Читать интересную книгу Террористы - Пер Валё

Остался Гейдт в стране или ухитрился уйти?

Как одолеть двух японцев, которые, несомненно, вооружены до зубов и, несомненно, получили приказ ни за что не сдаваться, а сопротивляться до последнего и в крайнем случае взорвать себя вместе с противником?

— Я хочу взять этих иродов живьем, — сказал Гюнвальд Ларссон, мрачно глядя в окно.

— Думаешь, это вся группа? — спросил Скакке. — Эти двое и Гейдт?

— Скорее всего, их было четверо, — откликнулся Мартин Бек. — И четвертый, наверно, уже ушел.

— Почему ты так думаешь? — спросил Скакке.

— Не знаю, — ответил Мартин Бек.

Его догадки часто оказывались верными. Многие называли это интуицией, сам же Мартин Бек считал, что интуиция не играет никакой роли в практической оперативной работе; он вообще сомневался, что существует такое свойство.

Эйнар Рённ находился в Танту, в квартире, которую полиции пришлось занять чуть ли не силой. Во всяком случае, не обошлось без взяток, не говоря уже о том, что жильца временно поселили на полном государственном обеспечении в одном из наиболее роскошных отелей города.

От посторонних глаз Рённа защищала тюлевая занавеска — во всяком случае, пока он не зажигал свет. Он его не зажигал. Рённ был некурящий, и полпачки дешевых датских сигарет, которые он иногда носил в кармане, нужны ему были, только чтобы угощать приверженных к никотину злоумышленников.

В свой превосходный полевой бинокль он за шесть часов дважды видел японцев. В обоих случаях они были вооружены автоматами, и Рённ сделал про себя вывод, что японцы вовсе не похожи друг на друга, и старая басня, будто все корейцы, китайцы и иже с ними на одно лицо, басня и есть. Как и то, что говорят про цыган и саамов.

Расстояние между домами составляло около четырехсот метров, и будь Рённ хороший стрелок, — а он им заведомо не был, — к тому же вооруженный дальнобойной винтовкой с оптическим прицелом, он, наверно, смог бы обезвредить того из японцев — желательно более рослого, — который первым выглянет из-за занавески.

После десяти часов дежурства Рённа сменили. К этому времени вся эта затея успела ему основательно осточертеть.

Сменивший его Бенни Скакке был не совсем доволен полученными инструкциями.

— Гюнвальд Ларссон говорит, что мы будем брать их живьем, — кисло произнес он. — Интересно, как мы это сделаем?

— Понимаешь, Гюнвальд против того, чтобы убивать людей, — ответил Рённ, зевая. — Ты не участвовал в операции на крыше на Далагатан четыре года назад?

— Нет, я тогда служил в Мальмё.

— Мальмё… Город, где даже руководящие сотрудники уголовного розыска берут взятки и полиция присваивает казенные средства. Красота. — Он быстро добавил: — То есть, я вовсе не хочу сказать, что ты в этом тоже замешан. Нет-нет, ни в коем случае. — Он надел пальто и направился к двери. На ходу сказал: — Только не трогай занавеску.

— Не буду, не бойся.

— И если случится что-нибудь важное, немедленно набери номер, который записан вон на той бумажке. Тебя прямо соединят с Беком или Гюнвальдом.

— Спокойной ночи, — сказал Скакке.

Самому ему предстояло десятичасовое, скорее всего бессмысленное, бдение.

С наступлением ночи японцы, видимо, легли спать. Правда, одна лампа горела, из чего можно было заключить, что они спят по очереди. Скакке не сразу это сообразил, а вскоре после полуночи он впервые увидел одного из своих подопечных, того, что был поменьше ростом.

Отодвинув занавеску, японец обозрел окрестности. Вряд ли он заметил что-нибудь существенное, зато Скакке, у которого был хороший ночной бинокль, несмотря на скверное освещение, разглядел автомат, покоящийся на сгибе правой руки террориста. Ему пришло в голову, что японцам надо вести наблюдение в двух направлениях, тогда как полиции достаточно следить за той стороной дома, где находятся подъезд и дверь в подвал.

Немного спустя Скакке увидел, как шайка хулиганов, которые так расплодились за последнее время, шествует по тротуару, методично разбивая камнями уличные фонари. В шайке были и мальчишки, и девчонки, хотя на таком расстоянии различать их было трудновато. Один из японцев — все тот же малорослый — выглянул в окно, проверяя, что происходит; больше до самого утра никто из них не показывался.

Когда Рённ явился на смену в семь часов, Скакке доложил:

— Я видел одного из них два раза. Он был вооружен, но показался мне куда безобиднее наших собственных хулиганов.

С этими словами он ушел, и Эйнар Рённ занял пост у тюлевой занавески.

В полицейском управлении на Кунгсхольмсгатан тоже не происходило ничего интересного. Фредрик Меландер ушел домой сразу после полуночи, но он жил поблизости, и его несложно — во всяком случае, не слишком сложно — было вызвать при необходимости.

Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон засиделись. Уже давно над домами занялся унылый, наводящий тоску грязно-серый рассвет, а они все размышляли над синьками, планами квартир, чертежами домов и картами Танту.

Перед уходом Меландер сказал:

— Это обычный стандартный дом с встроенной пожарной лестницей, верно?

— Верно, — ответил Гюнвальд Ларссон. — А что?

— И пожарная лестница проходит у самой этой квартиры, верно?

Настала очередь Мартина Бека спросить:

— Ну и что?

— Просто один мой родственник живет в таком доме, — ответил Меландер. — И я знаю, как они построены. Мы с ним вместе зеркало вешали — большое, что правда, то правда, — так полстены обрушилось на пожарную лестницу, а вторая половина — в гостиную соседа.

— Ну и как сосед? — поинтересовался Гюнвальд Ларссон.

— Слегка опешил. Он как раз сидел и смотрел телевизор. Футбольный матч в Англии.

— И что ты хочешь всем этим сказать?

— Хочу сказать, что это стоит учесть, особенно если будем брать их сразу с нескольких сторон.

И он ушел, явно не желая жертвовать своим ночным сном, а Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон, пока в здании на Кунгсхольмсгатан еще царила относительная тишина, начали превращать недопетую песню Меландера в некое подобие плана.

— Главное их внимание будет направлено на входную дверь, тем более, что она одна, — говорил Мартин Бек.

— Это почему?

— Они ждут, что кто-нибудь, скажем ты, высадит дверь и ворвется в квартиру во главе полчища полицейских. Если я верно представляю себе методы этих типов, они постараются уложить возможно больше нападающих, а потом, когда не останется никакого выхода, взорвут себя в надежде захватить с собой на тот свет кого-нибудь из нас.

— Бр-р-р, — сказал Гюнвальд Ларссон.

— И глядишь, прибудет новое пополнение в большое полицейское управление там наверху, как говаривал Колльберг.

— А я хочу взять их живыми, — угрюмо произнес Гюнвальд Ларссон.

— Как? Выморить голодом?

— Неплохая идея. И когда в сочельник они совсем дойдут, пошлем к ним начальника цепу, выряженного Дедом Морозом, с большой миской рисовой каши. Они до того опешат, что сразу сдадутся. Особенно, если в это время нагрянет Мальм во главе отряда из двенадцати вертолетов и трехсот пятидесяти полицейских с собаками, броневыми щитами и в пулестойких жилетах.

Мартин Бек стоял у стены, облокотясь на старый железный архивный шкаф.

Гюнвальд Ларссон сидел за своим столом и ковырял в зубах разрезным ножиком.

Весь следующий час они провели почти в полном молчании.

Бенни Скакке был хороший стрелок; он доказал это не только на стрельбище, но и при исполнении служебных обязанностей. Будь он охотником за черепами, мог бы к своей коллекции кубков присоединить довольно безобразную голову, принадлежавшую человеку, которого в свое время причисляли к десятке самых опасных людей в мире.

В холле стояла его винтовка «Браунинг грейд-458 магнум».

К тому же у него был замечательный ночной бинокль. И хотя на улице царил кромешный мрак, а японцы обходились минимумом электрического освещения, он рассмотрел, что они готовятся к трапезе, которая у них явно носила характер ритуала. Они надели белые костюмы, вроде тех, в каких выступают дзюдоисты, и сели на пятки друг против друга; между ними была расстелена квадратная скатерть, уставленная тарелочками и чашечками.

Все делалось очень обстоятельно и выглядело вполне мирно. Если не считать, что под рукой у каждого лежало по автомату с запасным магазином.

Скакке не сомневался, что смог бы уложить обоих раньше, чем они успеют спрятаться или открыть ответный огонь.

А дальше?

И каков был приказ?

Бенни Скакке неохотно расстался с мыслью о снайперской стрельбе.

И мрачно уставился в темноту.

Мартину Беку и Гюнвальду Ларссону предстояло разгрызть весьма крепкий орешек.

Но сперва надо было все-таки поспать несколько часов. Они улеглись в двух свободных камерах уголовки, распорядившись, чтобы их никто не беспокоил, за исключением особо кровожадных убийц и подобных лиходеев.