Использование чего-то столь близкого к моей истории любви с Коннором раскаляет угли в моем сердце, но я так напряжена и напугана. Я скажу что угодно, лишь бы успокоить человека, прижавшего меня к рабочему столу.
Мистер Коулман хмыкает, изучая меня. Кажется, ему нравится эта идея. — Игра.
Я охотно киваю. — Да! Никто не будет знать, что мы вместе. Это будет весело. Наш маленький секрет, как и наша электронная почта.
— Да, ты в этом что-то понимаешь. — Он касается моего носа и, наконец, делает шаг назад. — Прямо у всех под носом. Никто не узнает, что я трахал тебя на своем столе, что ты стояла на коленях под ним с этими невероятными губами, сосущими мой член. Мм, принцесса. Это замечательная идея. Я всегда знал, что ты не просто так была моей любимой девочкой.
Его ухмылка растягивается в нечто отвратительное, пока я глотаю свой кляп. Наконец он поворачивается ко мне спиной, размышляя о своих отвратительных фантазиях о том, как он будет иметь меня. Пока он отвлекается, я хватаю стоящую рядом банку с краской, сердце бешено колотится. Она не такая тяжелая, как я надеялась, может, наполовину полная, но я бросаю ее как можно сильнее и она разбивается о его голову, дезориентируя его.
Бумаги в папке сыплются на пол, он спотыкается, зацепившись за катящийся стул. Оно разбивается, когда вес его тела сталкивается с ним.
Я не жду, бросаюсь к лестнице, чтобы попасть на кухню, все еще вооруженный отверткой. Ворчание и тяжелые шаги следуют за мной по пятам. Я толкаю свои ноги, чтобы двигаться как можно быстрее и обогнать преследующего меня монстра.
— Нет, не можешь! — Звук его шагов, стучащих по скрипучей деревянной лестнице, будет преследовать меня вечно, если я выберусь отсюда живой.
Вскрикиваю, когда его вес врезается в мою спину, как только я прохожу через дверь в подвал, и хватает меня. Мы приземляемся на кухонный стол, разбивая при падении стакан. Оно режет мне ладонь, когда я пытаюсь оттолкнуть его. Под таким углом мне удается лишь вонзить маленькую отвертку, зажатую в моей руке, в ногу мистера Коулмана, сжимая ее так сильно, что рукоятка ранит кости моей руки. Он издает яростный крик, и мы бьемся о стол.
— Ты вся моя, принцесса. — Он шипит мне в затылок, дыхание влажное. — Твой рыцарь позаботится о тебе.
Рядом раздается тяжелый удар и Мистер Коулман рычит.
Прижатая к месту преследователем, пыхтящим на моей шее, я боюсь за свою жизнь. Слезы текут по моему лицу, я борюсь, дыхание становится коротким и быстрым, обжигая мои легкие.
Мое сердце разрывается в клочья.
Я была недостаточно хороша. Недостаточно сильной или быстрой, недостаточно храбрая. Я не смогла убежать.
Неужели я в конце концов стану такой же, как умершая сестра моей матери?
38
КОННОР
Mini Cooper Теи — первое, что я замечаю, когда сворачиваю на улицу Коулмана. Я криво паркуюсь за ним и проверяю пистолет, как только заряжаю полный магазин. Нельзя терять время. Уже наступили сумерки, поэтому мне легче пробраться вокруг дома Коулмана в темноте.
Полицейские еще не приехали.
— Где они?
Пять-шесть минут на ответ, вот это да. Я проехал меньше чем за пятнадцать минут, нарушив все законы о превышении скорости. С приглушенным, обиженным выдохом я кружил по заднему двору.
Ни в одном из окон не горит свет и я напрягаю слух, прислушиваясь, нет ли в доме признаков жизни. Трудно сосредоточиться, когда мой пульс не перестает колотиться из-за всего. Если их здесь нет, он мог отвести ее в другое место.
Тея должна быть здесь.
Не высовываясь, я подкрадываюсь к задней двери, пистолет сжат в руке.
Все ставки сделаны, как только я слышу крик. Задняя дверь заперта, когда я берусь за ручку. Здесь нет окна, которое можно разбить, чтобы проникнуть внутрь и отпереть ее. Дом Коулмана старше, может, я смогу…
Крик Теи, за которым последовал грохот, заставляет мое сердце заколотиться.
— Черт!
Отступив назад, я изо всех сил бью ногой по ручке и старое дерево трескается, но этого недостаточно. Ничто не помешает мне попасть в этот гребаный дом. С ворчанием я бью еще раз, потом еще. Рама ломается, когда я пробиваю дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В основном темно, единственный свет исходит от открытой двери в подвал, но я вижу, как Коулман прижимает Тею к столу посреди кухни. Он поднимает голову и смотрит в мою сторону. Я шлепаю рукой по стене и включаю свет. Коулман щурится, когда яркий свет на мгновение ослепляет его.
— Коннор! — кричит Тея, отчаянно и умоляюще, борясь с нападавшим, вывернув шею, чтобы увидеть меня.
— Я здесь!
Коулман рычит, упираясь в плечи Теи, чтобы удержать ее на месте. На ее белом халате видны пятна крови — ее или его? Она задыхается от рыданий, ногти скребут по столу среди битого стекла.
Вид Коулмана на ней, слезы на ее пятнистых щеках, ее испуганный крик — все это вызывает во мне дикую потребность защитить ее.
— Отвали от нее! — Я поднимаю пистолет, чтобы сделать угрозу ясной, мой дикий крик эхом отдается в комнате. Надеюсь, соседи услышат шум от взлома или чертова полиция скоро приедет.
— Что ты здесь делаешь? Уходи, или я вызову полицию, — усмехается Коулман. — Ты не в нужен.
— Нет, мужик, ни единого шанса в аду. — Я разразился смехом. — Копов? Уже едут. Кроме того, ты думаешь, они будут беспокоиться о том, чтобы вломиться в твою заднюю дверь, когда узнают, чем ты любишь заниматься? Они уже знают. Тебе конец. — Я выравниваю пистолет, целясь в Коулмана. Мой тон становится смертоносным. — А теперь убирайся на хрен.
Коулман игнорирует направленный на него пистолет и наваливается на спину Теи, испортив мой чистый выстрел. Он наклоняет голову и бросает мне злобную ухмылку. — Ты не сделаешь этого. Ты всего лишь испорченный, наглый писака, играющий в героя.
Под ним рычит Тея, мой яростный боец не сдается. Она бьется, но он все равно легко удерживает ее, не давая ей опуститься на землю.
— Ты думаешь, я не буду? — Я делаю два шага вперед, шипя сквозь стиснутые зубы. Мне надоело играть. — У меня руки чешутся убить тебя уже несколько недель, с тех пор, как я впервые вломился сюда. А это, — я делаю жест пистолетом, охватывая комнату и ситуацию, заманивая его поверить, что я сумасшедший и не умею обращаться с оружием, — чертовски усиливает это настроение. Я даже не вздрогну, когда всажу в тебя пулю.
Мой взгляд на долю секунды переходит на Тею, встречаясь с ее блестящими глазами. Она слегка качает головой, не привлекая к себе внимания. Я пытаюсь донести до нее, что все будет хорошо. Я вытащу ее из этого.
Переключив внимание на Коулмана, я тщательно прицеливаюсь. — Солнышко, скажи этому дегенеративному мешку с дерьмом, что я немного не в себе. А дело в том, Гарольд, что ты весь в моей девушке, и она на не выглядит счастливой из-за этого. Я тоже не в восторге. У тебя три секунды. Три… две…
Не дождавшись единицы, я нажимаю на спусковой крючок. Я стреляю, целясь достаточно близко к Коулману в надежде, что это спугнет его, и Тея сможет уйти. Выстрел резкий и пронзительный.
Коулман вздрагивает, отшатывается назад к стене, воет и держится за ухо. Тея вскрикивает и откатывается в сторону, как только он шевелится. Она падает на пол, скрывшись из виду за столом. Рука Коулмана блестит от крови в том месте, где его задела пуля.
— Ты маленький кусок дерьма. — Он бежит через всю комнату.
Я снова стреляю, но промахиваюсь и Коулман врезается в меня. Мое бедро ударяется о край дешевого кафельного прилавка, посылая удар боли по моему телу, пока мы боремся за контроль над оружием. В нашей борьбе мне удается нанести сильный удар, но Коулман тянет меня на пол. Пистолет скользит по полу, когда он ударяет меня по руке, ослабляя хватку.
Мы оба ныряем, но он успевает первым.
Черт, черт.
— Тея, беги! — кричу я. — Убирайся отсюда!
Ее туфли скрипят по полу, когда она двигается.