Читать интересную книгу Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

— Только капоэйрой, — ответил Айвар, смущенно улыбнувшись. — Но это не совсем борьба, она больше напоминает ритуальные танцы, какие до сих пор исполняют воины в Африке. Я этому выучился в детстве, когда жил в Питере. Родители меня водили в очень симпатичный Дом культуры, где были занятия на любой вкус. Потом, когда я уже переехал в Африку, пришлось освоить кое-какие приемы самообороны, там без нее просто не выжить. Но к спорту это имеет мало отношения.

— А меня научишь?

— Ну, некоторые приемы могу показать, а вот для капоэйры надо быть постройнее и полегче на подъем, чем я сейчас, — сказал Айвар шутливо, не без доли лукавства. Спортивная форма у него по-прежнему была отличной, несмотря на кажущуюся громоздкость. Как ни странно, лишние килограммы нисколько не мешали ему в силе и гармоничности движений, потому что были сосредоточены только в одном месте и так плавно его опоясывали, что казались естественным продолжением крепких мышц и жил.

Заодно Айвар рассказал мальчику о легкоатлетических турнирах для энтузиастов в Африке, на которых завоевал не одну награду.

— Представляешь, Павлик, тех, кто отстоял честь своей больницы, после соревнований встречают прямо как победителей древнегреческих Олимпиад! — сказал Айвар. — Да и сам турнир в какой-то степени под них стилизован, и правила почти такие же строгие. Например, бежать приходится босиком по глубокому песку, который в Африке еще и страшно горячий. Но зато это здорово закаляет характер! А уж когда тебя поддерживает целый стадион жизнерадостных людей — это вообще потрясающее чувство. Поэтому я тебе настоятельно советую не бросать спорт, причем заниматься именно тем, что тебе нравится. И когда-нибудь ты тоже испытаешь нечто подобное.

Он отметил любознательность и прилежность мальчика, которому нравилось учиться всему новому. В значительной степени это, как стало понятно Айвару, и объединило его с Андреем Петровичем, который научил Павлика ловить рыбу, разводить костер, объяснил устройство автомобиля, рассказал об истории часового механизма, укладке домашней печи, дренаже болотистого участка и многое другое. Все это Павлик тоже поведал между делом.

Но вот зачем это было нужно самому отцу бывшей невесты, Айвар не вполне понимал. Уж от этого человека он меньше всего ожидал снисходительного и чуткого отношения в такой неоднозначной ситуации, как у Оли.

Однако Павлик так или иначе относился к нему с теплотой, и доверяя интуиции мальчика, Айвар счел, что в этой странной дружбе есть скрытый смысл. «Дай бог только, чтобы это не оказалось таким же жестом отчаяния, каким было ее предложение ехать в Россию и быть вместе» — подумал он.

И еще один момент казался Айвару странным — Павлик, зная, что тот был лучшим другом его настоящего отца, ни разу о нем ничего не спросил. Оля подтвердила, что мальчик вообще никогда не интересовался этой темой, зная, что отец жив и здоров, проживает в Америке с новой семьей, но не более того. Даниэль тоже не поднимал этот вопрос, хотя вообще они с Айваром и Налией с удовольствием вспоминали о России. Будто отца и сына просто не существовало друг для друга.

Когда Айвар все-таки поинтересовался этим у Оли, она спокойно подтвердила:

— Ну да, так и есть. Но что в этом странного, Айвар, если даже у тех, кто живет вместе, часто нет никакой любви? А если тебя удивляет именно то, что Павлика не волнует его успешность, так я даже рада: меньше всего я хочу, чтобы он вырос корыстным и приспосабливающимся.

— А что же мать Данэ? — спросил тогда Айвар. — Неужели Павлик ей совсем не интересен? Ведь другие внуки у нее в Америке, вряд ли она может часто с ними видеться.

— Она этого интереса не проявляла, а я, разумеется, никогда не напрашивалась, — ответила Оля спокойно, но с достоинством, и больше Айвар не допытывался.

Он всегда привозил мальчику разные необычные подарки, но кроме того, дважды в году — в день рождения Павлика и в Новый Год — переводил Оле на карту определенную сумму. На этом Айвар настоял сам, сказав ей: «Неправильно, что я даю Павлику только впечатления и радости, а Леша его содержит, и при этом мальчик больше любит меня. Надо и совесть иметь, Оленька. Это не жест доброты, просто я считаю его родным, и мне важно, чтобы у него была хорошая одежда, обувь, стоматология, школьные принадлежности. Значит, и позаботиться я об этом должен сам, а не перекладывать на других».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Впрочем, и Павлик не оставался в долгу. Из летней поездки с семьей в Испанию он привез в подарок Айвару и Налии удивительно красивый светильник в виде городского пейзажа. На основании из брусчатки стояли два домика, будто из настоящего грубого камня, с окнами и коваными балкончиками, а между ними была маленькая лестница, прикрытая узорчатой голубой калиткой и ведущая в невидимую глубину улицы. Над калиткой был укреплен светящийся фонарик, точь-в-точь похожий на уличные фонари в Аликанте.

— Просто супер, Айвар, правда? — спросил Павлик, когда смог увидеться с другом. — Похоже на дома с привидениями из старых сказок!

— Верно, похоже, — задумчиво сказал Айвар. — Налия очень обрадуется, она мне много говорила как раз о таких местах.

В следующий раз они увиделись только весной нового года. День рождения у Павлика был в начале марта, но там Айвар, к своему сожалению, присутствовать не мог и обещал мальчику привезти ему подарок сразу как удастся выбраться в Россию.

В Питер Айвар и Налия приехали в мае, на международный научно-практический форум здравоохранения. От этого мероприятия они ждали многого, к тому же Налии намекнули, что в скором времени, возможно, именно в Северной столице пройдет саммит «Россия-Африка», на который супруги смогут поехать в числе делегатов. На такое масштабное собрание они давно хотели попасть: ожидалось значительное расширение сотрудничества в области медицины и фармацевтики, тогда как в прежние годы обсуждались в основном военно-технические вопросы.

К удивлению Айвара, когда он сообщил Павлику и Оле о своем приезде, с ним захотел встретиться Алексей Северцев. Он предложил посидеть где-нибудь в центре города и обещал взять с собой мальчика.

Павлик, едва увидев Айвара, с радостью обнял его за шею, чем заметно удивил отчима, хотя от комментариев тот воздержался. Собрались они в кафе «Зингеръ» на канале Грибоедова, и когда мальчик управился с мороженым, Алексей предложил ему спуститься вниз, посмотреть книги, которыми Павлик очень увлекался.

Айвар сообразил, что собеседник намеревался обсудить какой-то деловой вопрос, и выяснилось, что Алексея и Олю заинтересовал детский лагерь в Ленинградской области, который с недавних пор был частично под патронажем у комитета, где служила Налия. Он походил на тот, в котором когда-то побывали сами супруги, и в нем тоже отдыхали в основном дети африканцев, которые учились или работали в Москве и Петербурге, — это давало возможность поправить здоровье, поучиться языкам, культуре и социальным навыкам. Пока еще он был небольшим, но понемногу развивался, и Айвар с Налией надеялись, что когда-нибудь он разрастется в настоящий международный языковой лагерь. А ребятам и сейчас в нем очень нравилось — сосны, морской воздух и множество полезных развлечений способствовали воспитанию лучше всякой муштры.

Алексей, почему-то колеблясь, рассказал Айвару, что весна выдалась немного сложной — у родителей жены обострились возрастные и хронические болячки, младшая дочь тоже часто болела, и они с Олей задумались о том, чтобы на лето вывезти ее в какой-нибудь хороший санаторий, возможно, за границей. А поскольку старшей родне все больше требовались лекарства, внимание и платные процедуры, Оля боялась из-за такой занятости обделить Павлика. В итоге, как пояснил Леша, они с женой решили подыскать для мальчика на лето какое-нибудь обучающее и оздоровительное заведение с надежной репутацией.

Поняв, о чем шла речь, Айвар заверил, что сможет устроить Павлика в лагерь на лето, а при возможности выберется вместе с Налией его проведать. Алексей поблагодарил его и сказал, что мальчик сам очень хотел именно в такое место: он все больше интересовался разными народами и культурами, мечтал побывать в Африке и даже говорил, что поехал бы туда хоть на год, поучиться в местной школе и найти новых друзей.