— Как я понял, он пытался, но все его ставленники выбывали из игры. Несчастные случаи, семейные обстоятельства…
— Иными словами, злоумышленники все же есть и лорду-наблюдателю о них известно.
— Скорее всего, так. Я просто выразил сомнение, что наши злоумышленники как-то связаны с дорожными аферистами. Такую мелочь и пакость граф Черри из страны не выпустил бы.
— Я вас услышал, — склонил голову лорд Палмсбери. — Есть еще что-то, что показалось вам странным и неуместным?
— А есть что-то, что не показалось странным вам? — обреченно хохотнул доктор.
— Гм, — хмыкнул посол. — Если ставить вопрос так, то я, пожалуй, затрудняюсь с ответом.
— Вот и я о том. Странно всё! Даже наш юный герой!
— А в чем же его особенность? Слишком часто оказывается не в том месте и не в то время?
— Тут уж скорее наоборот, точно вовремя и точно там, где нужно.
Но я не об этом. Либо парнишка имеет скрытые магические способности, которые проявятся чуть позже, либо они уже проявились, и он намеренно скрывает их. Уж больно странно он фонит.
— Фонит? — брови лорда Палмсбери устали от гимнастических этюдов и лишь слегка дрогнули.
— Сложно объяснить, но у ребенка определенно есть некая аномалия в магическом плане. Как вы помните, он в составе кортежа не один такой аномальный, но если у Дианы пониженная восприимчивость, то здесь я бы говорил об избирательно-повышенной. Затрудняюсь с точной формулировкой.
— Хорошо, пока оставим и этот вопрос, — посол побарабанил пальцами по крышке комода. — Может, вы будете любезны и развеете мои сомнения и недоумение относительно вашего поведения в карете? Зачем вы так поспешно разбудили пассажиров и проигнорировали кучера? Я понимаю, изо всех сил изображали дурачка, но не перегнули ли палку?
Мистер Ирреспоси поморщился и покраснел.
— Видите ли, — начал оправдываться он, — я не слишком хорошо переношу магический сон. Вернее, у меня несколько затянут период дезориентации после подобных воздействий. В данном же случае вы насильно вытряхнули меня из этого состояния, кроме того, я был достаточно изнурен предыдущей ночью… Так что в карете я дурачка не изображал. Я им был.
Лорд Палмсбери выбил пальцами еще одну замысловатую мелодию по крышке комода, вздохнул и, увидев, что доктор морщится и украдкой потирает грудь, поинтересовался:
— Вы плохо себя чувствуете?
— Я чувствую себя на удивление неплохо, — задумчиво отозвался мистер Ирреспоси. — Наконец-то прошла головная боль, к которой я так привык за время пути, что уже и не замечал.
— Да? — удивился посол. — Вы знаете, наши ощущения в чем-то сходны. Я тоже избавился от головной боли около часа назад и только тогда понял, что она у меня была…
Доктор подобрался, прищурил глаза и резко спросил:
— Около часа? Вы не заметили, возможно, ещё чье-то состояние изменилось в этот момент? Кто-то стал чувствовать себя лучше или хуже?
Глава 27
Кити безмятежно спала. Юная, хрупкая, хорошенькая, как никогда раньше, она лежала укрытая кружевным покрывалом и больше всего походила на заколдованную принцессу из сказки.
Шум, а временами в доме на Беркли-сквер было необычайно шумно, слезы родных, а они обильно лились все эти дни, ласковые слова — ничто не тревожило девушку, ни один звук, ни одно событие не заставило дрогнуть её ресницы.
После ареста Дороти лорд-наблюдатель дважды в день присылал короткие записки о том, как движется расследование. Наконец он сообщил, что пойман и арестован сообщник аферистки, и пообещал в ближайшее время навестить Динтонов лично. Леди Анна несколько раз перечитала это письмо, вздохнула и отправилась на кухню отдавать распоряжения о видах и количестве закусок, которые должны быть в доме наготове в любой момент времени, а кроме того, отправила слугу на рынок и в аптеку — пополнить запасы успокаивающих трав и капель.
На обратном пути в комнату дочери графиня столкнулась с миссис Кэринг. Сиделка стояла в торце коридора и задумчиво смотрела в окно.
— Вы здесь? А кто же у Кити? Вы ведь не оставили девочку одну? — всполошилась мать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что вы, ваша светлость! Кити не одна. Прошу вас, не волнуйтесь! Ваш супруг пришел навестить дочь, — женщина поспешила успокоить леди Анну.
— Граф? Но, что ему вздумалось?
Сиделка вскинула удивленный взгляд и повторила чуть медленнее, видимо подозревая, что из-за волнения графиня не расслышала её слов с первого раза:
— Граф пришел навестить дочь.
Леди Анна смутилась и маловразумительно пробормотала:
— Да, разумеется. Навестить…
После чего сделала несколько неловких движений руками, выдав тем самым волнение, затем вскинула голову и быстро двинулась в комнату Кити. Миссис Кэринг с легким недоумением смотрела ей вслед.
Дойдя до нужной комнаты, леди Анна несколько мгновений постояла в нерешительности и лишь затем тронула дверную ручку.
— … Кити, — в приоткрывшуюся щель донесся до неё тихий голос. Женщина удивленно замерла и прислушалась.
— Вот видишь, дитя, — продолжал меж тем граф, удивляя супругу всё больше. — Я даже готов называть тебя так, как зовет мать! Хотя и не одобрял никогда коверканье имен у благородных леди и джентльменов. А уж тем более упрощение прекрасного имени Катарина до кошачьей клички! Но ты знаешь, дочь, в детстве ты действительно напоминала котенка. Взъерошенного, любопытного и неловкого…
Леди Анна хотела тихо притворить дверь и отступить, но рука дрогнула, раздался скрип, граф, сидевший неподалеку от Кити, резко замолчал и обернулся. Графиня вздохнула, распахнула дверь и вошла.
— Доброе утро, супруг мой. Прошу прощения, что потревожила. Я не хотела помешать вашей встрече с дочерью.
Граф отвернулся от жены столь же резко, как и поворачивался к ней. Расправил складки покрывала подле дочери. Встал и молча отошел к окну, в которое и уставился, стиснув портьеру в кулак.
— Мне выйти? — спросила леди Анна.
— Не стоит. Я слышал, принесли письмо от лорда-наблюдателя. Есть новости? — голос графа был глух, а сам он по-прежнему стоял спиной к собеседнице.
— Да, граф Черри пишет, что арестован сообщник этой мерзкой Дороти. Сам лорд-наблюдатель заедет к нам сегодня, несколько позже, но думаю, все и так уже ясно. Надеюсь, преступники поплатятся за то, что сделали! Столько горя причинили они нашей семье! Кити… Бедняжка Миранда, — леди Анна прерывисто вздохнула, села на стул рядом с кроватью дочери и взяла её ладошку в свои руки.
— Миранда не бедняжка, а дурочка! Как она могла впустить в свой дом эту аферистку и таскать её всюду за собой! Она даже в Винг-хаус её протащила! Даже в наш дом! И теперь моя дочь… — граф умолк на середине фразы.
На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями леди Анны. Затем в коридоре послышались голоса и на пороге комнаты возникли Чарльз и Селия, за их спинами топтался Грегори.
— Отец? — удивился Чарльз. — Простите, мы не думали, что у сестры столько посетителей, мы зайдем попозже.
— Не стоит, мой мальчик, — остановил их граф. — Думаю, Кити больше пойдет на пользу компания сверстников, чем брюзжание старика.
После чего выставил вперед подбородок, пресек взмахом руки все возражения, готовые вырваться из уст вновь вошедших, и удалился в свои покои.
* * *
Граф Морнингтон сидел, откинувшись на спинку роскошного кресла, в рабочем кабинете. Тяжелый дубовый стол перед ним был столь огромен, что его отполированная столешница напоминала гладь озера с темной стоячей водой. Лампа, чернильница, стопки документов выступали при этом в роли зарослей камыша у берега, островков ряски и листьев кувшинок. Министр зажмурился в попытке отогнать непрошенные ассоциации. Окажись он сейчас на берегу реального озера, он с трудом поборол бы желание в этом озере утопиться. Или притопить кого-нибудь ещё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина открыл глаза и в который раз вперил взгляд в письмо, лежащее прямо перед ним. Послание было более чем личного характера, но отправитель, вернее, отправительница предпочла отправить его по официальным каналам. Сколько человек успело ознакомиться с его содержимым? Два? Двадцать два? Граф Морнингтон пробарабанил пальцами обеих рук бравурный мотив и в очередной раз перечитал убористые строки.