Почти неделю он отдыхал и слонялся по городу. Туристов из внешних миров здесь было немного: руководство исциков, не запрещая туризм полностью, чтобы не нарушать договор о Доступности, тем не менее ухитрилось снизить его до минимума. Фарр хотел было взять интервью у председателя «Совета по экспорту», но был вежливо выставлен секретарем, решившим, что Фарр намерен обсуждать экспорт низкокачественных Домов. Фарр исходил все улицы вдоль и поперек, пересек на гондоле лагуну. И на него тратили время по крайней мере три свекра, они тенью следовали за ним по улицам или сидели, наблюдая, в стручках на общественных террасах.
Однажды он прогуливался вдоль лагуны и оказался на дальней стороне острова на печально-каменистом участке, открытом всем ветрам. Здесь, в скромных трехстручковых зданиях, стоящих прямо на корнях и отделенных друг от друга полосками желтого цвета, жили представители низших каст. Дома были нейтрадьно-зеленого цвета, и сверху пучок крупных листьев бросал на стручки черную тень. Эти дома не экспортировались. Фарру стало стыдно, что миллионы людей так плохо живут, когда из ничего, из зернышка, можно построить целый жилой район! Фарр подошел к одному из домов, заглянув под низко висящий стручок. Ветка вдруг обрушилась, и не отскочи он вовремя, его бы покалечило. Все же крайний стручок успел хлопнуть его по голове. Свекр, стоявший в двадцати футах, медленно приблизился:
— Не советую досаждать деревьям.
— Я никому и ничему не досаждал.
Свекр пожал плечами:
— Дерево думает по-другому. Оно приучено с подозрением относиться к чужим. Между нижними кастами, — свекр презрительно сплюнул, — ссоры и вражда не прекращаются, и прикосновение чужих дереву не по вкусу.
Фарр повернулся и с любопытством посмотрел на дерево:
— По-вашему, оно обладает сознанием?
Свекр неопределенно пожал плечами.
— Почему они не вывозятся? — спросил Фарр. — У вас был бы огромный рынок. Очень многие нуждаются в жилье, а такие дома дешевы.
— Вы сами и ответили, — сказал свекр. — Кто торгует на Земле?
— К. Пенче.
— Он богат?
— Исключительно.
— А был бы он так же богат, если бы продавал дома наподобие этого?
— Возможно.
— В любом случае выгоды нам не будет. Эти Дома выращивать, воспитывать и перевозить не дешевле, чем Дома класса АА, которыми мы торгуем. Советую впредь не подходить к деревьям близко. Можете получить серьезные травмы. Дома не столь терпимы к посторонним, как их обитатели.
Фарр продолжал свой путь по острову, мимо плодовых деревьев, сгибающихся под тяжестью фруктов, мимо приземистых кустарников, похожих на вековые растения Земли. Из центра этих кустов росли кисти черных, как смоль, прутьев десяти футов высотой и диаметром не тоньше дюйма, гладких, лоснящихся, ровных. Когда Фарр подошел поближе, свекр вмешался.
— Но ведь это же не дома-деревья, — запротестовал Фарр. — Кроме того, я же не собираюсь причинять им вред. Меня, как ботаника, интересуют все необычные растения вообще.
— Все равно, — сказал лейтенант-свекр. — Ни растения, ни метод их выращивания вам не принадлежат и, следовательно, не должны вас интересовать.
— Исцики, видимо, имеют плохое представление о профессиональном любопытстве, — заключил Фарр.
— В качестве компенсации мы имеем хорошее представление о жадности, воровстве, присвоении и эксплуатации чужих идей.
Фарр не ответил и, улыбнувшись, пошел по берегу дальше, к многоцветным стручкам, ветвям и стволам города.
Один из этапов слежки привел Фарра в смущение. Он подошел к лейтенанту и указал на соглядатая, находившегося в нескольких ядрах.
— Почему он гримасничает? Я сажусь, он садиться, я пью, он пьет, я чешу нос, он чешет нос?
— Специальная методика, — пояснил лейтенант. — Мы предугадываем ваши мысли.
— Не получится.
Лейтенант кивнул:
— Фарр-сайах, может быть, совершенно прав.
Фарр покровительственно улыбнулся:
— Вы что же, всерьез думаете, что сможете угадать мои мысли?
— Мы вправе поступать так, как нам кажется правильным.
— После обеда я собираюсь нанять морскую лодку. Вы в курсе?
Лейтенант вытащил бумагу:
— Чартер[5] для вас готов. Это «Яхайэ», и я нанял экипаж.
2
«Яхаэй» оказался двухмачтовым барком в форме деревянного детского башмака, с пурпурными парусами и просторной каютой. Вместе с главной мачтой, его вырастили из черенка отростка на специальном корабельном дереве-мачте. Переднюю мачту, боны, такелаж — изготавливали отдельно — процесс для исциков столь же утомительный, как для земных инженеров-электронщиков — механическая работа.
«Яхайэ» держал курс на запад. Атоллы вырастали над горизонтом и тонули за кормой. На некоторых аттолах находились небольшие безлюдные сады, другие были отданы разведению, упаковке, посадке, почкованию, прививке, сортировке и отправке домов.
Как ботаника, Фарра очень интересовали плантации. Но в таких условиях слежка усиливалась, превращалась в надсмотр за каждым его шагом. На атолле Тхиери раздражение возрасло настолько, что Фарр едва не сбежал от стражников.
«Яхайэ» причалил к волнолому, и, пока двое матросов возились со швартовыми, а остальные убирали паруса и опускали боны, Фарр легко спрыгнул с кормы на волнолом и направился к берегу. Со злорадством, слушая ропот недовольства; его охватило злобное веселье.
Он поглядел вокруг, потом вперед, на берег. Широко в обе стороны уходил сплющенный прибоем берег, склоны базальтового кряжа утопали в зеленой, синей и черной растительности. Это была картина нерушимого мира и красоты. Фарру захотелось убежать от соглядатаев и спрятаться среди листвы, но он удержался. Свекры были обходительны, но быстры в обращении со спусковым крючком.
От пристани к нему направлялся высокий стройный мужчина. Его тело и конечности, с интервалом в шесть дюймов, были опоясаны синими лентами, а между кольцами виднелась мертвенно-бледная кожа. Фарр замедлил шаг. Свобода кончилась.
Исцик поднял лорнет. Такие лорнеты обычно использовали представители высоких каст и они были неотъемлемой частью их туалета. Фарра лорнировали уже не раз — это его очень возмущало. Как у любого посетителя Исзма, у него не было выбора: ни укрыться, ни защищаться он не мог. Радиант в плече сделал его меченным. Теперь он был классифицирован и доступен всем, кто хотел бы на него взглянуть.
— К вашим услугам, Фарр-сайах. — Исцик использовал язык, на котором говорят дети, прежде чем изучать язык своей касты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});