охотно посвящали его в малейшие тонкости.
Если честно, я тоже слушала такие беседы с удовольствием. Садилась тихонечко в уголке и делала вид, что полностью поглощена вышиванием, а сама внимательно прислушивалась, представляя мысленно себя на месте хозяйки. Мне нравилось придумывать, как я бы поступила в той или иной ситуации.
Иногда, и такие вечера я любила больше всего, разговор заходил о магии. Как оказалось, в замке на данный момент находилось целых четыре мага, если не считать меня и папу-барона. Остальные маги не были так истощены, как Его Высочество, зато каждый из них был более или менее серьезно ранен, наверное, именно поэтому принцу и пришлось выкарабкиваться самому. А после занятий магией я даже кое-что понимала из их разговоров.
Да, теперь вместо надоевшего этикета я изучаю магию. В свободное время господин целитель стал давать мне уроки, чтобы, как он сказал, я в следующий раз не угробила себя окончательно, следуя только лишь интуиции. А Его Высочество изволил лично заняться со мной теорией магии, объясняя это тем, что ему скучно и все равно нечего делать.
В последнее верилось с трудом, учитывая, какую кипу бумаг приходилось убирать с прикроватного столика каждый раз, освобождая место для учебников. Скорее, ему просто было интересно посмотреть на единственную во всем королевстве, как сказал господин целитель, магиню-природницу. С тех пор, как господин целитель разобрался в моей магии, я то и дело ловила на себе их с принцем заинтересованные взгляды. Складывалось впечатление, что они постоянно ждут от меня какого-то чуда, и от этого порой становилось не по себе. В общем, этими вечерами можно было бы наслаждаться, если не беседа с матушкой, которая изрядно отравила мне конец недели.
Что-то подобное я предчувствовала уже тогда, когда Кати передала мне приглашение зайти к матушке в кабинет. Я не была там уже не помню сколько времени, кажется, со средины лета, когда матушке вздумалось поругать меня за переписку с кузиной Хельге. Но, если быть справедливой, с тех пор произошло столько всего, что времени на праздные посиделки почти не оставалось. Хотя, о чем это я, праздными посиделки с мамой не бывали никогда.
— Госпожа Агата! — Кати, похудевшая и побледневшая за эти полторы недели, когда ей вместе с остальными девушками пришлась дежурить у постелей больных, выглядела озабоченной.
— Госпожа баронин просили Вас зайти. — И добавила почти шепотом, — И кофию велели подать.
Это было плохо. Если мама велела подать кофе, значит, разговор предполагался долгий.
— Спасибо, Кати! — Я улыбнулась горничной. — Только не «кофию», а «кофе». Вот выйдешь замуж за какого-нибудь рыцаря, как будешь гостей принимать с твоим «кофием»?
— Ах, госпожа Гота! Вы уж как пошутите иногда… — Смущенная Кати отмахнулась от меня, словно это я, а не она, вечно просила по три раза перечитывать ей все сцены в романах, где герои объяснялись в любви. — Нам ли, простым горничным, о рыцарях мечтать… вы лучше идите, пока ваша матушка не рассердилась за опоздание.
— Да-да, уже иду.
Выходя из комнаты я искоса взглянула на Кати. Вот же, притворщица! О рыцарях она даже не мечтает! О том, что во время коротких прогулок в парке я уже дважды замечала свою горничную в компании господина целителя, я благоразумно решила промолчать. Не хочет пока говорить, заставлять не буду. Возможно, с точки зрения Кати, тут хвастаться особо и нечем, однако, мне господин целитель казался мужчиной надежным и добрым, хоть и немолодым уже. Если они решат пожениться, не думаю, что папа-барон будет чинить им какие-то препятствия. На пути к маминым покоям столкнулась с господином лекарем. Лекарь выглядел осунувшимся, но безмерно счастливым: третьего дня из столицы прилетел вестник с запиской, в которой Ее Величество лично выражала мастеру благодарность за оказанную ее сыну помощь и обещала щедро наградить.
Он поприветствовал меня, словно особо важную персону. Вообще, после той глупой истории в комнате принца, господин лекарь не уставал благодарить меня за помощь, словно я и правда пыталась ему помочь. Ведь сколько бы Его Высочество и господин целитель не представляли меня самоотверженной героиней, врать самой себе было бессмысленно, все вышло совершенно случайно, из-за моего неуемного любопытства.
Судя по довольному виду господина лекаря, с мамой все было в полном порядке, потрясения последних дней не повредили ни ей, ни младенчику, которого она ждет. Глубоко вздохнув, я постучала в дверь.
— Добрый день, матушка! Ты просила зайти?
— Просила. Садись, Агата, нам предстоит долгий разговор. — Мама выглядела усталой, что неудивительно, и чем-то огорченной.
Мы присели в ее любимом уголке, где уже ожидал кофейник и две миниатюрные чашечки. Вообще-то, утром я всегда старалась выбрать чашку побольше, чтобы хватило на весь завтрак и не надо было по десять раз подливать напиток. Но сегодня мама не оставила мне выбора, будем пить кофе, словно на графском приеме.
— Я слушаю, тебя, мама.
— Сколько раз я просила тебя оставить эту неуместную фамильярность, — Поморщившись вздохнула мама, — Но, похоже, твое деревенское воспитание оказалось прочнее, чем все усилия мои и учителей. Ну да ладно… Агата, из-за тебя у нас с господином бароном состоялся весьма неприятный разговор. Я надеюсь, что с твоей стороны это было всего лишь недомыслие и впредь ты не будешь становиться причиной наших размолвок.
— Вы с папой-бароном поссорились? Из-за меня? — Сказать, что я очень удивилась, было бы страшным преуменьшением. До сих пор мама никогда не жаловалась мне на свои размолвки с мужем, если они вообще бывали. И, тем более, я не могла понять что же такого я сделала, чтобы они из-за меня ссорились. Ну не могли же пара пропущенных уроков этикета вызвать такую бурю? Или могли?
— Ох, не делай такое невинное лицо! — Похоже, маму раздражал не только повод к разговору, но и сам разговор, поэтому она становилась все нетерпеливее. — Не ты ли недавно обсуждала с твоим отчимом совершенно неприличные вопросы?
— Какие вопросы? — Теперь я уже не удивлялась. Я просто ничего не понимала.
— Вот именно, Агата! Ты — взрослая девушка, я была не намного старше тебя, когда ты родилась. А ты даже не понимаешь, какие