Мы оказываемся на улице. Я не вижу, но чувствую. Холодные порывы ветра бьют по лицу, и я зажмуриваюсь еще сильнее, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Порез пылает от неприятной боли, покалывает. Наверно, останется шрам. Остался бы, если бы выжила.
Неожиданно парень начинает идти быстрее. Я открываю глаза. Незнакомец в маске медведя тащит меня за собой по переулку, а я растерянно возмущаюсь:
— Что ты делаешь? — Пытаюсь вырвать руку. — Куда ты меня ведешь?
Он не отвечает. Идет все быстрее и быстрее, а затем внезапно сворачивает в один из узких пролетов. Здесь темно, но даже при таком тусклом свете я вижу в глубине переулка Бофорта. Он стоит у стены. Живой.
— Конрад? — Не понимаю я. Грудь пылает. Я прикрываю пальцами губы и покачиваю головой. Не понимаю, как срываюсь с места, как вырываюсь из цепких оков парня в маске медведя. Я накидываюсь на Конрада и прижимаю его к себе так крепко, что рукам больно.
— Тише, принцесса.
Я ничего не могу произнести. Язык заплетается, меня жутко трясет, и даже стоять на ногах ровно не получается. Бофорт тяжело выдыхает.
— Все в порядке.
— Я думала… — запинаюсь. Отстраняюсь и мотыляю головой. — Я думала, они убили тебя, думала, больше никогда не услышу твоих идиотских шуток.
— Тебе повезло. Я все еще здесь.
— Но как? Она ведь… — я порывисто смахиваю с ресниц слезы, — как ты выбрался? Я слышала выстрел, а потом…, как ты это сделал?
Бофорт не отвечает. Он отводит взгляд и грузно выдыхает, будто бы не хочет сказать мне правду. Я морщусь. Переминаюсь с ноги на ногу от холода и шмыгаю носом.
— Что? В чем дело? Тебе помог парень, который был… — оборачиваюсь, но не вижу незнакомца в маске медведя. Я вижу Эриха, а маску он сжимает в пальцах.
Эрих смотрит на меня, и у меня вдруг подкашиваются колени. Конрад достает пачку сигарет, небрежно вытирает с подбородка кровь и отрезает:
— Ты опоздал. — Парень усмехается. Сжимает в избитых пальцах сигарету и глядит на Эриха завистливо, будто у него есть все, чего у Бофорта никогда не будет. На деле ведь у Ривера практически ничего нет, в то время как у Конрада есть даже то, что ему не нужно. Оказывается, необязательно иметь весь мир, чтобы быть счастливым. Достаточно чего-то одного и главного. — Я вернусь через пару минут. Не начинайте без меня, договорились?
Он глухо смеется и, откинув в сторону окурок, выходит из переулка. Конрад даже не смотрит на нас. Я думаю, ему больно. Не от ран. Парень исчезает за поворотом, а я робко вытираю пальцами кровь с подбородка. Она застыла и неприятно сковала кожу.
— Подожди, — едва слышно просит Эрих и подходит ко мне. Он виновато морщит лоб, наклоняется и притрагивается к порезу на моей щеке. Его глаза наливаются чем-то таким, что мне еще незнакомо. — Надо обработать.
— Ничего страшного.
— Вот только где найти лекарства? У нас с этим туго.
— Все в порядке.
— Может, мы сходим в госпиталь? Я поговорю с Триной, она была сиделкой у моего отца, когда тот сломал ногу. Она поможет.
— Эрих, ты меня слышишь? — Перехватываю руку парня и крепко сжимаю ее в своей ладони. — Не надо никого ни о чем просить. Все хорошо.
— Все не хорошо! — В воздух восклицает Ривера и крепко зажмуривается. Он резко и порывисто опускает голову, а затем покачивает ею, будто не верит. — Не понимаю, ничего не понимаю. Какого черта Рушь сделала.
Я пожимаю плечами. Ветер откидывает назад мои волосы, а я шепчу:
— Она тебя любит.
— Не говори так.
— Но это правда.
— Любовь — это другое, Дор! — Парень поднимает голову, и в его глазах столько боли, что мне становится плохо. — Любовь — это не желание владеть, это желание подчиняться! Любовь не убивает людей. Людей убивают люди.
— Она хотела как лучше.
— Не оправдывай ее.
— Кто-то же должен.
— Рушь не имеет права прикрываться своими чувствами. Если бы она чувствовала, она бы никогда не причинила тебе вред. — Эрих отворачивается. — Я не смог бы без тебя, а она распорядилась твоей жизнью так просто. И во имя чего? Любви? Поэтому сейчас так мало людей верит в любовь, потому что любовью бросаются направо и налево. Все, что не делают, все ради любви: плохое и хорошее. Вот только любовь не может быть плохой. Не может. Люди плохие, поступки плохие, а любовь — нет.
Я беру лицо парня в ладони и примыкаю к его губам с поцелуем. Эриха трясет, как и меня. Меня от холода, его от эмоций. Он поглаживает мои волосы и хрипло шепчет:
— Какого черта ты вообще сюда пришла, дуреха?
— Я думала, ты меня ждешь.
— Я бы никогда не предложил тебе перейти через стену.
— Мне казалось, ты узнал что-то насчет Лиз.
— Как она? — Парень отстраняется. — С ней все в порядке?
— Состояние стабилизировалась. Врачи говорят, она поправится. — Я кладу голову на плечо Эриха и протяжно выдыхаю. — Я рада, что ты здесь. Как ты вообще оказался рядом?
— Ко мне пришел Дэйв. Сказал, Рушь сошла с ума, что недалеко от правды. Надеюсь, она хорошо проводит время, потому что завтра я найду ее, и нам придется поговорить.
Я киваю. Эрих набрасывает мне на плечи свою черную куртку, и становится тепло. Он заправляет мои волосы назад, вновь заботливо проходится пальцами по шраму. Мне не хочется, чтобы он чувствовал себя виноватым, но Ривера не переубедить. Взгляд у него не просто уставший, а убитый, словно сегодня Эрих потерял много близких людей.
— Я просил вас без меня не начинать, но какая разница, верно? — Выдыхает Конрад и останавливается около Ривера. Его лицо избито, а нос синий, будто бы парень разукрасил его синей краской. — Надеюсь, вы обсуждали приступ твоей фанатички. Ну и отношения у вас тут, ребята.
— Я разберусь с ней.
— Отлично. Что теперь? На вечере нас не поймут, если я приду с поломанным носом, а ты с порезом на лице. — Он кивает на меня. — Сильно болит?
— Нет, я в порядке. Может, не будем попусту тратить время, и…
— …устроим групповуху?
— Конрад!
— Я просто предложил.
— Давайте сходим в больницу к Хельге. — Я смотрю на Эриха. — Вдруг она расскажет что-то еще? Нам больше не у кого спрашивать. Это не близнецы Обервилль, не Бофорт и не мои родители. Значит, Хельга — единственная, кто может подкинуть нам зацепку.
— Думаешь, это хорошая идея? — Ривера виновато прищуривается. — В прошлый раз у нас с ней не получилось нормально поговорить.
— Нам все равно придется ее увидеть, Эрих. Хельга — точка соприкосновения.
— Ты ведь не думаешь, что это она мстит тебе? Эта женщина еле ходит.
— Но, возможно, она попросила кого-то еще. Вы не думали об этом? — Вмешивается Бофорт и пожимает плечами. — Давайте сходим в больницу, я хочу найти обезболивающее и хорошенько обкуриться.