Читать интересную книгу Террористы - Пер Валё

Бульдозер Ульссон провел раз-другой кончиками пальцев по широченному галстуку американского производства с белыми республиканскими слонами на зеленом поле.

Затем прокашлялся и важно произнес:

— Хитадиши Ити и Мацума Лейдзу, вы задержаны по подозрению в покушении на убийство, в терроризме и вооруженном сопротивлении властям.

Меньший японец к этому времени очнулся и вежливо возразил по-английски:

— Простите, сэр, но это не наши имена. И добавил:

— Если это вообще имена.

— Ничего, с именами мы как-нибудь разберемся, — беспечно произнес Бульдозер.

Сделал знак стоящим за его спиной полицейским и распорядился:

— О'кей, везите их на Кунгсхольмен. Найдите кого-нибудь, чтобы разъяснил задержанным их права на английском или каком-нибудь другом языке и довел до их сведения, что завтра будет решен вопрос о взятии под стражу. Если у них нет адвоката, мы обеспечим. — Помолчал и добавил: — Только не Рокотуна.

В квартиру вошли люди Бульдозера. Арестованных увели; вернее, увели одного, а другого унесли на носилках.

— Что ж, — сказал Бульдозер. — Отличная работа, ребятишки. Да-да. Операция проведена блестяще. Одного только не понимаю: зачем вы сами беретесь за такие дела?

— Где уж тебе понять, — отозвался Гюнвальд Ларссон совсем хмуро.

— Ларссон, ты своеобразный человек, — заключил Бульдозер.

— Выбросил бы ты свой американский предвыборный галстук в мусоропровод.

— Ни в коем случае. Он мне нравится. Подарен губернатором штата Нью-Йорк, когда я там был. Он ведь республиканец. Хотел получить еще один, от мэра-демократа, но у него не нашлось лишнего. Обещал прислать перед следующими выборами. Да только выборы уже состоялись, а галстука все нет.

На секунду он даже слегка опечалился. Покачал головой и сказал:

— Вот и верь после этого людям.

И помятый синий костюм, облекающий плоть господина прокурора, проплыл к выходу.

Когда Бульдозер исчез, Гюнвальд Ларссон спросил:

— Каким образом, черт возьми? И замолчал.

Мартин Бек мысленно задавал себе тот же вопрос, но вслух ничего не сказал.

И так все ясно. У Бульдозера Ульссона везде стукачи. Он всюду сует свой нос и старается присвоить себе чужие заслуги. Мартин Бек был почти уверен, что в его группе расследования убийств стукачей нет. Но в стокгольмском отделе насильственных преступлений явно сидит человек Бульдозера.

Кто?

Эк?

Стрёмгрен?

Скорее всего, Стрёмгрен. Но попробуй заставь его сознаться.

— Ну, — усмехнулся Рённ. — Вот и кончилась потеха.

— Потеха?

Гюнвальд Ларссон наградил Рённа долгим взглядом, но воздержался от дальнейших комментариев.

Мартин Бек осматривал коварные коробочки. Скоро ими займутся эксперты.

В четырехстах метрах от них Стрёмгрен сидел и курил за тюлевой занавеской. После разговора с Бульдозером, час назад, он курил сигарету за сигаретой. И думал о том, что наконец-то появился шанс попасть в спецгруппу Бульдозера и получить желанное повышение.

Бенни Скакке лежал дома в своей кровати и был занят сугубо личным делом.

— Но где же Гейдт, черт возьми? — уныло произнес Гюнвальд Ларссон.

— Ты способен думать о чем-нибудь другом? — спросил Рённ. — Хотя бы сейчас?

— О чем, например?

— Ну, например, о том, что я перебил пулей этот провод. Хотя это было практически невозможно.

— Сколько очков ты выбил на последних стрельбах?

— Ноль, — ответил Эйнар Рённ, заливаясь краской.

— Ох, и силен же он, дьявол, — сказал Гюнвальд Ларссон, потирая поясницу.

Через пятнадцать секунд он произнес про себя:

— Где этот чертов Гейдт?

XXVIII

Судебное заседание, на котором решался вопрос о взятии японцев под стражу, состоялось в первой половине дня шестнадцатого декабря и вылилось в фарс, какого давно не видели стены Стокгольмского суда.

В Швеции принято — очевидно, для создания видимости беспристрастия, — чтобы жребий определял, кому быть обвинителем по тому или иному делу.

Если на этот раз и тянули жребий, что крайне сомнительно, Бульдозер Ульссон явно позаботился заблаговременно о том, чтобы на всех бумажках была его фамилия, ибо он держался так самоуверенно и царственно, что сама мысль о ком-либо другом в этой роли казалась нелепой и невероятной. Костюм его был отутюжен — утром точно был отутюжен, — ботинки начищены, на груди красовался ярко-зеленый галстук с красными нефтяными вышками, возможно, подарок шаха Ирана. Во всяком случае, так утверждал сам Бульдозер Ульссон.

Он особо просил присутствовать Мартина Бека, Гюнвальда Ларссона и Эйнара Рённа, а вообще зал был до отказа набит людьми; одни пришли из чистого любопытства, другие — потому, что считали своим непременным долгом быть в курсе событий. К числу последних относились начальник ЦПУ и Стиг Мальм, восседавшие в первом ряду. В глубине зала можно было различить венчик рыжих волос, окаймляющий лысую макушку начальника сепо. В этот день он чуть ли не впервые после двадцать первого ноября появился на людях.

Японцам был выделен адвокат, рядом с которым Гедобальд Роксен показался бы Авраамом Линкольном.

Рослый террорист после схватки с Гюнвальдом Ларссоном напоминал мумию из какого-нибудь раннего фильма Бориса Карлова, зато маленький все время учтиво улыбался и кланялся каждому, кто останавливал на нем свой взгляд.

Процедура осложнялась тем, что пришлось прибегнуть к помощи переводчика.

Наиболее слабым местом в аргументации Бульдозера было то, что он не знал, как зовут задержанных. Для начала он прочел четырнадцать различных имен по списку, разосланному Интерполом. Однако «мумия» и его более общительный товарищ каждый раз отрицательно качали головой.

Наконец у судьи лопнуло терпение, и он предложил переводчику спросить японцев, как их зовут и когда они родились.

На что общительный ответил, что их зовут Каитен и Камикадзе, а также сообщил год рождения обоих. «Мумия» говорить не мог.

Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон обменялись удивленными взглядами, но кроме них никто не реагировал. Видимо, только им двоим было известно, что Каитен означает «человек-торпеда», а Камикадзе — «летчик-смертник». И что японец назвал годы рождения адмирала Того и адмирала Ямамото, кои родились на свет первый около ста тридцати, второй — девяносто лет назад, между тем как всякому было видно, что задержанным нет и тридцати.

Однако суд не стал придираться, и секретарь старательно записал полученные данные.

Затем Бульдозер объявил, что задержанные подозреваются в бездне всяких преступлений, как то: оскорбление монарха, покушение на жизнь премьер-министра, короля, американского сенатора и еще восемнадцати поименованных лиц, включая Гюнвальда Ларссона, Мартина Бека и Эйнара Рённа, попытка вооруженного переворота, повреждение городской газовой сети, незаконное владение оружием, незаконное пребывание в стране, серьезное повреждение жилого дома в районе Танту, кража, контрабандный ввоз оружия, сопротивление властям, подготовка к нарушению закона о наркотиках (в квартире был найден пузырек с лекарством от кашля, содержащим настойку опия), нарушение закона о пищевых продуктах (в холодильнике лежала разделанная тушка таксы), незаконное присвоение собаки, подделка документов и нарушение закона об азартных играх (причудливые деревянные пластинки он посчитал принадлежностью азартной игры).

Дойдя до этого пункта, Бульдозер внезапно сорвался с места и выбежал из зала. Все проводили его удивленными взглядами.

Вернулся он через несколько минут, самодовольно семеня во главе шестерки своих прихвостней, которые волокли деревянный ящик величиной с гроб и большой складной стол.

Из ящика Бульдозер принялся извлекать кучу вещественных доказательств — части бомб, ручные гранаты, боеприпасы и прочее. Каждый предмет он предъявлял публике и суду, затем клал на стол.

Ящик не был еще опорожнен и наполовину, когда Бульдозер достал из него обернутую полиэтиленом голову таксы и показал сперва начальнику ЦПУ, потом Стигу Мальму, которого тут же вырвало.

Ободренный таким успехом, Бульдозер снял полиэтилен и сунул собачью голову под нос судье. Тот выхватил из грудного кармашка носовой платок, поднес его ко рту и приглушенно вымолвил:

— Довольно, господин старший прокурор, довольно.

Бульдозер приготовился извлечь остальные части обезглавленной таксы, но судья повысил голос:

— Я же сказал: довольно вещественных доказательств. Бульдозер смахнул галстуком с лица легкое разочарование, совершил по залу круг почета, остановился перед «мумией» и объявил:

— Я требую вынести постановление о взятии под стражу господ Каитена и Камикадзе. Поскольку я ожидаю дополнительный материал из-за рубежа, заранее требую продлить срок содержания под стражей.

Переводчик перевел. «Мумия» кивнул. Второй японец низко поклонился с учтивой улыбкой.