— И ты тоже, — пробормотала Эмма, осознав, что слишком долго не сводит с него глаз. — Выглядишь потрясающе.
— Хотим произвести фурор. — Дрю вытер ладони о штаны. — От волнения все наполовину трупы. А Дон, наш басист, уже полный труп и заперся в сортире.
— Папа говорит, что всегда лучше выступаешь, когда на взводе.
— Тогда мы произведем дьявольский фурор. — Дрю осторожно взял ее за руку. — Слушай, ты не думала о том, чтобы после концерта пойти чего-нибудь выпить?
Именно об этом она и думала.
— Вообще-то…
— Я настойчивый, что уж тут поделаешь. Как только увидел тебя, сразу понял: «О, это она!» — Дрю провел рукой по волосам, искусно взъерошенным и закрепленным муссом. — У меня не очень хорошо получается.
— Ты думаешь? — Интересно, слышит ли он, как колотится ее сердце?
— Не знаю. Давай выразим это иначе: Эмма, спаси мою жизнь. Проведи со мной час.
— С удовольствием. — Она улыбнулась, и на ее щеке появилась ямочка.
Эмма едва слышала аплодисменты и почти не воспринимала музыку. Когда отец, весь мокрый от пота, в последний раз ушел со сцены, она подумала, что будет чудом, если хоть малая часть сделанных ею снимков окажется приличной.
— Господи, я умираю от голода. — Вытирая лицо и волосы, Брайан направился в гримерную, а в ушах его еще стоял гром аплодисментов. — Эмма, не вытащить ли нам эти реликвии рока на пиццу?
— О, с удовольствием, но… У меня кое-какие дела. — Она быстро поцеловала отца. — Ты был великолепен.
— А что ты хочешь? — изрек Джонно, протискиваясь по запруженному людьми коридору. — Мы уже легенда.
К ним подошел Пи Эм. По его красному лицу текли струйки пота.
— Эта леди Аннабель… с такими волосами. — Он показал руками, какими именно.
— В красной замше и бриллиантах? — вставила Эмма.
— Кажется. Она пробралась на сцену. — Пи Эм вытер лоб, но глаза у него смеялись. — Когда я проходил мимо, она… она… Попыталась пристать ко мне.
— Боже милосердный, зови полицию. — Джонно обнял его за плечи. — Таких женщин нужно сажать в тюрьму. Должно быть, ты чувствуешь себя выжатым и грязным, милок. Идем, ты можешь обо всем рассказать дяде Джонно. Так к чему именно она прикоснулась и как? Не бойся подробностей.
Хмыкнув, Брайан проводил их взглядом:
— Пи Эм, как ни странно, всегда привлекал бойких. Почему? В его тоне прозвучали теплые нотки. «Знает ли отец, что уже простил старого друга?» — подумала Эмма и тут же заметила, как улыбка Брайана померкла. В нескольких футах от них к стене привалился Стиви. Лицо бледное, потное, волосы тоже мокрые, и выглядит на десять лет старше.
— Пойдем, сынок. — Брайан обнял его за талию и качнулся, принимая на себя вес гитариста. — Нам требуется душ и сырое мясо.
— Папа, тебе помочь?
Тот лишь покачал головой. Это он не мог взваливать ни на свою дочь, ни на кого другого.
— Нет, я обо всем позабочусь.
— Тогда… увидимся дома, — пробормотала Эмма, но отец уже закрыл дверь гримерной.
Она думала, что Дрю выберет какое-нибудь многолюдное заведение с громкой рок-музыкой вроде «Тремпа» или «Табу», а оказалась в полумраке угловой кабинки прокуренного джаз-клуба в Сохо. На сцене, освещенной призрачно-синими лучами прожекторов, выступало трио: пианист, басист и певец. Их музыка была негромкой и задумчивой, в тон освещению.
— Надеюсь, ты не против, что мы пришли сюда?
— Нет.
Эмма радовалась полумраку, скрывающему ее нервозность от Дрю… и Суинни, лениво курившего за одним из столиков.
— Я здесь никогда не была. Мне нравится.
— Конечно, ты не привыкла к таким клубам, но в других местах трудно уединиться и поговорить. А я хотел именно этого.
— Я еще не успела сказать, что у вас здорово получилось. Скоро у вас самих появится разогревающая группа.
— Спасибо. — Дрю положил ладонь на ее руку. — Вначале мы были немного скованными, потом расслабились.
— Ты давно играешь?
— С десяти лет. И благодарить нужно твоего отца.
— Почему?
— Мой двоюродный брат, работавший в группе сопровождения, провел меня как-то на концерт «Опустошения». Брайан Макавой покорил меня. Я начал откладывать деньги и купил подержанную гитару. — Дрю усмехнулся, сжав руку Эммы. — Остальное — уже история.
— Я никогда об этом не слышала.
— По-моему, я никогда не рассказывал. — Он беспокойно пожал плечами. — Мне даже неловко.
— А по-моему, очень трогательно. Подобные истории всегда привлекают фанатов.
Дрю посмотрел на нее, и его глаза блеснули темным золотом.
— Сейчас я не думаю о фанатах. Эмма…
— Что будете пить?
Оторвав от него взгляд, Эмма повернулась к официантке:
— О, минеральную воду.
— «Гиннесс», — сказал Дрю, продолжая играть ее пальцами. — Ты, должно быть, уже наслышалась о музыкантах. Расскажи лучше о себе.
— Мне нечего рассказывать.
— Думаю, ты не права. Я хочу знать про Эмму Макавой. — Он поднес ее руку к губам. — Все.
Она провела вечер как в тумане, а фоном служила знойная музыка, великолепно подходящая к ее настроению. Казалось, Дрю впитывает каждое ее слово, при этом все время прикасаясь к ней: сжимает ей руки, гладит по волосам, дотрагивается до плеча. Они не вставали со своего укромного места, не глядели на пары, сидящие за другими столиками.
Выйдя из клуба, они брели вдоль Темзы, залитой туманным лунным светом. Было очень поздно, но время для них не имело значения. Эмма чувствовала запах реки и весенних цветов, Едва она подумала о доблестных рыцарях, Дрю накинул ей на плечи свою куртку.
— Тебе холодно?
— Нет. — Эмма сделала глубокий вдох. — Чудесное ощущение. Только вернувшись сюда, я поняла, как люблю Лондон.
— Я прожил здесь всю жизнь. — Дрю шел медленно, глядя на темную реку, в которой отражались звезды. Он хотел увидеть другие реки, другие города, и это время подходит. — Ты никогда не думала переехать сюда?
— Нет.
— Возможно, стоит подумать. — Он удержал ее, нежно положив ей руки на плечи. — Неужели ты настоящая? Когда я смотрю на тебя, мне все время кажется, что ты лишь порождение моих грез. — Дрю с силой привлек ее к себе. От волнения у Эммы пересохло во рту. — Я не хочу, чтобы ты исчезла.
— Я никуда не ухожу, — еле слышно ответила она.
С бешено колотящимся сердцем Эмма ощутила тепло его губ, мягких и таких нежных. На миг Дрю оторвался от нее, затем снова прижался к ее рту.
«Хорошо, как хорошо, прекрасно», — думала Эмма, обнимая его за шею. Едва касаясь, он покрыл легкими поцелуями ее лицо и надолго припал к ее губам.
— Лучше я провожу тебя домой, — глухо произнес Дрю, потом, как бы не в силах удержаться от прикосновений, опять провел ладонями по ее рукам. — Я хочу увидеть тебя снова. Ты не против?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});