Я не хотела участвовать во всей этой свистопляске. Повторяю, это меня не интересовало, и, когда директор Парижского Национального банка предложил мне самой открыть двери сейфа, в котором была предназначенная мне доля, я наотрез отказалась. Я не находила в себе сил преодолеть этот последний этап. Ненавидя человека, из-за которого нам с братом пришлось столько пережить, я считала непоследовательным обладать тем, что мне от него досталось.
Я не могла отделить художника от его творчества.
Мне отходила еще и вилла „Калифорния" с ее решетчатыми воротами, так долго нас не впускавшими, ее внушавшими чувство подавленности комнатами, ее ароматом запретного. Я не хотела ее. Надо было продавать ее и выкупать свою душу.
Я попыталась было избавиться от нее, но, не найдя покупателя, оставила, так и не решившись в ней поселиться. Она казалась мне слишком большой и неудобной. Я слышала, как скрипят половицы, как по комнатам гуляет ветер. И конечно, очень боялась столкнуться с призраком не просто своего дедушки, но Пикассо».
Поясним, что после смерти Пикассо его наследниками были признаны: последняя жена Жаклин Рок, двое внуков художника Марина и Бернар (дети его умершего сына Пауло, родившегося в браке с Ольгой Хохловой) и еще трое внебрачных детей - Майя (дочь Марии-Терезы Вальтер), Клод и Палома (дети Франсуазы Жило).
Наследство это французское правительство оценило в 260 миллионов долларов. Оно представляло собой в общей сложности 50 000 работ, и в том числе 1885 картин, 1228 скульптур, 2800 изделий из керамики, около 12 000 рисунков и т. д.
Марине Пикассо из всего этого досталось очень многое, но, по ее собственному признанню, на протяжении многих лет она не могла смотреть на произведения деда. Она пишет:
«Они были связаны с моими воспоминаниями и членами нашей семьи, которые все время подвергали себя саморазрушению, находясь среди них. Они были символом моих детских страданий, поэтому я отрицала искусство вообще».
А еще ей досталась «Калифорния» - огромная белая вилла, построенная в 1860 году в окрестностях города Канны. От нее открывался прекрасный вид, но даже мысль о том, чтобы поселиться в ней, приводила Марину в ужас.
В детстве «Калифорния» казалась Марине чем-то вроде сказочной пещеры Али-Бабы: мрачной, загадочной и полной сокровищ. Повсюду царил чудовищный беспорядок: груды холстов, сваленные прямо на полу, скульптуры, торчащие изо всех углов, деревянные ящики, набитые африканскими масками, старые газеты, бутылки, консервные банки. На стенах - головы быков и многочисленные портреты: Жаклин Рок, Майи, Клода и Паломы...
А потом Марина стала ненавидеть этот дом, по которому еще бродил призрак Пикассо. Вот ее признание:
«Я отчаянно пыталась избавиться от «Калифорнии». Но когда сделка сорвалась в третий раз подряд, я решила, что этот дом - моя судьба».
//__ * * * __//
В течение многих лет Марина Пикассо почти ежедневно посещала психоаналитика, и это, в конечном итоге, помогло ей изгнать из своей жизни призраков прошлого.
Она отреставрировала виллу «Калифорния». Эта мучительная работа длилась очень и очень долго. Первым делом, она выгребла из дома горы мусора. Пикассо ведь никогда ничего не выбрасывал, а когда надо было прибраться, он просто закрывал ставни, запирал входную дверь и переезжал в другой дом. Лишь после этого она сказала самой себе и окружающим:
«Я, наконец, смогла стать собой, а не просто внучкой великого Пикассо».
Сейчас Марина Пикассо спокойно живет на вилле «Калифорния» вместе со своими пятью детьми - двумя родными и тремя приемными (последних она привезла из Вьетнама, создав в 1990 году фонд, на средства которого в окрестностях города Хо-Ши-Миа был построен поселок для трехсот пятидесяти детей-сирот).
По этому поводу она сама себе удивляется:
«Парадоксально, но много лет спустя, я использую славу и деньги Пикассо, чтобы дать то, чего была лишена: любовь. Я трачу часть своего огромного состояния на гуманитарные проекты, например на деревню юношества в Хо_ Ши-Мине. Вьетнамские власти очень облегчили мне мою работу».
И никакие призраки теперь не тревожат покой обитателей «Калифорнии». Берлогу одинокого гения Марина превратила в уютный и вполне буржуазный дом для себя и для своих детей, которых она воспитывает одна. Теперь она может позволить себе написать:
«Калифорния» - это не музей, а дом, где живет моя семья. Я пыталась выкупить у наследников один из загородных домов Пикассо, чтобы устроить музей там, но получила отказ».
На вопрос, смогла ли она забыть деда, Марина Пикассо отвечает так:
«Забыть Пикассо невозможно. В моей жизни был период, когда я во всех своих бедах винила его одного. Мне понадобились годы, чтобы понять, как отчаянно одинок был этот человек. Единственным доступным ему языком было искусство. К несчастью, никто из окружавших его людей этим языком не владел».
Литература
Диль, Гастон. Пикассо (перевод с французского). Москва, 1995.
Дмитриева Н. А. Пикассо. Москва, 1971.
Жило, Франсуаза. Моя жизнь с Пикассо (перевод с французского). Москва, 2001.
Карсавина Т. П. Театральная улица. Москва, 1971.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});