Саманта подумала о том, что ответ может быть только один. Только так она сможет принять на себя его боль и исцелить его душу. Этот ответ был единственно возможным для каждого из них.
— Хорошо, Рем, я выйду за тебя замуж.
Глава 17
— Ты хотела бы, чтобы свадебная церемония началась с пышного церковного венчания? — спросил Ремингтон.
— Да, если, конечно, ты не возражаешь.
— Разве имеют значения мои возражения? Разве ты слушаешься меня? Разве ты прислушалась к моим пожеланиям и отправилась домой после представления в «Ковент-Гардене»? Нет, вместо этого ты спряталась в моем экипаже и отправились со мной в Шэдвелл.
Сэмми стала белее снега.
— Откуда ты знаешь?
— Лучше бы ты сказала, когда намеревалась сама поведать мне об этом приключении?
— Я не хотела расстраивать тебя, Рем, — прошептала женщина.
— Почему я должен расстроиться? Потому что уличные бродяги могли запросто убить тебя?
— Ты сердишься.
— Я просто хочу, чтобы ты всегда была в безопасности. Никогда не подвергай свою жизнь опасности, дорогая.
— Не буду, — согласилась Саманта. — По-моему, из тебя получится очень властный муж.
— Полагаю, тебе все равно удастся упрятать меня под каблук.
— Но пока я выполняю твои указания. Сегодня утром, например, я отправила с посыльным ожерелье Андерсу.
— Саманта! — Ремингтон потемнел лицом. — Я бы не хотел видеть возле тебя виконта Андерса.
— Рем, — мягко остановила его Саманта, — я уже говорила тебе, что не испытываю к Стефену никаких чувств.
— Я не доверяю этому человеку. Он непорядочен. Держись от него подальше.
— Хорошо, — послушно кивнула Саманта.
— Тогда пообещай мне, что будешь рассказывать мне о самых незначительных событиях своей жизни. Даже если тебе покажется, что они могут рассердить меня. Даже если они опасны. Обещай мне, Саманта. Только в этом случае я смогу защитить тебя.
— Обещаю, — сдалась любящая женщина, — но хочу, чтобы ты дал мне похожую клятву. Ты будешь рассказывать мне без утайки обо всем, что может угрожать твоей жизни или причинить тебе боль.
— Клянусь, — торжественно произнес Ремингтон.
— Хорошо, — удовлетворенно вздохнула Саманта. — А теперь расскажи мне о своем прошлом.
— О моем прошлом? — пришел в изумление Ремингтон. — Ты имеешь в виду женщин? Я уже говорил — ты вне сравнения и конкуренции. Ни к кому я не испытывал таких сильных чувств, как к тебе. У меня нет никакого желания менять тебя на какую-то другую женщину.
— Я не имею в виду женщин.
— Тогда о чем ты спрашиваешь?
— О годах, проведенных в море. О твоей службе в военно-морском флоте. О той боли, которую нанесла она тебе.
— Эта часть моей жизни завершена, и я предпочел бы не обсуждать ее, — сухо заметил Ремингтон.
— Но ты только что дал мне обещание.
— Наша жизнь слишком благополучна, а ты слишком красива, и уродства жизни не должны касаться тебя.
— Ты ошибаешься. Эта последняя война с Америкой… большую часть военного времени ты провел в море?
— Нет, я довольно плохо знал морские просторы Америки, несравнимо с другими капитанами. Поэтому меня призывали время от времени, когда во мне была нужда. В остальное время я занимался подготовкой наших морских офицеров, чтобы Англия не потеряла своей славы великой морской державы.
— Ты герой! — с гордостью провозгласила Саманта. — Я помню, что читала о тебе в газетах. Граф улыбнулся:
— Но какое отношение моя воинская служба имеет к твоему благополучному существованию?
— Сплетни и слухи распространяются быстро и на море, и на суше. Просто я хотела узнать, что из скандальной истории нашей семьи известно тебе не понаслышке и что ты узнал позже, после войны.
— Мне почти ничего не известно, — расплывчато ответил граф. — Какие-то обрывки…
— Можешь не щадить меня, — упавшим голосом произнесла Саманта, — потому что мне известно все до мельчайших подробностей, включая то, что тебе наверняка не известно. — Саманта опустила глаза. — Мой брат Себастьян — бесчестный преступник, который последние три года провел в тюрьме Ньюгэйт, осужденный за убийство.
Ремингтон обнял возлюбленную:
— Я не знал, насколько глубоко Дрэйк счел нужным посвятить тебя в эту историю.
— Дрэйк предпочел бы, чтобы я ничего не знала. К несчастью, не в его силах было накинуть платок на роток всей Англии. Мне было пятнадцать… почти дитя. Это было ужасно. Но есть кое-что и похуже. Дрэйк никому не говорил об этом: Себастьян хотел убить брата. Он участвовал в заговоре, целью которого было потопить корабль Дрэйка и уничтожить не только Дрэйка, но и всю команду. Все это для того, чтобы добиться титула герцога Аллонширского.
— Черт! — достаточно спокойно выругался Гришэм. Его сдержанная реакция не соответствовала ожиданиям Саманты, однако то, что она поведала ему, не было для графа откровением. Он был причастен к схватке Дрэйка со смертью, точно так же как был причастен ко всем морским сражениям 1812 года. Но ему и в голову не приходило, что о холодном расчете Себастьяна было известно Саманте.
— Слава Богу, Дрэйк остался жив, хотя его команда погибла. Но то, что Дрэйк выжил, было тайной для всех на протяжении многих недель. Мы получили уведомление о том, что герцог Дрэйк и его команда признаны пропавшими без вести.
— Я припоминаю. Эта история печаталась в «Таймс».
— Вряд ли там было написано, какой пыткой оказалось для меня ожидание. Ни один журналист не смог бы описать чувство отчаянного одиночества, которое я испытала Мать моя умерла, когда я была еще мала, отец был при смерти, а брат, единственный, кого я любила и кто любил меня, пропал. Для Себастьяна я ничего не значила, как не значил никто другой. Горе мое было бесконечным. Моим искренним желанием было погибнуть вместе с Дрэйком и его матросами. — Сэмми подняла на Ремингтона влажные от слез глаза: — Похожа моя история на историю девочки, которой не известно, что такое боль и горе? Но я поведала ее тебе не для того, чтобы вызвать жалость. Во-первых, я бы хотела, чтобы ты знал, что моя жизнь вовсе не волшебная сказка, во-вторых, я бы желала, чтобы, заглянув в свое прошлое, ты открыл его мне так же, как я открыла тебе свое. Кроме того… пережитое горе приводит нас к радости. Дрэйк не только вернулся живым и невредимым, но и привел в наш дом свою невесту. Алекс стала для меня одновременно матерью и сестрой. И самым преданным другом. По пути домой Дрэйк и Алекс зачали ребенка, который родился через семь месяцев после их появления в доме. Мальчика назвали Греем в честь нашего отца, Грейсона. Полное имя малыша Дрэйк Грейсон Баретт, но мы называем его Грей. А теперь у нас есть еще и Бонни. Видишь, трагедия породила радость и счастье.