Когда эскадра подошла к траверзу первой отмели, Нельсон приказал лечь в дрейф, а сам в жестяной рупор окликнул капитана шедшего передовым "Зилиеса":
— Достаточно ли далеко мы держим к осту от мели и можем ли ее обогнуть?
В ответ Гуд прокричал своему командующему в точно такой же рупор:
— Сейчас нахожусь на семидесяти семи футах[12] глубины. Карты залива не имею! Но если мне будет позволено, то я спущусь и со всем вниманием буду обозначать глубины, чтобы провести эскадру как можно ближе к мели и в то же время безопасней!
— Хорошо! — прокричал Нельсон. — Действуйте, Гуд, но будьте осторожны!
Было около четырех часов дня. "Зилиес" медленно двинулся по самой кромке отмели, следом за ним повернул и "Голиаф" Томаса Фолея.
— Держать на подветренный крамбол[13] переднего мателота! — велел Фолей вахтенному лейтенанту.
— Есть, сэр! — с готовностью отозвался тот.
Пока передовые линейные корабли медленно втягивались в Абукирскую бухту, капитан Харди на своем юрком "Мутайне" перехватил местную рыбачью фелюгу. Предприимчивый Харди тут же снял с суденышка рыбаков и шлюпкой переправил их на "Вэнгард", чтобы Нельсон мог использовать рыбаков в качестве лоцманов.
В это время "Зилиес" и "Голиаф" продолжали быстро сближаться с противником, но, заметив, что значительно обогнали эскадру, несколько поубавили парусов.
— Что это они заробели? — тут же отреагировал Нельсон. — Немедленно поднимите сигнал: "Продолжать движение. "Голиафу" быть первым".
Отрепетовав сигнал, капитан Фолей на своем "Голиафе", обойдя французский флот с носа, протиснулся между стоящими на якоре неприятельскими кораблями и берегом. "Благородный и храбрый поступок этот, — вспоминал позднее один из офицеров "Голиафа", — примеру которого немедленно последовал капитан Гуд, решительность продолжать идти под всеми парусами, между тем как прочие корабли английской эскадры привелись в дрейф, поджидая шлюпки с "Мутайна", все это имело весьма важные последствия".
— Сейчас поглядим, у кого боевые повозки крепче! — в азарте кричали матросы на двух передовых британских линкорах.
* * *
Появление английской эскадры и сигнал с линейного корабля "Эре": "Неприятель приближается и держит к заливу!" — были для французских моряков громом среди ясного неба.
На тот момент французский флот был построен в следующем порядке: передовой 74-пушечный "Геррье" (капитан Жан-Тимотэй Трюллет-старший), затем 74-пушечные "Конкеран" (капитан Этьен Дальбард), "Спартанец" (капитан Морис-Жюльен Эмерио), "Аквилон" (капитан Генрих Тевенард), "Пепль-Суверен" (капитан Пьер-Поль Раккорд), 80-пушечный "Франклин" (капитан Морис Жильет), 120-пушечный "Ориент" (командор Коза-Банк), 80-пушечный "Тоннант" (командор Дюпти Туар), 74-пушечные "Эре" (капитан Жан-Пьер Этьен) и "Меркурий" (капитан Камбон), 80-пушечный "Вильгельм Телль" (капитан Сольнье), 74-пушечные "Женере" (капитан Лежойл) и "Тимолеон" (капитан Жан-Тимотэй Трюллет-младший). Сам вице-адмирал Брюес держал свой флаг на "Ориенте". Там же находился начальник его штаба контр-адмирал Гонорэ Гантома. Авангардом, составлявшим семь передовых кораблей, командовал контр-адмирал Бланке-Дюшайла, флаг которого развевался на "Франклине". Во главе арьергарда был поставлен контр-адмирал Сильвестр Вильнёв, расположившийся на "Вильгельме Телле". Стоящие под берегом фрегаты (44-пушечные "Диана" и "Джустик", 36-пушечные "Артемиз" и "Сэрьез") возглавлял контр-адмирал Дионисий Декре.
Считается, что суммарный бортовой залп французской эскадры составлял 1186 орудий, а с английской — 1030 орудий.
Обнаружив приближение англичан, Брюес велел как можно быстрее доставить людей с берега на корабли. Но было уже поздно, большинство из них так и не смогли до конца боя попасть на свои боевые посты и стали лишь свидетелями грандиозного сражения. Чтобы хоть как-то пополнить команды линейных кораблей, пришлось передавать часть команд с фрегатов. Это внесло гораздо больше неразберихи, чем принесло пользы.
Навстречу английской эскадре устремились два брига — "Алерт" и "Райлер". Они должны были ложным манёвром навести передовые английские линкоры на мель. Капитан "Алерта" действовал особенно отчаянно: он почти вплотную приблизился к "Голиафу", затем дерзко развернулся прямо перед ним и, поставив все паруса, помчался прямо на каменный риф. "Алерту" повезло, и он, благодаря своей малой осадке, чудом проскочил через риф невредимым. На французском флоте затаив дыхание смотрели: клюнут англичане или нет. Англичане не клюнули! Нельсон быстро разгадал эту незамысловатую хитрость и приказал своим капитанам не отвлекаться на подобные штучки.
А день уже медленно клонился к закату. И снова надежда! Заметив, что английские корабли ложатся в дрейф, Брюес решил, что свою атаку Нельсон, по-видимому, отложил до следующего утра: кто же нападает в сумерках! Если все будет обстоять именно так, то в течение ночи он вполне поспеет подготовить свой флот к обороне и уж тогда утром англичанам не поздоровится!
— Впрочем, — советовался со своим начальником штаба Брюес, — ночи здесь весьма темные, а потому мы вполне можем попытаться выскользнуть из бухты и уйти на Корфу!
— Думаю, это верный шанс еще раз оставить одноглазого героя в дураках! — кивнул контр-адмирал Гантом.
На французских кораблях дружно заскрипели блоки — начали поднимать тяжелые брам-реи, верный признак того, что флот готовится вступить под паруса.
Однако то, что было понятно французским адмиралам, было столь же очевидно и для Нельсона, а потому он своей атаки откладывать никак не желал, и в шестом часу вечера движение английской эскадры было продолжено. Первым, как и прежде, резали форштевнями волну "Голиаф" с "Зилиесом", за ними следовали "Орион", "Одасьез", "Тезей", "Вэнгард", "Минотавр", "Дефенс", "Беллерофонт", "Меджестик" и "Леандр". Несколько севернее продвигался "Куллоден", а далее на значительном удалении к западу "Александер" и "Свифтшур", посланные Нельсоном в свое время для разведки александрийского порта и теперь отчаянно догонявшие своих ушедших вперед товарищей. Быстрота, с какой англичане сумели выстроить боевую линию, была поразительная. Это не укрылось от глаз французских офицеров и особого оптимизма им не прибавило.
Теперь вице-адмиралу Брюесу стало окончательно ясно, что сражение последует незамедлительно, как только английские корабли приблизятся на расстояние залпа. Никаких отсрочек до завтра быть уже не может! Теперь из последних сил, торопясь, французы выправляли свою боевую линию, заводили дополнительные якоря, чтобы была хоть какая-то возможность разворачиваться бортом к противнику во время боя. Однако в спешке и при всеобщей неразберихе успели сделать далеко не всё.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});