наш смертью опечален,
До краев наполнен горем!
Так пронзительно кричали
Чайки над притихшим морем.
Олуши ответили Оливии негодующими криками. И тут же, заглушая их, раздался звук далекого орудийного выстрела. Высокий столб воды поднялся у причала, где стоял катер капитана Уолрика. Когда столб опал, на поверхности моря плавали лишь обломки судна. А затем донесся отзвук еще одного выстрела. Второй снаряд упал по ту сторону острова. Это была «вилка», при которой первый снаряд немного перелетает цель, а второй — немного не долетает. После чего, уточнив ориентиры, орудия начинают стрельбу на поражение.
Но Оливия не разбиралась в артиллерийской науке, а поэтому ничего не поняла. Девушка поспешила вернуться к маяку. Отсюда, с вершины холма, море просматривалось до самого горизонта. И она увидела, что пять или шесть парусных судов, подойдя к острову со всех сторон на расстояние не больше морской полумили, угрожающе наставили на него свои орудия. На одном из них пушки еще дымились. Но другие пока не стреляли.
К Оливии подбежал взволнованный капитан Уолрик.
— Вы видели, miss Оливия, что они сделали с моим катером? — закричал он. — Они мне за это ответят! Проводят военно-морские учения и даже не предупреждают об этом мирных жителей. Одно слово — горе-вояки!
— Что это за корабли, капитан Уолрик? — спросила Оливия. — Впервые вижу, чтобы парусные суда имели орудия и кого-то обстреливали.
— Это фрегаты, miss Оливия, — снисходительно глядя на девушку, ответил старый моряк. — Вам, как женщине, это позволительно не знать, но у этих трехмачтовых судов очень славное военное прошлое. Дюнкеркские корсары еще в семнадцатом веке использовали их для своих рейдов в проливе Ла-Манш. Вы даже не представляете, какие это лёгкие и быстроходные суда. И очень опасные в морском бою.
— Пока что они представляют опасность только для нас, — с тревогой заметила Оливия.
— Уже нет, — ответил капитан Уолрик. — Ведь они больше не стреляют. И даже спускают шлюпки на воду. Видимо, командующий эскадрой понял свою ошибку и решил принести извинения жителям острова.
Оливия уже и сама видела, что от фрегатов отделилось несколько шлюпок, полных вооруженных людей в военной форме. Тускло поблескивали возвышавшиеся над бортами острия штыков, делая шлюпки карикатурно похожими на морских ежей. Они быстро приближались. Весла равномерно и почти беззвучно поднимались и опускались в воду.
Из башни маяка вышла Скотти и решительно потребовала:
— Зайдите в дом, miss Оливия!
Девушка поспешила успокоить ее.
— Это только морские учения, Скотти, — сказала она. — Капитан Уолрик говорит, что они хотят перед нами извиниться за свои случайные выстрелы по острову. Видимо, его сочли необитаемым.
— Капитан Уолрик болван, к моему великому сожалению, — ответила Скотти. — Это фрегаты из эскадры Совета тринадцати, я вижу даже отсюда. Они никогда не проводят учений. И встреча с ними в море намного опаснее, чем с Летучим Голландцем. Уж поверьте мне на слово, miss Оливия. Быстрее в дом!
Оливия переглянулась с капитаном Уолриком, и увидела в его глазах то же самое недоумение, которое испытывала сама после слов Скотти. Она ничего не поняла, но решила не спорить. А капитан Уолрик, видимо, еще не забыл, что с ним случилось, когда он не послушался Скотти, и тоже не рискнул возразить. Они покорно вошли в дом.
— Мне некуда вас спрятать, miss Оливия, — сказала Скотти, с тревогой глядя в окно на приближающиеся шлюпки. — Остров слишком мал, здесь нет потайных пещер. На маяке был подземный ход, он вел из комнаты моего сына на берег, но я его засыпала, когда Крег… В общем, нам не остается ничего другого, как ждать.
— Что ждать, Скотти? — участливо спросила Оливия. Ей казалось, что старушка слишком взволнована и, по непонятной причине, излишне драматизирует ситуацию, которая вскоре благополучно разрешится. Как только моряки высадятся на остров.
— Я не знаю, — ответила Скотти. — Повелитель Фергюс не проинструктировал меня, как поступать в подобной ситуации. Видимо, он представить себе не мог, что такое может произойти. И я тоже.
— Скотти, опомнись, — произнес капитан Уолрик примирительно. — Ты сама говорила, что не надо пугать miss Оливию. А сейчас ты ее до смерти пугаешь.
— Я и сама до смерти боюсь, — призналась Скотти. — А ты лучше помолчи, Уолрик. Может быть, беда и минует тебя, если ты умудришься на этот раз удержать язык за зубами.
Капитан, восприняв слова старушки, как угрозу, быстро закрыл рот, и Оливия услышала, как громко клацнули его зубы.
Шлюпки пристали к берегу. Из них выпрыгнули около сотни вооруженных рарогов и гномов. Из шлюпки с адмиральским флажком на носу на берег сошел Филипп. Он повелительным жестом указал на маяк.
— Окружить башню и схватить всех, кто окажется внутри. В случае сопротивления никого не щадить, стрелять на поражение. Живым мне нужен только эльф Фергюс. Предупреждаю, он очень опасен, так что будьте настороже. Все ясно?
— Да, командир, — весело откликнулся гном в форме сержанта. Он был приземист и широкоплеч, а аккуратно подрезанную до пояса бороду заплел в тугую толстую косу, чтобы она не мешала ему во время боя. — Все мои ребята хорошо знают, что лошадь лучше обходить спереди, а эльфа сзади.
Солдаты, словно по команде, дружно рассмеялись над шуткой сержанта.
— Выполняйте приказ! — сухо произнес Филипп.
— За мной! — скомандовал сержант. — Цепью! Интервал пять метров!
Солдаты быстрым шагом начали подниматься на холм. Филипп шел позади. В руках он, как и остальные, держал автомат с коротким прикладом и примкнутым к стволу остро наточенным штыком. Это было грозное оружие в ближнем бою. Но Филипп не собирался сам драться с эльфом. Поэтому он взял с собой сто отборных бойцов, зная, что на маяке их встретят не более трех-четырех эльфов и домовых, которыми окружил себя этот чудак Фергюс, поселившись на острове Эйлин-Мор. На всякий случай перед высадкой десанта он приказал сделать два предупредительных выстрела из корабельных орудий, установленных на адмиральском фрегате, чтобы напугать островитян и лишить их желания оказать сопротивление. Он едва не отдал приказ разрушить третьим выстрелом маяк. Но в нем мог находиться Фергюс, а Джеррик недвусмысленно дал понять, что эльф нужен ему живым, иначе Филиппа ждет суровое наказание. Обменивать свою жизнь на жизнь Фергюса рарог не собирался, несмотря на лютую ненависть к эльфу.
Десантники проникли за ограду, разбив прикладами кованую решетку с бабочками, и окружили маяк. Затем, повинуясь приказу сержанта, они вышибли дверь, после чего четверо или пятеро ворвались внутрь. И, удивленные, замерли на пороге. В комнате находились два старика, один из которых был слепым, старуха и девушка, почти ребенок, все насмерть перепуганные. Двое были людьми,