еще и развлечешься. Кобыла из конюшни Джимми участвует в скачках, и большинство знающих людей делают ставку на нее, хотя есть и такие, которые считают, что следует опасаться соперничества со стороны лошади, принадлежащей некоему мистеру Куку. А теперь, ради Бога, положи трубку. Мне некогда.
Пока что все складывается удачно, сказал я себе, вешая трубку. Разумеется, я предпочел бы отправиться в дом моей престарелой родственницы, где несравненный повар Анатоль не устает изумлять своими блюдами гостей, вызывая у них обильное слюноотделение. Но мы, Вустеры, умеем терпеть лишения и неудобства. И все же жить в деревенском домике по соседству с престарелой родственницей будет веселее, чем просто в деревенском домике вдали от тетушки, без болтовни с ней, без ее наставлений, ободряющих слов и шуток.
Оставалось только сообщить эти новости Дживсу, и меня это немного смущало.
Дело в том, что у нас была запланирована поездка в Нью-Йорк, и я знал, что Дживс предвкушает ее с нетерпением. Понятия не имею, чем его так прельщает Нью-Йорк, но, как бы то ни было, теперь эта затея отменяется, и я боялся, что он испытает горькое разочарование.
– Дживс, – сказал я, вернувшись в ставку Вустера, – у меня плохие новости.
– В самом деле, сэр? Печально слышать.
Его бровь приподнялась на одну восьмую дюйма, и я понял, как глубоко он взволнован, потому что бровь Дживса редко приподнималась выше, чем на шестнадцатую дюйма. Наверное, он решил, что доктор дал мне только месяца три жизни, а может быть, и того меньше.
– Диагноз мистера Мергэтройда не благоприятен?
Я поспешил успокоить его:
– Благоприятен, и даже вполне. По его словам, пятнышки как таковые… Правильно я выражаюсь?
– Совершенно правильно, сэр.
– Согласно его заключению, эти пятнышки как таковые не стоят выеденного яйца, и на них можно не обращать никакого внимания. Они что легкий ветер мимо пронесутся[344], а я и не замечу.
– В высшей степени приятное известие, сэр.
– В высшей степени, как вы говорите. Но не торопитесь плясать на радостях, потому что это еще не все. Вот что я имел в виду, когда сказал, что у меня плохие новости. Мне предписано удалиться в деревню и вести там размеренный образ жизни. В противном случае доктор не ручается за последствия, так он сказал. Боюсь, Нью-Йорк теперь отменяется.
Конечно, это был жестокий удар, но Дживс встретил его с невозмутимостью индейца, привязанного к столбу и ожидающего сожжения на костре. Ни единый крик не сорвался с его губ, только спокойное «В самом деле, сэр?», и я поспешил привлечь его внимание к положительной стороне дела:
– Вы разочарованы, но, может быть, это даже к лучшему, что мы не едем в Нью-Йорк. Там теперь свирепствуют грабители, всякие молодчики стреляют на улицах. Что хорошего, если вас ограбят или пристрелят. А между тем в Мейден-Эгсфорде нам это не грозит.
– Как вы сказали, сэр?
– Деревня в Сомерсете. Тетя Далия едет туда к друзьям погостить и обещала мне снять там домик. Это недалеко от Бридмута-он-Си. Вы когда-нибудь бывали в Бридмуте?
– Часто, сэр, в детстве, и хорошо знаю Мейден-Эгсфорд. Там живет моя тетя.
– А моя тетя направляется туда в гости. Удивительное совпадение.
Я обрадовался этому неожиданному обстоятельству, поскольку теперь все складывалось просто великолепно. Наверное, для Дживса заехать в деревенскую глушь – все равно, что удалиться в пустыню, и теперь он страшно обрадовался, узнав, что увидится там со своей любимой тетушкой.
Итак, все устроилось. Сообщив Дживсу плохие новости, я почувствовал себя вправе сменить тему и подумал, что ему будет интересно узнать о моей встрече с Планком.
– Дживс, я пережил у врача настоящее потрясение.
– В самом деле, сэр?
– Помните майора Планка?
– Имя кажется мне знакомым, сэр, но не припомню, где я его слышал.
– Напрягите свою память. Тот самый тип, путешественник, который обвинил меня в мошенничестве, якобы я пытался выманить у него пять фунтов. Он уже собрался вызвать полицию, но тут появились вы, представились инспектором Уитерспуном из Скотленд-Ярда и сказали, что я известный вор по кличке Альпийский Джо, которого давно разыскивают, а зовут меня так, потому что я всегда ношу альпийскую шляпу, и таким образом вам удалось меня вызволить.
– Да, сэр, теперь вспомнил.
– Я столкнулся с майором Планком сегодня утром. Он узнал меня в лицо, но больше ничего не смог вспомнить и только твердил, что мое имя начинается на «Ал».
– Весьма неприятное положение, сэр.
– Ну и натерпелся же я страху. Какое счастье знать, что больше никогда его не увижу.
– Вполне понимаю ваши чувства, сэр.
А вскоре позвонила тетя Далия, сообщила, что домик для меня снят, и просила назвать дату моего приезда.
Так началась история, которую мои биографы, вероятно, назовут «Ужас в Мейден-Эгсфорде», или, может быть, «Курьезное происшествие с кошкой, которая имела обыкновение появляться в самый неожиданный момент».
Глава 4
Спустя два дня я отбыл в Мейден-Эгсфорд в своем старом спортивном авто. Дживс выехал ранее с багажом, чтобы должным образом встретить меня на месте, и я не сомневался, что увижу его окрепшим и посвежевшим после общения с тетушкой.
Я отправился в путь в приподнятом настроении. И хотя на дороге мне встречалось больше близоруких безумцев, чем хотелось бы, это никак не отразилось на моей эйфории – кажется, так называется подобное состояние духа. Благо денек выдался на редкость погожим, синели небеса, сияло солнце, и, в довершение всех удач, Э. Джимпсон Мергэтройд оказался на сто процентов прав относительно пятнышек. Они полностью исчезли, не причинив ни малейшего вреда, и кожа на моей груди вновь стала бела, как алебастр.
Я достиг цели своего путешествия ко времени вечернего коктейля, и взору моему впервые предстала сельская обитель, назначенная стать