.
Юрий вернулся домой, проводив Амалию в деревню. На прощание кузина театрально рыдала и цеплялась за него руками, не отпускала, норовя поцеловать. Горский едва не дрогнул, видя, как она горюет, отправляясь в добровольную ссылку. Однако следовало проявить твердость.
- Ты ведь не женишься на ней? - вопрошала Амалия, простирая к нему руки. - Возможно ли: старая дева без приданого! Это твой выбор? Нет, не могу поверить! Тебя принуждают, я знаю.
Князь молча подал кузине шубу и помог укутаться плотнее. Возле опустевшего дома Амалии толпилась дворня, беспечально наблюдая проводы барыни. Князь подсадил даму в теплый возок и напутствовал:
- Запомни же, как скоро прибудешь в свою Покровку, гони управляющего в шею и принимайся за хозяйство, коли не желаешь пойти по миру! И покуда не забудется история с шарлатаном, носа в Москву не показывай!
Амалия перестала всхлипывать и ломать руки. Она смотрела на кузена огромными, печальными глазами, не ведая, что поразительно похожа сейчас на свою несчастную мать. Такими глазами та смотрела на предавшую ее дочь: со скорбной любовью. Юрий не вынес пытки. Поспешно приложившись к руке Амалии, он захлопнул дверцу и крикнул:
- Гони!
Ему было жаль кузину. Она так молила отсрочить отъезд хотя бы на неделю. Однако медлить было нельзя: дороги вот-вот развезет, и путешествие грозило превратиться в суровое испытание. Горский прибегнул к строгости, и бедняжке пришлось подчиниться.
Скидывая шубу в передней, Юрий вздохнул. Еще один день следовало как-то прожить. Теперь еще утро, с визитами ехать рано. Счастливый Коншин спит, набираясь сил для свадебных хлопот. Лишь веселый Эзопка радостно кланялся, встречая господина. Велев ему следовать за собой, Юрий поднялся в кабинет. Тоскливо оглядевшись, он взялся растапливать камин. Эзопка помогал, изо всех сил дуя на дымящиеся угли.
"Отчего Соня не тотчас дала ответ? - думал князь. - Видно, она все еще любит Владимира. Амалия сказала что-то неприятное. Будто меня принуждают жениться. Отчего Соня не сказала сама о ребенке? Что если здесь и впрямь заговор?" Мимоходом брошенное слово отравило сознание молодого князя. Владимир принял предложение Юрия так, словно ждал его. И разговор о Сонином наследстве так умно повел, что князь волей неволей явил благородство и отказался от приданого. Однако Юрий готов был дать голову на отсечение, что Соня не причастна к интриге, коль скоро таковая есть.
Разгорячившись в добывании огня, Горский скинул сюртук и жилет, расстегнул тонкую белую сорочку. Эзопка полил ему воду из кувшина, чтобы смыть сажу с рук.
Князь готов был расплакаться, как дитя, от тоски по Соне. Что же он делает неверно? Отчего все его шаги ведут к пропасти? Как постичь ему любимую женщину? Как приблизиться к ней? Холодное письмо, ответ на предложение, сходный с отказом. Как понять замысел судьбы?
Юрий устало опустился в кресла у камина. Он потянулся к бутылке с вином, что стояла на ломберном столике. Эзопка вдруг отнял бутылку и прижал к себе.
- Не надо. Много-много!
Горский удивился и хотел было вспылить, но лишь махнул рукой. Пить вовсе не хотелось. Он смотрел на огонь, поправлял щипцами угли и неотступно думал о Соне. Эзопка спрятал бутылку на окне за драпировкой и затих на ковре возле господина. "Что же делать? - думал князь. - Ждать ответа, который и без того ясен? Или теперь же вернуться в Петербург, в родной полк?" Тягостное одиночество подступало неумолимо. Никогда еще Горский не чувствовал столь остро свое сиротство и ненужность.
- Соня, Соня, - бормотал он, - спаси меня. Я запутался, заблудился. Мне худо, Соня...
Неведомо, сколько времени князь просидел бы так, но в кабинет заглянул Дюваль и доложил по-французски:
- Госпожа Мартынова просит ее принять.
Горский удивился, но ответил:
- Проси.
Что привело госпожу Мартынову в его дом, князь не мог предположить. Разве что сообщить об отказе Сони. Да, верно, она подумала и решилась отказать...
Каково же было удивление князя, когда на пороге возникла сама Соня. Она вошла спокойная, неприступная.
- Соня, вы пришли... - только и вымолвил Юрий. Эзопка вскочил в радостном волнении.
Предупреждая всякие пылкие движения князя, Софья Васильевна присела на кушетке, у стены, подальше от молодого мужчины. Ему пришлось занять место за столом, чтобы видеть желанную гостью.
- Я должна сообщить вам, ваше сиятельство, что случай ввел вас в заблуждение.
"Вот оно!" - сердце князя больно отозвалось на слова любимой женщины.
- Случай, нелепость. Я вовсе не беременна. Теперь вы вольны отказаться от предложения, если сочтете его поспешным.
Выговорив эти слова, Соня замерла, опустив голову. Юрий молчал, переживая услышанное. Нет никакого принуждения! Лишь недоразумение, не более. Князю стало легче дышать. Соня тем временем теряла присутствие духа. Молчание Юрия она принимала как знак его согласия. Сейчас он принесет извинения, и ей придется уйти отсюда навсегда. Горский молчал,