вышло.
Вот уже как три месяца не прекращались сражения на сухопутном фронте, отчего небольшому флоту приходилось постоянно нести конвойную службу, вообще не отвлекаясь на поддержку армии артиллерией своих кораблей. Мало того, что на подмогу 4-ой армии Османской империи прибыла 7-я, прежде дислоцированная в Сирии и Месопотамии, так еще у осман подошла-таки к завершению мобилизация, отчего их армия выросла с полумиллиона солдат до полутора миллионов — по количеству имевшихся в арсеналах винтовок. Причем, держать их на границе с Болгарией или же Россией пока было преждевременно, ведь тогда, что у первых, что у вторых, появлялся реальный повод проделать то же самое и, чем черт не шутит, ударить разом по оторванной от единственного реального союзника стране. К тому же немцам сперва требовалось получить свой драгоценный дредноут обратно, отчего приходилось действовать очень осторожно. Так что не менее пятисот тысяч резервистов влились в 4-ю, 7-ю и с нуля созданную для подмоги двум первым 8-ю армии. И теперь уже успевшая понести изрядные потери «Армия освобождения Израиля» более не имела того подавляющего численного превосходства, коим пользовалась первые два месяца компании. Наоборот, отныне она находилась сильно в меньшинстве и более не могла помыслить о развитии дальнейшего наступления. Начинался период позиционного противостояния пехоты близ ключевых оборонительных точек и городов, а также быстрых налетов кавалерии на вражеские пути снабжения. Соответственно, сильно увеличилось потребление всех видов боеприпасов, и заметно возрос поток раненых, выхаживать которых в местных условиях было некому, негде и нечем. Те же три плавучих госпиталя Красного креста, что пришли к Хайфе из России, уже попросту не справлялись с наплывом пациентов, отчего многих ходячих или лежачих, но уже прооперированных, раненых приходилось перевозить обычными товарными пароходами на Крит, забивая ими все каюты, трюмы и коридоры. Ведь сами госпитальные суда попросту не могли уйти от этого берега, дабы не оставить вновь поступающих в Хайфу жертв войны без медицинского обеспечения. Потому путь, что в одну, что в другую, сторону являлся для моряков Протопопова действительно ответственным заданием.
Тут уже нельзя было махнуть рукой на какое-нибудь пошедшее ко дну старое корыто, из которых в основном и состоял флот снабжения евреев, откровенно пожмотившихся на закупку современных судов. Отчего приходилось безбожно эксплуатировать и так не новые корабли, да еще стоять насмерть в противостоянии с противником, не имея права отступить. Так уже погиб сторожевой крейсер «Давид», бывший когда-то «Медновским песцом». Не спасли его, ни три 120-мм скорострелки Армстронга, ни подошедшие на подмогу два оставшихся систершипа. Будучи связанным боем с тройкой современных эскадренных миноносцев, каждый из которых нес по полдесятка 100-мм скорострельных оружий Канэ, он лишь смог продлить свою агонию и не позволить противнику пробиться через его зону ответственности в ордере к прикрываемым транспортам. Да, за эту победу османский флот заплатил вдвое, потеряв от огня остальных сторожей свою последнюю относительно крупную канонерскую лодку «Берк-и-Сатвет» и контрминоносец «Басра» из состава отвлекающего отряда. Но точно так же, как еврейской армии было тяжко получить хоть какие-нибудь подкрепления, взамен выбывшего личного состава, эскадре «добровольцев» виделось практически невозможным возместить любые свои потери, что в людях, что в технике. Разве что еще полдюжины «Эльпидифоров» находились в резерве, покамест выполняя работу обычных транспортов. Но равноценной заменой даже небольшому бывшему таможенному крейсеру они уж точно не являлись. Если только в соотношении 2 к 1.
Державшееся в последние месяцы шаткое равновесие оказалось под угрозой полного разрушения, когда в начале мая из Стамбула пришла весь о завершении ремонта османских линкоров. Их повреждения оказались куда более легкими, нежели у линейного крейсера, и потому срочно прибывшим из Германии специалистам-судостроителям удалось провести должный ремонт на месте, возведя вокруг пробоин кессоны. Провозились они аж 4 месяца, но результат был налицо. «Решад-И-Хамис» с «Решадие», чьи экипажи оказались изрядно разбавлены немецкими моряками, были готовы к бою, как никогда прежде. И даже место назначения для них имелось идеальное — порт Хайфы, к которому все прочие османские корабли так и не смогли пробиться через охраняющие его броненосцы с парой канонерок, неоднократные попытки торпедировать которые, так и не увенчались успехом. Зато теперь акватория этого порта могла превратиться в самую натуральную западню, либо для флота, либо для армии, пока еще никем не признанного Израиля. Ведь если моряки, скрываясь от столь колоссальной угрозы, как два вражеских дредноута, покинут рейд этого города, то вся еврейская армия окажется под угрозой утери путей снабжения. Оставшись же и приняв бой, моряки могли рассчитывать разве что на героическую смерть, поскольку пара древних броненосцев, имеющих на двоих всего полдюжины 254-мм орудий, не считая пушек среднего калибра, могли разве что сильно поцарапать один из линкоров, прежде чем оказаться разбитыми вдребезги. В общем, что так было плохо, что этак.
— Вот они, голубчики, — внимательно наблюдая через оптику перископа за выходом из пролива Дарданеллы второго османского линкора, Георгий Федорович Керн хищно осклабился. — Четко идут, как на параде. За что моя отдельная благодарность их капитанам и рулевым. Аппараты с первого по четвертый товсь! — отдал он давно ожидаемый всем экипажем приказ, который тут же был продублирован по телефону старшим офицером.
— Аппараты с первого по четвертый есть товсь! — не прошло и десяти секунд, как его первый и единственный заместитель передал слова командира БЧ-3.
— Первый торпедный аппарат пли! — вновь по рубке субмарины раздался приказ, которого тут не слышали уже свыше полугода.
— Есть, первый аппарат пли! — одновременно с прошедшей по лодке легкой дрожью от выхода торпеды, доложил старпом.
— Второй торпедный аппарат пли! Третий торпедный аппарат пли! Четвертый торпедный аппарат пли! — чередуя команды с выслушиванием докладов своих офицеров, лучший подводный ас современности тут же убрал перископ вниз, стоило палубе под его ногами вздрогнуть в четвертый раз. Не смотря на заметные следы воздушных пузырьков, оставляемые торпедами по ходу движения, у Керна еще теплилась надежда сохранить наличие своего подводного крейсера в тайне и списать подрывы вражеского линкора на не до конца протраленные якорные мины, что могли здесь сохраниться еще со времен Балканской войны. Ведь сняли их куда меньше, чем выставили. И несколько сорванных с якорей «рогатых смертей» уже находили на ближайших пляжах. Так что надежда не оказаться разоблаченным раньше времени, была не беспочвенной. Именно по этой причине атаку он производил со стороны азиатского берега, чтобы прошедшие мимо цели торпеды вынесло на берега контролируемые Россией, где их уже поджидали специальные поисковые партии, дабы тут же сокрыть от лишних глаз.
— Один. Два. Три. — В то время пока лодка погружалась на