Читать интересную книгу Троецарствие (том 1) - Ло Гуань-чжун

– Сейчас зима, трещат морозы, в поход выступать невозможно. Обождите до весны: раньше следует призвать к миру Чжан Сю и Лю Бяо, а потом можно подумать и о Сюйчжоу.

Цао Цао послал Лю Е на переговоры к Чжан Сю. Прибыв в Сянчэн, Лю Е прежде всего повидался с Цзя Сюем и в беседе с ним всячески восхвалял добродетели Цао Цао. Цзя Сюй предложил послу отдохнуть в его доме, а сам отправился к Чжан Сю. В это же время прибыл гонец и от Юань Шао с предложением заключить мир.

– Ну, как идут дела с Цао Цао? – спросил у гонца Цзя Сюй. – Вы, кажется, собирались разбить его?

– Нам помешали зимние холода, – отвечал тот. – Вы и Лю Бяо – люди наиболее прославленные в стране, и я послан к вам просить помощи.

Цзя Сюй усмехнулся:

– Возвращайтесь лучше к Юань Шао, да скажите ему, что если уж он не мог терпеть соперничества со стороны родного брата, как же он потерпит его от других?

Письмо он уничтожил на глазах гонца, а его самого прогнал.

– Что вы наделали? Зачем вы порвали письмо? – взволновался Чжан Сю. – Юань Шао сейчас силен, а Цао Цао слаб…

– Лучше пойти служить Цао Цао, – заявил Цзя Сюй.

– Мы враждуем, он меня не примет.

– В службе Цао Цао есть три преимущества, – продолжал Цзя Сюй. – Он получил повеление Сына неба навести порядок в Поднебесной – это во-первых. Юань Шао, конечно, силен, и наша ничтожная помощь не заставит его уважать нас, а Цао Цао хоть и слаб, но, заручившись нашей поддержкой, будет доволен – это во-вторых. Кроме того, Цао Цао намерен стать главой пяти могущественных князей, ради чего он, безусловно, забудет о личной вражде и пожелает показать миру свое великодушие – это в-третьих. Во всем этом можете не сомневаться.

Чжан Сю велел пригласить Лю Е. Тот явился и на все лады принялся расхваливать Цао Цао:

– Разве чэн-сян послал бы меня завязать дружбу с вами, если бы он помнил старое зло?

Чжан Сю очень обрадовался и в сопровождении Цзя Сюя отправился в Сюйчан принести покорность. Он низко поклонился Цао Цао у ступеней возвышения, на котором тот сидел. Но Цао Цао поспешно поддержал его и, взяв за руку, молвил:

– Прошу вас, забудьте мои маленькие ошибки.

Цао Цао пожаловал Чжан Сю и Цзя Сюю высокие чины и просил их призвать к миру Лю Бяо. Цзя Сюй сказал:

– Лю Бяо любит водить дружбу с людьми знаменитыми. Пошлите к нему на переговоры прославленного ученого, и он покорится.

– Кому бы поручить это? – спросил Цао Цао, обращаясь к Сюнь Ю.

– Можно Кун Юну, – предложил тот.

По поручению Цао Цао, Сюнь Ю повидался с Кун Юном:

– Чэн-сяну нужен знаменитый ученый, чтобы выполнить роль государственного посла. Вы не возьметесь за это?

– Сам я не возьмусь, но у меня есть друг Ни Хэн, – ответил Кун Юн. – Таланты его в десять раз превосходят мои. Этот человек мог бы быть среди приближенных Сына неба, а не только послом! Я позволю себе привлечь к нему внимание государя.

Не теряя времени, Кун Юн обратился к императору со следующим посланием:

«Ваш слуга слышал, что когда разлились реки и император [44] задумал укротить их, он со всех сторон созывал мудрецов. В старину, когда ваш великий предок [45] унаследовал престол и решил расширить границы своих владений, он призывал к себе помощников, и толпы ученых откликнулись на его призыв.

Ваш слуга знает Ни Хэна, ученого из Пинъюаня, еще не поступившего на службу. Ему двадцать четыре года. Его чистая натура – прекрасна, таланты – замечательны. В юном возрасте, едва лишь одолев грамоту, он вступил в храм науки и познал всю мудрость небесных знамений и земных законов. То, что он хоть раз видел своими глазами, он может повторить своими устами. То, что мимолетно вошло в его уши, он навсегда сохраняет в своем сердце. Его характер соответствует жизненному пути, его мысли обладают чудодейственной силой. Изобретательностью и прозорливостью своей он превосходит Сан Хун-яна и Чжан Ань-ши. Он предан, решителен и честен, стремления его чисты, как иней и снег. Он относится к добру с трепетом благоговения, а к злу – с непреклонной ненавистью. Жэнь Цзо в непреклонной прямоте своей, Ши Юй в высокой своей нравственности, пожалуй, никогда не превосходили его.

Сто хищных птиц не стоят одного коршуна-рыболова. Если Ни Хэн будет состоять при дворе, советы его, несомненно, будут заслуживать внимания. Он изворотлив в спорах, остроумен в выражениях, его преисполненная умом энергия бьет ключом. В разрешении сомнений и объяснении запутанного ему нет равных.

В древности Цзя И вызвался отправиться в зависимое государство и хитростью вошел в доверие к шаньюю, а Чжун Цзюнь изъявил готовность конскими поводьями связать князя Наньюэ. Поведение этих юношей достойно великого восхищения.

В недавнее время Лу Цзуй и Янь Сян, также обладающие необыкновенными талантами, получили должности тай-ланов. Ни Хэн не хуже их. Если вы призовете его к себе, дракон от радости взмоет к созвездиям и, распластав крылья, будет парить вдоль Млечного пути. Слава Ни Хэна расцветет, как роза, засияет, словно радуга. Он заслуживает того, чтобы ученые нашего века гордились им, он способен умножить величие Четырех врат [46]. Ни Хэн будет украшением столицы, и императорский дворец приобретет необыкновенное сокровище. Немного найдется людей, подобных Ни Хэну.

Своим искусством исполнять «Цзи-чу» и «Ян-а» [47] он может вызвать зависть у лучших актеров, своим уменьем ездить на быстрых конях, подобных Фэй-ту и Яо-мяо [48], он мог бы привести в ярость даже Ван Ляна и Бо Лэ [49]. Вы, государь, выбирающий себе слуг с величайшим тщанием, должны испытать Ни Хэна. Прикажите ему в простой одежде предстать перед вашими очами, и если у него не окажется должных достоинств, пусть я буду наказан, как наглый обманщик».

Император передал послание Цао Цао, и тот распорядился вызвать Ни Хэна. После приветственных церемоний Цао Цао пригласил его сесть. Ни Хэн обратил лицо к небу и со вздохом сказал:

– Хоть и необъятен мир, но нет в нем людей!

– Как это нет людей? – изумился Цао Цао. – У меня под началом несколько десятков человек, и все они герои!

– Хотел бы я знать, кто они?

– Сюнь Юй, Сюнь Ю, Го Цзя, Чэн Юй – все люди дальновидного ума и на редкость искусные. Даже Сяо Хэ и Чэнь Пину далеко до них! Чжан Ляо, Сюй Чу, Ли Дянь, Ио Цзинь – храбрейшие из храбрых. Ни Цинь Пэну, ни Ма У не сравниться с ними! А мои помощники Люй Цянь и Мань Чун! А мои военачальники Юй Цзинь и Сюй Хуан! Сяхоу Дунь – один из удивительных талантов Поднебесной, Цао Жэнь – самый ловкий военачальник в наше время! Как же вы говорите, что в мире нет людей?

– Вы ошибаетесь, – возразил Ни Хэн со спокойной улыбкой. – Этих я знаю. Сюнь Юя можно послать плакальщиком на похороны или наведаться к больному. Сюнь Ю годен ухаживать за могилами, Чэн Юю можно поручать закрывать окна и двери, Го Цзя пригоден для чтения стихов, Чжан Ляо способен бить в барабаны и гонги, Сюй Чу – пасти коров да ходить за лошадьми, Ио Цзинь может писать да читать указы, Ли Дянь – развозить письма да депеши, Люй Цянь пригоден на то, чтобы точить ножи да ковать мечи, Мань Чун – чтобы пить да есть, а Сюй Хуан – резать собак да колоть свиней. Сяхоу Дуня следовало бы именовать полководцем «Неповрежденной головы», а Цао Жэня – «тай-шоу Люблю денежки». Все остальные – вешалки для платья, мешки для риса, бочки для вина да корзины для мяса!

– А какими способностями обладаешь ты сам? – едва сдерживая гнев, спросил Цао Цао.

– Из небесных знамений и земных законов нет таких, которых я не постиг бы. В трех учениях и девяти течениях [50] нет ничего неведомого мне. Я мог бы сделать Сына неба равным Яо и Шуню, а сам я в добродетелях могу сравняться с Куном и Янем! [51] Да что мне рассуждать с безграмотными людьми! – воскликнул Ни Хэн и спокойно направился к выходу.

Стоявший рядом с Цао Цао Чжан Ляо схватился было за меч, но Цао Цао удержал его и сказал:

– Мне не хватает барабанщика, который играл бы во время пиров и представлений при дворе. Я хочу на эту должность поставить Ни Хэна.

– Почему вы не казните этого наглеца? – спросил Чжан Ляо.

– Он широко известен, люди вблизи и вдали прислушиваются к нему, – возразил Цао Цао. – Поднебесная не простила бы мне его смерти. Раз уж он считает себя таким талантливым, так я и сделаю его барабанщиком и этим опозорю его.

На следующий день Цао Цао устроил во дворце большой пир. Все барабанщики явились в праздничных одеждах, и только Ни Хэн пришел в старом платье. Заиграли «Юй-ян» [52]. Звуки музыки были прекрасны и мощны, напоминая удары камня о металл. Гости, растроганные, проливали слезы.

– А почему ты не переоделся? – спросил Ни Хэна один из приближенных Цао Цао.

И вдруг Ни Хэн перед всеми снял свое старое платье и остался совершенно голым. Гости закрыли лица руками.