Тем временем передовые "Голиаф" и "Зилиес" уже проследовали мимо французской береговой батареи на острове Абукир. С берега по англичанам палили, но без особого успеха. Затем, сблизившись с передовым французским линкором "Геррье", английские корабли убрали все паруса, кроме крюйселя[14].
* * *
Итак, сражение началось. "Конкеран" и "Спартанец" разрядили по англичанам орудия своего правого борта, но ядра их легли на воду. "Голиаф" уже успел проскочить зону поражения, а "Зилиес" до нее еще не дошел. Пока же французы перезаряжали пушки, мимо них благополучно проскочил и "Зилиес". "Геррье" же вообще не сделал ни одного выстрела. Как оказалось, столь безграмотная стрельба передовых французских линкоров объяснялась отсутствием на своем месте командира авангарда. Контр-адмирал Бланке-Дюшайла в это время спешил к своим кораблям на катере с "Ориента", где получал последние указания на сражение. Прибудь французский адмирал на свой корабль на каких-то десять минут раньше или же хоть немного задержись с атакой Нельсон, Абукирское сражение началось бы с больших потерь для англичан, но Бог в тот день был явно на их стороне!
За двумя передовыми английскими кораблями тем временем подтянулась вся остальная эскадра, и сразу же несколько кораблей обрушили шквал своего огня на несчастный передовой "Геррье".
Наконец французы опомнились. Свою первую порцию ядер получил от них "Голиаф". На нем сразу же был перебит такелаж. Пришлось отдавать якорь и, расположившись со стороны берега между вторым и третьим французскими линкорами, вступать с ними в бой. Неподалеку от "Голиафа" бросил якорь и "Зилиес": вдвоем драться с французами было легче. И снова англичане не могли нарадоваться тому, что французский огонь был так слаб. "Такое быстрое исполнение манёвра надобно приписать отчасти тихой погоде и отчасти неготовности неприятеля встретить нас с левой стороны. На "Геррье" пушки нижнего дека с этой стороны не были выдвинуты за борт и порта других деков были завалены кисáми[15] и разными вещами!" — писал позднее один из участников сражения.
Именно поэтому на один залп "Зилиеса" "Геррье" мог отвечать только одним. Результат такого поединка не замедлил сказаться. В тот момент, когда заходящее солнце коснулось горизонта, фок-мачта "Геррье" упала за борт. Первое серьезное повреждение противника вызвало бурю ликования на английской эскадре. В честь героев "Зилиеса" на всех кораблях трижды прокричали "ура!". Спустя каких-то пять минут с "Геррье" упали грот- и бизань-мачты. Почти одновременно рухнула в волны и грот-мачта "Конкерана", перебитая артиллеристами "Голиафа".
К этому времени основная часть английской эскадры уже приблизилась к французской линии вплотную и стала обходить ее со стороны моря, беря тем самым противника в два огня. В шесть часов сорок минут вечера флагман Нельсона "Вэнгард", бросив якорь напротив "Спартанца" и "Аквилона", открыл по обоим кораблям яростный огонь. По кратчайшему пути достигли своих мест боя "Одасьез" и "Тезей".
"Одасьез" расположился между изувеченным "Геррье" и "Конкераном" и сразу же начал палить по ним почти в упор.
Тем временем со стороны моря французов уже обходил третий корабль — это был "Орион". Разрядив мимоходом свои орудия в многострадальный "Геррье", Сомарец двинулся дальше, чтобы завершить окружение французского авангарда. Описав большой круг, он прошел по правому борту "Тезея", который к тому времени уже вовсю дрался с французским "Спартанцем". В ходе этого маневра "Орион" подвергся храброй атаке маленького фрегата "Сэрьез", капитан которого отважно бросился спасать свои линейные корабли.
Старший лейтенант "Ориона" подошел к Сомарецу:
— Сэр! Давайте отгоним этого наглеца!
— Ни в коем случае! — повернулся к нему Сомарец. — Пусть наш маленький друг подойдет как можно ближе. Прикажите убавить парусов и зарядить орудия правого борта!
Когда фрегат сошелся с "Орионом" почти вплотную, последовала команда "Огонь!" и десятки ядер устремились к цели. Минута — и на месте храброго "Сэрьеза" плавала лишь куча обломков.
Впрочем, впоследствии честь уничтожения фрегата оспаривала команда "Голиафа", утверждая, что это именно она нанесла "Сэрьезу" серьезные повреждения, а "Орион" только добил обреченное судно.
Как бы то ни было, но без четверти семь вечера "Орион" отдал якорь между "Пепль-Сувереном" и "Франклином". Таким образом, теперь французский авангард был полностью окружен и спасти передовые французские корабли не могло уже ничто.
Нельсон, расхаживая по квартердеку "Вэнгарда", некоторое время озабоченно поглядывал на корабли французского арьергарда, но затем махнул на них рукой.
— Думаю, находясь под ветром, они не смогут оказать помощь своим передовым кораблям, — сказал он капитану Эдварду Берри. — Не будем их пока даже трогать! Арьергард — это наш десерт!
Но тут первая неудача постигла и англичан: линейный корабль "Куллоден", намереваясь обойти "Леандр", плотно сел на риф у острова Абукир. Капитан Трубридж рвал и метал. Но что поделать, теперь ему надо было думать не об атаке противника, а о спасении собственного корабля.
В это время напротив французского "Аквилона" помимо "Вэнгарда" бросил якорь и "Минотавр", а следовавший за ним "Дефенс" встал напротив "Пепль-Суверена". Шедшие следом за ним "Беллерофонт" и "Меджестик" прошли дальше с твердым намерением атаковать французскую кордебаталию. В скором времени "Беллерофонт" несколько опрометчиво бросил якорь против 120-пушечного "Ориента", а "Меджестик" встал борт в борт с "Тоннантом".
Над Абукирской бухтой быстро опускалась густая темнота, и с каждой минутой опознавать противника становилось все трудней. Чтобы капитаны не потеряли ориентиры и не спутали свои корабли с французскими, Нельсон распорядился поднять белые флаги и вывесить на бизань-мачтах по четыре зажженных фонаря.
Несчастный "Геррье", три часа кряду нещадно обстреливаемый со всех сторон, был разбит почти в щепки, на нем едва успевали тушить пожары, но трехцветного флага, гордо развевающегося на обломке грот-мачты, упорно не спускал. Капитан "Зилиеса" уже в который раз предлагал французскому капитану Трюллету сдаться, но тот молчал и отстреливался из последних пушек. Но с каждым залпом "Зилиеса" ответный огонь становился все слабее. В девять часов вечера Гуд направил к Трюллету шлюпку с офицером, чтобы еще раз предложить сдаться, и на этот раз его предложение было наконец принято.
Последнее, что успел сделать капитан Трюллет перед сдачей, это пустить брандер на палящий в отдалении по его собрату "Аквалону" "Орион". К этому времени "Орион" потерял уже почти все свои плавсредства и его команда с ужасом ждала приближения самодвижущегося снаряда. На счастье "Ориона", брандер прошел всего в двадцати метрах от его левого борта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});