Читать интересную книгу Стэн. Книги 1-8 - Кристофер Банч

же самый тип, верно?

– Угу. Тот же. Но одновременно и другой. Император производит впечатление того же самого человека. Однако, если присмотреться повнимательнее, его поведение очень изменилось.

– Просто замечательно, – простонал Стэн.

– Сожалею, что тебе приходится еще и в это вникать, Стэн, – сочувственно проговорила Лайза. – В кино в таких случаях обычно принято говорить: "Таковы факты, мэм".

Стэн поблагодарил ее и отключил связь.

Откинулся на спинку кресла, пытаясь переварить только что полученную информацию. Факты укладывались в малопривлекательное уравнение: такое же, но другое, почему-то равнялось другому.

Зазвучал сигнал вызова. Дежурный офицер доложил, что Синд вызывает Стэна, у нее какое-то важное сообщение.

Приготовившись ответить на вызов Синд, Стэн вдруг подумал: "Если я сражаюсь не с Императором... в таком случае с кем, черт подери, я все-таки сражаюсь?"

Глава 17

Солон Кенна стоял на широкой трибуне – огромная платформа из белого мрамора отходила прямо от стены в зале заседаний Парламента.

Рядом с ним маячил Уолш – расфуфыренный, словно с обложки модного журнала. У них за спиной висел портрет Вечного Императора размером в три этажа.

Сильный, хорошо поставленный голос Кенны разносился над головами собравшихся в зале политиков.

– Почетные представители, верные граждане Империи, господа. Мы с моим коллегой стоим перед вами в этот исторический момент, испытывая непреодолимый стыд.

Голос Кенны стал гладенько-пристыженным. Едва заметным жестом он велел идиоту Уолшу опустить голову.

– Народ Дьюсабла облагодетельствован нашим любимым Императором, – продолжал он.

Кенна был опытным политиком – и обратил внимание на тот факт, что никто не стал хихикать, когда он произнес эти слова. А ведь здесь собрались представители всех, даже самых отдаленных провинций Империи. Никаких перешептываний по поводу недавнего унижения, которому народ Дьюсабла подвергся по вине врага Императора – Стэна.

Кенна показал рукой на громадный портрет Императора, а потом обвел глазами своих слушателей.

– По причинам, известным только нашему мудрому правителю, народу Дьюсабла снова оказана честь.

Произнося эти слова, Кенна внимательно посмотрел на собравшихся в зале заседаний политиков. Пытаясь оценить положение – понять, кто поддержит его, а кто выступит против. Стэн, конечно же, унизил Дьюсабл, однако от этого умение Кенны манипулировать живыми существами совершенно не пострадало.

Они с Эври прекрасно подготовились к заседанию. Когда он закончит произносить речь, будет объявлен указ Императора. Весьма противоречивый документ, который в прежние времена мог бы и не пройти. Подарки, услуги, горы денег перешли из рук в руки в темных коридорах Парламента. Древнее, как мир, средство обеспечило Императора необходимым количеством голосов. Пойндекс – по причинам, о которых Кенна предпочитал не задумываться, – предложил оказать им содействие. Старые досье, в которых содержались самые разные сведения о представителях оппозиции, были извлечены на свет. Оказывалось давление. Шантаж. В результате прибавились новые голоса.

И тем не менее всякое может случиться. В политике мелочи часто решают судьбу целых королевств.

– Господа, я стою перед вами, чтобы представить на ваше рассмотрение замечательное предложение. Нас просят посмотреть правде в глаза. И увидеть то, что мы слепо не замечали в течение этих трагических лет. На самом деле мы живем в счастливое время – ведь нами правит живой бог. Этим богом является наш прекрасный, святой Вечный Император. Бессмертие – его щит против ударов истории. В этом священном телесном воплощении перед нами проходит слава. Наша слава. Которая является и его славой тоже. Его и наша слава. Господа... я хочу задать вам вопрос. Я предлагаю вам раз и навсегда, сейчас и здесь объявить Вечного Императора полноправным Богом Вселенной.

Слушатели зашевелились. Перчатка брошена. Император требует, чтобы Парламент принял решение о его божественности. Кенна повернулся к спикеру, который вот уже много лет был марионеткой в руках Императора и пользовался самыми разными привилегиями за верную службу.

– Сэр спикер, – торжественно проговорил Кенна, – проведите голосование.

Грязное рыльце спикера выдвинулось вперед, на сморщенном лице старика обозначились мужественные – искусственные – клыки. Дурацкое проявление тщеславия.

– Относительно вопроса NПБ 600323, озаглавленного «ДЕКЛАРАЦИЯ БОЖЕСТВЕННОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ИМПЕРАТОРА». Ставлю на голосование формулировку: «Добавить к титулу Императора слово „святой“ и все остальные словесные формы, принятые в качестве терминов демонстрации поклонения и особого уважения». Итак, что вы на это скажете, господа? Все, кто за, должны произнести «да».

Хорошо отрепетированный хор голосов прокричал "да-а-а", однако его начали перекрывать крики протеста... Они нарастали, постепенно заглушив все остальные звуки. Особенно усердствовал один пронзительный голос:

– Сэр спикер! Сэр спикер! Пожалуйста, прошу слово в порядке ведения! Прошу слова!

Спикер попытался проигнорировать этот голос. Его молоток с грохотом опустился на стол заседаний. Спикер чувствовал себя особенно униженным, потому что нахальный голос принадлежал представителю его собственного народа. Это был Николаевич, молодой кабан-секач, смутьян.

Молот отбивал отчаянную дробь, микрофоны усиливали звук – по всему залу заседаний разносился оглушительный грохот. А в это время неуправляемая толпа подхватила вопль Николаевича: "Прошу слова!" Другие голоса заглушили эти выкрики: "Пусть говорит! Пусть говорит!"

Спикер беспомощно повернулся к Кенне. Он не мог ничего сделать. Во всяком случае при таком стечении народа. Кенна махнул рукой – пусть говорит. А потом опустил руку в карман, чтобы поднять в Арунделе тревогу.

– Слово предоставляется сэру Николаевичу, представителю верной Императору звездной системы Свердловск.

Спикер настроил микрофон, который должен был усилить голос Николаевича так, что его услышали бы во всех уголках зала заседаний.

– Сэр спикер, – выкрикнул молодой кабан-секач, – мы категорически протестуем против того, как организовано голосование. Вопрос, выдвинутый на обсуждение, просто неприличен. И мы не позволим, чтобы через голову большинства был принят закон, утверждающий это безобразие.

– С моего места, юноша, – объявил спикер, и в его голосе звучал сарказм, – было нетрудно понять, что большинство присутствующих отдали свои голоса за утверждение этого закона. Возгласы "да" перекрыли все остальные голоса. А теперь, если вы позволите, я попрошу проголосовать тех, кто против. И тогда вы увидите, что вас почти никто не поддерживает.

– Мы имеем право отказаться от всеобщего голосования. И требовать поименного голосования, – настаивал Николаевич. – Пусть каждый встанет и даст возможность своему народу увидеть, как он голосует по этому вопросу. Если Император должен стать богом, пусть его подданные видят, как мы это провозгласим. И пусть это решение падет на наши головы.

Спикер метнул затравленный взгляд на Кенну, прося у того поддержки. Кенна жестом показал: "Потяните подольше дискуссию".

– Ну, хорошо, – проговорил спикер. – Я назначу поименное голосование.

Николаевич хрюкнул от удовольствия, почувствовав, что одержал победу.

А спикер насмешливо продолжал:

– Тем не менее, поскольку вы считаете этот вопрос весьма деликатным – хотя как кто-нибудь