— Вовсе это не одно и то же. — Герман помотал головой. — Я всю свою жизнь занимаюсь масанами и могу вас уверить, что они и вампиры — это совершенно разные существа. А вот и мой дом…
Увлеченная разговором Аля не смотрела по сторонам и даже не заметила, когда именно они с профессором покинули кладбище. Теперь они стояли перед подъездом трехэтажного старого здания с окнами, закрытыми жалюзи В доме, кажется, все давно спали. Несколько машин с тонированными стеклами стояло перед дверью.
— Зайдете? — улыбнулся Герман.
— Ночью? — неуверенно улыбнулась Алька. — Приличная женщина не станет заходить в гости к мужчине ночью.
— Тогда завтра? Правда, у меня ночной график. Я — сова, ночью мне лучше работается. Извините… Я, наверное, слишком навязчив, но мне очень понравилось беседовать с вами, и потом… Ваша история… — Профессор развел руками и даже как будто стал немного моложе. — Позвоните мне, пожалуйста, Аля… Вот мой телефон. Я сейчас поднимусь и вызову вам такси. Потом спущусь обратно и посажу вас в машину. Ничего не бойтесь, у нас очень спокойный район. А если кто привяжется, скажите, что вы — моя гостья. Меня здесь хорошо знают.
«А он еще вполне ничего… — с неожиданным интересом подумала Алька. — Гораздо интеллигентнее Ираклия. Конечно, он не настолько богат, но зато как воспитан! Маме непременно понравится. Надо будет их познакомить».
В машине она задремала. Когда водитель деликатно разбудил ее во дворе дома на Ленинском, уже почти рассвело. Кроме того, оказалось, что все его услуги уже оплачены.
После прогулки Герман чувствовал себя отдохнувшим и посвежевшим. Спустившись в кабинет и усевшись в любимое кресло, он включил компьютер. Потом, слегка размяв кисти, он открыл файл и принялся быстро набивать очередную главу черновика своего последнего исследования «Исторические корни человских суеверий в России». «Одна из опрошенных, женщина примерно сорока лет, одинокая, рассказала мне об интересной разновидности городских готических суеверий…»
Косметический салон «Пробуждение», улица 1905 года, 8 июля, 11.00
Выражение лица шаса не предвещало Ираклию ничего хорошего.
— Что-то стряслось в мое отсутствие? — беззаботно улыбаясь, спросил конец.
— Перестань ухмыляться. Ты даже не представляешь себе, насколько серьезно ты вляпался, — мрачно отозвался Козий Бок и выложил на стол файловую папку с несколькими листочками текста.
— И что, интересно, здесь написано? — Ираклий взял верхний листочек.
— Просто детектив, — сквозь зубы процедил шас.
Читал Ираклий быстро, а соображал еще быстрее. Пошуршав немного листочками, он поднял голову и с изрядной долей ехидства в голосе спросил:
— Интересно, а с чего это ты взял, что вляпался именно я?
— Это была твоя идея. — Козий Бок пожал плечами. — Я только вложил в нее деньги. Поэтому с пострадавшей от непроверенной технологии клиенткой предстоит разбираться именно тебе. Она грозится расследованием и судом. Так что у тебя два пути — либо платить Службе утилизации, чтобы она курировала это человское расследование. Либо заплатить клиентке отступные.
Ираклий еще раз просмотрел бумаги и, прищурившись, произнес:
— Ну, предположим, ремонтную бригаду выбирал именно ты, да и арендованное нами помещение — тоже…
— Ты ничего не докажешь, — быстро возразил шас. — А согласись, для того, чтобы применять сканирование памяти, это дело слишком мелкое. И, заметь, уважаемая Инна Георгиевна недовольна именно твоей технологией, а не зданием, в котором располагается салон.
— Хорошо, — кивнул конец, — я разберусь с этой проблемой. Но продолжать деловые отношения с тобой я не намерен. Предлагаю тебе выкупить мою часть бизнеса. Много я не запрошу.
— Согласен, — быстро сказал Козий Бок.
Он назвал сумму — совершенно смешную, рассчитывая, что разозленный конец согласится. Так и произошло. Ираклий подписал документы, забрал деньги и ушел, громко хлопнув дверью. Салон «Пробуждение» до сих пор приносил хороший доход. Решив проблему с истеричной клиенткой, глупый Ираклий позволит умному шасу заработать еще много денег. А, как правильно сказал Гаджибек, деньги нужны всем.
Ленинский проспект, 8 июля, 7.13
— Хлюп-хлюп, — раздавалось в коридоре.
Тит возилась в своем уголке, неуклюже поддевая шеей тапочки. Иногда она прижимала тапочку лапой и терлась обрубком о мягкую поверхность. Она хотела есть.
Аля повернула ключ в замке и вошла в квартиру, постаравшись не привлечь к себе внимания ее обитателей. Ей казалось, что они разозлятся на нее за то, что она решила выгнать их. «Может быть, мне не стоило возвращаться?» — испуганно подумала женщина.
Алька зашла в ванную, вымыла руки, стараясь не смотреть в зеркало. Почему-то все зеркала в квартире упорно отражали ее жертвой ядерного взрыва, уродиной с ободранной кожей.
В лоханке ванны, прямо возле сливной дыры, клубочком свернулась мочалка. Она лежала неподвижно, будто пытаясь убедить Альку в том, что совершенно безопасна. Ее потрепанная ручка неаккуратно свисала в темное отверстие. Из трубы пахло гнилью. Мочалка была мокрой, а на дне ванны медленно высыхали темные разводы. Как будто кто-то небрежно размазал грязь мочалкой. Обмотавшись вокруг медной цепочки, к которой крепилась заглушка слива, висел серый клок — не то шерсть, не то волосы. Аля спрятала лицо в сухое и чистое полотенце. Послышалось шуршание и осторожный скребущий звук, словно мочалка пыталась выбраться из ванны. Аля всхлипнула, вытерла лицо и заставила себя обернуться. Мочалка как ни в чем не бывало спокойно лежала, всем своим видом демонстрируя безразличие. Только ручка ее, выбравшись из дыры, умоляюще тянулась к бортику. Как в полусне, Алька наклонилась над ванной, протянула руку, чтобы достать мочалку и повесить ее на гвоздь. Ей казалось, что она движется медленно-медленно. Воздух вокруг превратился в прозрачный кисель и сковывал ее движения. Аля слышала каждый звук. В раковину билась струя воды, под потолком потрескивала лампочка, где-то в коридоре жужжала муха. Животом Аля уже касалась бортика, приятно холодного и жесткого. К голове прилила кровь, и в глазах помутнело. В этот момент мокрая тварь кинулась на нее. Захлестнув ее горло, она принялась душить женщину. Алька захрипела, замахала руками, но ожившая мочалка не отставала. Более того, в шею Альки как будто вонзились две длинные тонкие иголки. Недолго думая, Алька схватила с подзеркальника очищающий спиртовой тоник и щедро плеснула на себя и на тварь. Вампир, снова притворившись мочалкой, зашипел и упал в ванну. Медная цепочка жалобно звякнула. Алька опрометью выскочила из ванной. «Хех», — произнес старик где-то в темноте и сердито постучал палкой по полу. Аля сняла ботинки и скользнула в комнату. На ее кровати сидел Мелкий и возил по покрывалу своей неизменной машинкой. Заслышав ее шаги, он повернул к ней безглазое лицо и неприятно улыбнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});