— Скажи им, что мы идем, Дарво, — ответил высокий блондин на языке племени Шарамудои. Мальчик понесся вперед, братья же чинно последовали за ним. Неожиданно Джондалар приостановился и с улыбкой, свидетельствовавшей о его искренности, добавил: — Настало время исполнения желаний, Маленький Брат. Честно говоря, я предполагал, что ты выкинешь что-нибудь эдакое… Но, должен заметить, избавиться от меня тебе не удастся. Не каждый же день твой родной брат находит женщину своей мечты! Нет, ради любви доний я просто обязан присутствовать на этой церемонии!
Лицо Тонолана озарилось улыбкой:
— Ты знаешь, Джондалар, когда я впервые увидел Джетамио, я принял ее за дух Матери, явившийся ко мне для того, чтобы скрасить мое Путешествие в тот мир. Я готов был идти за ней куда угодно… То же самое я могу сказать и сейчас.
Джондалар, шедший за Тоноланом, нахмурился. Решимость брата следовать за женщиной куда угодно встревожила его не на шутку.
Тропа петляла по крутому склону, поросшему густым темным лесом, поднимаясь все выше и выше. Вскоре они вышли из леса и оказались у подножия каменной стены, которая привела их к краю высокого утеса. Вырубленный людьми проход вдоль стены был настолько широким, что позволял разойтись идущим навстречу друг другу людям. Джондалар по-прежнему следовал за братом. Оказавшись на краю утеса, он увидел далеко внизу широкую полноводную реку Великую Мать, вид которой неизменно вызывал у него содрогание, хотя они и провели всю эту зиму с племенем Шамудои в Пещере Доландо. И все-таки он предпочитал этот открытый путь всем остальным.
Далеко не все семьи людей селились в пещерах. Многие устраивали свои жилища на открытых местах, однако естественные каменные прибежища ценились куда выше (особенно в зимнюю пору). Ради пещеры или хотя бы каменного козырька люди были готовы поступиться очень и очень многим. Каменные прибежища могли находиться в труднодоступных или малопривлекательных местах. Так или примерно так люди жили всюду, и все-таки Джондалару, который и сам провел детство среди отвесных скал, не доводилось видеть ничего подобного Пещере племени Шамудои.
В куда более древнюю эпоху земная кора, состоявшая из осадочного песчаника, известняка и глинистого сланца, стала местами вздыбливаться горными пиками, покрытыми вечными снегами. Более плотные кристаллические породы, извергавшиеся из жерл вулканов, появлявшихся вследствие того же поднятия, стали смешиваться с породами, составлявшими кору. Равнина, которую братья пересекли предыдущим летом, некогда являлась дном большого внутреннего моря, окруженного со всех сторон высокими горами. По прошествии нескольких миллионов лет морские воды смогли проточить кряж, некогда соединявший северный и южный горные массивы, и котловина опустела.
Горы уступали воде нехотя — они позволили ей смыть только самые податливые породы и тут же ограничили образовавшийся при этом проход твердыми кристаллическими стенами. Реки Великая Мать, Сестра и все их притоки, сливавшиеся в единое грозное целое, вытекали из котловины именно через него. На протяжении около ста миль, река еще четыре раза оказывалась скованной теснинами, на сравнительно небольшом расстоянии от которых находилось и ее устье. Местами она разливалась на целую милю, а кое-где ее скалистые берега разделяло расстояние всего в две сотни ярдов.
В неспешном процессе пробивания стомильной горной толщи воды отступающего моря превращались в реки, водопады и озера, многие из которых оставили свой след, заметный и поныне. Высоко на левой стене, неподалеку от начала первой теснины возник широкий и протяженный каменный выступ с удивительно гладкой поверхностью. Некогда здесь был небольшой залив, укромная бухточка озера, образованного разлившейся рекой. Однако время и вода сделали свое дело. От озера осталась лишь подковообразная терраса, находившаяся даже во время бурных весенних паводков куда выше нынешнего уровня вод.
С отвесным обрывом берега граничило ровное, поросшее разнотравьем поле. Слой почвы здесь был крайне скуден — на дне ям, вырытых под котелками для приготовления пищи, уже виднелась скальная порода. В средней части террасы появлялись небольшие кустики и деревца, росшие главным образом возле разрушенных временем боковых стен былой вымоины; у задней ее стены они становились повыше и погуще. Цепкие сухие кустики виднелись и на склоне, круто уходившем вверх. В задней части боковой стены находилось то, ради чего люди выбрали для жительства именно эту террасу, — глубоко подмытый водами карниз, сложенный из песчаника. Здесь было оборудовано сразу несколько жилищ с деревянными стенами. В центральной части промоины имелась круглая открытая площадка, где располагались главный и несколько малых очагов. Это и было местом собраний племени Шамудои.
С утеса, располагавшегося прямо напротив жилищ, спадал уступами высокий узкий водопад. Его воды шумно низвергались в небольшое озерцо, из которого вытекал ручей, бежавший вдоль стены к дальнему концу террасы. Там-то Доландо и несколько других мужчин и поджидали Тонолана и Джондалара.
Доландо приветствовал показавшихся из-за скалы братьев и тут же начал спускаться вниз. Джондалар скакал с камня на камень вслед за братом. К тому времени, когда он достиг дальней стены, Тонолан уже вступил на опасную тропку, шедшую вдоль ручья, сбегавшего через ряд уступов и террас к реке. Кое-где тропка оснащалась высеченными в камне ступенями и веревочными поручнями — без них спуск становился бы невозможным. Даже в самый разгар лета камни были скользкими от покрывавшей их водяной пыли, стоявшей над ревущим каскадом водопадов. Зимой же пройти по этой тропе не смог бы никто — она покрывалась толстым слоем льда.
Весной тропка была местами залита водой, местами забита льдом, однако это не мешало и охотникам на серн племени Шамудои, и речным жителям племени Рамудои носиться по ней вверх и вниз, подобно горным козлам, обитавшим на окрестных склонах. Наблюдая за тем, как Тонолан скачет с камня на камень, Джондалар решил, что кое в чем его младший брат был прав. Проживи он в этих краях хоть всю жизнь, он ни за что не привык бы к этому спуску. Он посмотрел на бурную огромную реку, шумевшую далеко внизу, и, холодея от ужаса, стал спускаться вниз.
Как благодарен он был тем людям, которые протянули здесь веревки, и какое облегчение он испытал, оказавшись на берегу реки! Покачивавшийся на волнах плот, сделанный из множества бревен, по контрасту показался ему недвижимой безопасной твердью. На помосте, занимавшем большую часть плота, находилось несколько деревянных построек, схожих с теми, что располагались под козырьком из песчаника.