Читать интересную книгу Прячем лица в дыме (СИ) - Николаева Лина

— Тихо, тихо, это не страшно, — сказала девушка, то ли мерину, то ли самой себе.

Мир оделся в золото. Нити протянулись со всех сторон, напомнив огромную паутину.

Привстала в стременах, Рена сложила пальцы и повела их наискосок, разрубая воздух. Ветер взметнул подол платья, но это уже не было важным. Мелькнула вспышка света, похожая на шаровую молнию, которая ослепляла и выжигала.

Правый, воя, метнулся в сторону и через секунду упал, сражённый выстрелом.

Лошадь выскочила на дорожку, по которой подъезжали экипажи и паромобили, а затем вырвалась вперёд, на улицы.

Рена мчалась по ночному городу, слушая стук копыт по мостовой, и это был так странно и нелепо, но вдруг она поняла, что уже давно не чувствовала себя настолько свободной, и посреди всего хаоса именно это мгновение единственным захотелось сохранить.

«Один, два, три», — Раз считал, выглядывал из-за кузова, делал выстрел в сторону и снова прятал голову. Приглашённые и слуги также, как они, укрывались за экипажами, машинами и испуганно жались к дверям.

«…Три».

— Ты умеешь водить? — неожиданно спросил Лаэрт, и Раз не успел выстрелить на третье число.

Он диким взглядом посмотрел на брата, а тот на сантиметр приоткрыл дверь паромобиля и сказал:

— Мне надо пробраться внутрь, я запущу двигатель. Прикроешь?

— Ты издеваешься? — выдавил Раз.

Это был не Лаэрт. Его брат не разбивал вазы о чужие головы, не перерезал горла осколками и не взламывал чужие машины. Или таким был настоящий Лаэрт?

— У меня тоже случились нелёгкие годы. Отвлеки их, — голос не терпел возражений.

Раз быстрее досчитал до трёх, выстрелил, сделал короткую паузу и выстрелил снова. На несколько секунд выстрелы с тобой стороны прекратились. Стриженые ещё не поняли, что у Раза пули были на исходе. Может, они даже не поняли, что он всего один, что его шансы на побег стремятся к нулю.

Лаэрт ужом влез в машину и, лежа на сиденье, принялся ковыряться в приборной панели. Раз опять высунулся и выстрел. Оставалась всего одна пуля.

Послышался стук копыт. Он приподнялся на сантиметр — Рена верхом на лошади выскочила из сада, двор озарила вспышка света. Раз выпустил последнюю пулю, увидев высунувшегося стриженого.

Мотор загудел, паромобиль выбросил столб густого дыма.

— Кираз!

Лаэрт уже перебрался на пассажирское сиденье. Раз вскочил в кабину и положил руку на рукоять, запускающую двигатель. Каждая секунда промедления уводила их шансы в сторону отрицательных чисел, он знал это, прекрасно знал и всё равно спросил, замерев:

— Почему, Лаэрт?

— Я больше не брошу тебя. Жми и поехали.

Парень с силой опустил рукоятку, и паромобиль, гудя мотором, рванул с места.

Рядом сидел Лаэрт Адван, такой спокойный, и казалось, они сделали дело, а Раз, наконец, столкнулся с братом лицом к лицу — и ни на грамм, сантиметр или миллилитр он не почувствовал себя счастливее. Мимо проносились улицы Киона, перед глазами — ряды тысяч, миллионов и миллиардов, но чисел опять не хватало.

24. Наверное, и правда пора прощаться

Распахнув дверь, Раз уставился на Лаэрта, а тот на него.

Найдер запер пленника в маленькой комнатушке, которая прежде служила кладовой, пока её не атаковали крысы. Здесь совсем не было мебели, только железная палка, сделанная невесть для чего. Оша привязал к ней Лаэрта за руки и за ноги и оставил, чтобы Раз поговорил с ним. Но тот не смог зайти сразу — ни в первый час, ни во второй. Он ходил под дверью, прислушивался и никак не мог заставить себя встретиться с братом лицом к лицу. Нет, не просто с ним — с прошлым и собственными преступлениями.

Но сделать это стоило. Досчитав до тысячи, Раз зашёл в комнату и столкнулся с Лаэртом взглядом, и так и стоял, в молчании уставившись на брата, пока тот не произнёс:

— Спасибо, что пришёл. Как твоя рука?

Верёвка, удерживающая запястья, тянула плечи вниз, и он горбился. На них виднелась краснота, и отчаянно захотелось помочь, освободить, но Раз ещё помнил, что это могло быть ловушкой. Что бы там ни было сказано.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он опустился прямо на дощатый пол.

— Почему ты не рассказал мне тогда? — спросил, не отвечая на вопрос брата.

— Если бы один из твоих друзей, сам не зная того, стал виновником смерти другого человека, ты мог бы хладнокровно взглянуть ему в глаза и сказать об этом? А если бы этим виновником был четырнадцатилетний мальчишка, который мог сломать себе всю жизнь?

— И ты решил сломать её сам.

— Кираз! — Лаэрт скривился, то ли от злости, то ли от отчаяния.

— Что Кираз? — воскликнул Раз, схватившись за футляр с таблетками в кармане. — Ну давай, скажи опять, что те слова были случайностью! Что ты верил, мне нужно лечение! И что годами хотел исправить ошибку. Так, да? Почему ты не сказал? Разве сейчас услышать это легче?

Перед глазами маячил образ весёлого рыжего мальчишки. Он оказался сильнее того, кем Раз пытался стать, и легко прорвался наружу, сорвав все замки. Он был готов кричать и плакать, и часами рассказывать о боли, о страхе, о чувстве бессилия, как даже из больницы звал брата и молил, чтобы тот пришёл и забрал. И как отчаянно, до слёз и рези в глазах вглядывался в окно, смотря на отнятый у него мир — когда было окно, а не мягкие стены вокруг.

— Я не смог тогда. Ты мой брат…

Раз прервал его громким:

— Заткнись! Как ты решил, что промолчать — не по-братски, а сдать в больницу — очень даже? Я бы сам туда пошёл, если бы узнал! Лучше так, чем три года думать о том, что ты просто сдал меня, как сломанную вещь. Я всё гадал, что я сделал не так? До последнего ведь так думал и искал оправдание тебе. И оно было. Но когда я его узнал, стало поздно. Мне оно уже не нужно. Да и обвинения уже не нужны.

Хотелось взять за шкирку Кираза, Раза, встряхнуть и запереть на все возможные замки, чтобы теперь по-настоящему оставить прошлое и зажить другой, нормальной жизнью. Он верил, что это получится — всего шаг сделать. Он почти освободился. Надо только довести дело до конца.

Но будет ли это правильно? Раз чётко знал, что не сможет убить Лаэрта или засадить в больницу, как хотел прежде — пусть сейчас он кричал на брата, винил, но вина того была лишь на половину, остальное Раз сделал сам. Отдать Ризару, и пусть тот разбирается с учёным сам? Да, наверное, ведь это дело — миллионы, равные исполнению мечты. Шажок к новой жизни. Друзья стоили того, чтобы сдержать обещание. Но чего теперь для него стоил Лаэрт?

— Что дальше, Кираз?

— Днём мы передадим тебя тому, кто нанял нас. Всё, — парень положил руки на колени и посмотрел куда-то в сторону.

— Я не об этом, — Лаэрт дёрнул плечом, точно отмахивался. — Как мы с тобой будем общаться?

Раз с удивлённо покосился на брата. Что, его совсем не беспокоила собственная судьба? Или это была такая хитрая игра? Ради чего?

Общаться, конечно! Вместе отмечать праздники, ходить в гости, или того больше, вернуться в родительский дом! Нет уж. Просто уйти — это всё, что хотелось сделать.

— Лаэрт, — впервые за долгое время Раз назвал брата по имени, глядя прямо на него, и этот момент показался таким чужим. — Родственниками нас сделала кровь, но мы не стали семьёй. А может, просто перестали быть. Давай не будем хвататься за падающие осколки — поранят же.

— Тогда скажи мне, Кираз, что я виноват перед тобой и ты не простишь. Что не считаешь меня братом. Скажи, а затем делай что угодно.

С тяжёлым вздохом Раз провёл пальцами вперёд по полу. Нащупав восемь линий половиц, рука сама остановилась. Ну да, восьмёрка же считалась семейным числом. Сейчас он был готов возненавидеть всю систему цифр и отказаться от неё вовек. Не те она знаки давала, не те!

Вместо ответа Раз достал из кармана часы и, бросив беглый взгляд на стрелки, открыл футляр.

— Что это? — брат проследил за рукой с таблеткой.

— Один из твоих даров, Лаэрт. Ты дал мне магию, с которой я должен бороться.