Так в поисках спичек, конвертов я зашел в «Русские Ведомости» к Игнатову. Старичок по привычке ежедневно ходит в редакцию, и несколько других старых сотрудников: там они сидят час-два, обсуждая события.
1 Декабря. Вчера приехал в Елец.
В столице Совдепии. Теперь как никогда Москва, отрезанная от всего мира, похожа на большую деревню: в деревне выходят на горку слушать какие-то выстрелы (в чаянии освобождения) — здесь в Москве все ждут чего-то от Америки. На Кузнецком среди забитых магазинов, выискивая себе какую-нибудь лавочку с мелочью всякой купить хоть что-нибудь, чувствую себя как те, кто описывает Москву после 12-го года. Остался единственный уголок (Мартьяныч), где собирается буржуазия (мелкие спекулянты), там половые по-прежнему в белом, играет орган, и за куском конины обделываются мелкие делишки.
В домах холод: в «Русских Ведомостях» я встретил Игнатова, сидит в шубе, ходят старички по привычке слушать друг от друга новости. Вячеслав Иванов у себя в 4-хградусной квартире в шубе, в шапке сидит, похожий на старуху... — «Можно ли так дожить до весны?» Оптимисты говорят: «Нельзя! должно измениться». Пессимисты: «Человеческий организм бесконечно приспособляется»...
Русская и германская революции — не революции, это падение, поражение, несчастие, после когда-нибудь придет и революция, то есть творчество новой общественно-государственной жизни.
По пути в Елец.
Купе наполняется дамами. Входит начальник реквизиционного отряда (Новиков): «Удалитесь!» Занимает сам, со своими дамами. Написал что-то на бумажке, поплевал,приклеил к двери и пошел обыскивать. Возвращается с мешками отобранного добра, запирается. Две бабы, плачущие Магдалины, становятся возле двери купе: «Отобрал 5 аршин миткалю и фунт дрожжей». Умоляют: «Товарищ, товарищ!»
<На полях: Товарищ комиссар!
Тогда заскрипела дверь ржавого аппарата профессора гуманитарных наук, и он сказал (про нового соседа): — Нет, подумайте, он жалеет, что вернулся на родину!
— Вы за плеть!
— За плеть: это лучше, чем пуля в бок и пуля в лоб>
Разговоры:
— Молчи и молчи!
— Русский человек — русский: русский со всем согласен.
— Вы сказали «русский», а ежели, например, немец или американец?
Тихий голос:
— Америка у нас через две недели будет!
— Через две! через неделю!
— Сказано в Писании: «Всякое дыхание да славит Господа»[169], но посмотрите кругом, птица петь-летать не может, голодная собака падает!
— Под маскою большевизма скрываются элементы!
На Павелецком вокзале.
На голой полке буфета лежат два куска гуся за 25 и курица за 50 рублей. Я беру кусок гуся, за мной идет несколько мальчишек, я сажусь, за мной стоят, «ждут косточки»: «Мне корочку, мне косточку!» Солидный человек: «Разрешите доесть!» Косточки расхватывают из-под рук, тарелку вылизывают. Я говорю соседу:
— Говорят, коммуна, ну, смотрите, какое это равенство, когда будет настоящее равенство?
— Когда гуся не будет, тогда будет равенство.
— Вы думаете, что тогда все будем служить и получать равный паек?
— Может быть. Или могила сравняет.
— Может быть.
6 Декабря. Рябинки.
Гершензон — маленький спекулянт на идее: «Выскочил, спекульнул».
Счетовод сказал: «Наши коммунисты все с подкладкой, настоящего нет ни одного, а социалисты есть». Еще он сказал: «И все это необходимо».
Коммуны христианские распадались, потому что не смогли справиться с экономической стороной жизни, социализм устремляется весь в экономику, он хочет создать внешние (экономические) условия для христианских идей.
Программа лекций: община Велебицкая, Толстовская.
После всяких душевных и физических мытарств я наконец нашел пристанище, какую-то берлогу у Павлихи.
Крестьяне сказали: «Нет у нас буржуев, была одна буржуиха, да и ту до костей обобрали, первое, землю отняли, второе, намедни воры выгребли все со двора, и третье, коммунисты все реквизировали». Забыли только душу Павлихи. Превосходно Павлиха продолжает обделывать свои делишки с верными людьми. Я сказал ей вчера:
— Шерстяное платье есть у моего кума.
— Ну, батюшка, скажи своему куму, что богатый он человек! — И шепнула: — Свинья у меня кормится, восемь пудов веса, еще пудиков пять хлеба, и к Рождеству сало будет!
Так жизнь моя подвинулась вплотную к свинье...
В Павлихе — радость жизни, вечно правдивая, неистребимая. Павлиха то же, что и мать моя. Анализировать, обнажить от кулачества и довести через несчастье до человека, через основное чувство жизни.
И все-таки есть какая-то сладость в Совдепии: ужасно отвратительно, а когда подумаешь о тех, кто теперь удрал на Украину, — не завидно.
Война за социалистическое отечество — в начале века, — новой земли, где Москва и пр. новая география.
Эта революция тем ужасна, что она есть следствие поражения. Не забыть встречу с ветеринаром в Гродно[170] на вокзале: плюгавенький человечек говорил, что ему все равно, он хочет жениться.
Два банкира в 1913 г. играли в карты, один, выставляя шашку, сказал:
— Я думаю, что Россия и Германия должны погибнуть.
Другой ответил:
— А мы посмотрим.
Воет метель, заносит снегом деревенские домишки, я — в склепе погребенный мертвец... Мне хорошо, я доволен, что меня схоронили: я покоен. Где-то под корою льда бьется живая жизнь, или я до конца не умер? я слышу глухие удары жизни, только внутрь меня, как раньше, до самой глубины сердца они не проникают.
Жалко мне женщину больную, с которой лучшие годы прожил, теперь она у разбитого корыта больная лежит на милости родных мужиков, а я почти равнодушен, разве только временем чуть-чуть шевельнется жалость.
И новый друг... это ли прежняя любовь с воспаленными небесами! В темноте шумного склепа, не колыхаясь, с одинаковой тенью на стене, как лампада перед иконой, не для богослужения, а по недостатку керосина, горит моя любимая.
Так притягивает к себе этот лампадный огонек, и тут же давит тьма. Еще собираешься с силами: уйду, уеду! но ехать некуда: склеп ледяной и в склепе лампада — огонь любви мертвеца.
— Да, какие времена! Когда я думал, что птицу продавать буду: бывало, к празднику двадцать курок зарежем, штук пяток гусей, а останется — на полатки посолишь[171].
— Да, время переменилось.
— Переменилось, батюшка!
8 Декабря. Семейным человеком я, конечно, никогда не был и охотно присоединяюсь ко всем, кто дает возможность быть самому с собой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});