Следующие секунды превратились для него в минуты. Чувства молодого человека обострились, он услышал скрип суставов руки, сжимающей нож у его горла, увидел, как напряглись мышцы, готовясь совершить смертельное движение, ощутил запах жареного поросенка, доносящийся из оставшейся далеко позади деревеньки, и почувствовал, как ладони наполняются огнем.
— Сволочь! — прорычал плотник, и схватил руку, сжимающую нож.
— А-а-а!
Лезвие, отразив свет танцующего медленный танец, костра, плавно полетело вниз.
Янек резко развернулся и прижал пылающие ладони к лицу разбойника.
— Сле-е-епну-у-у! — завопил мужчина и повалился на колени.
Стоящий рядом главарь не успел даже пошевелиться, плотник тряхнул кистями, готовясь вцепиться ублюдку в горло, и увидел, как с кончиков пальцев сорвались искры. Одна из них попала на одежду разбойника, и тот вспыхнул, словно был пропитан маслом.
Янек бросился к Дагару. Один из нападавших ринулся на помощь товарищам. Плотник отшвырнул его, будто тот совсем ничего не весил, и детина завизжал. Четвертого, пленившего дрессировщика, обезвреживать не пришлось. Он развернулся и бросился к роще. Плотник выдохнул, и в этот момент время вновь пошло со своей обычной скоростью.
Молодой человек зашатался и опустился на землю. Он смотрел на свои руки и улыбался. Трое напавших скрылись в лесу, четвертый, охваченный волшебным пламенем, с дикими криками, катался по траве, а потом затих.
— Ты… ты… — Дагар запинался. Он не мог выговорить ни слова, пораженный случившимся.
— Они не вернутся, — успокоил ученик дрессировщика.
— Как… ты… как…
— Идите спать, мастер, — произнес Янек. — Завтра нам снова предстоит долгая дорога.
Молодой человек слышал, как стучат зубы Дагара, и это доставляло ему удовольствие. Он не боялся. На минуту, показавшуюся ему очень длинной, он обрел нечеловеческие силы. Его ладони испускали огонь, его тело стало послушным, оно действовало, казалось, само, точно зная, что и когда нужно сделать. Его голова превратилась в лед, в камень, отчего мысли выстроились в четкие и ровные ряды; сомнения, страх и неуверенность исчезли, уступив место силе. Подобное Янек испытывал только когда находился в сознании Эргхарга.
Дрессировщик поднялся и молча скрылся в кибитке. Ученик не стал мешать мастеру и остался у догорающего костра. Этой ночью он не уснет. Он будет смотреть в небо, и знать, что частичка силы, частичка свободы, частичка… дракона проникла в его сущность и отныне он не просто слабый беззащитный юноша, но почти бог.
И теперь так будет всегда.
* * *
Эльфы продвигались вдоль границы О-шо очень быстро, им требовалось гораздо меньше времени на восстановление сил, чем людям, и усталость, благодаря магии, исчезала скорее. Быстрые, бесшумные, за день они преодолели расстояние, которое не осилил бы и конный, и к вечеру подошли к второму поселению О-шо. Небольшой городок, из которого в Ил'лэрию часто приезжали желающие приобрести безделушки, заряженные бросовыми заклинаниями.
Тэл’льяин был здесь однажды и неплохо знал город.
— Расходимся по двое, — предложил он и нарисовал на земле неровный овал. — Пять секторов. Сначала улицы, потом дома. Слушайте внимательно, детские голоса выше голосов взрослых, но не путайте девочек и мальчиков, лишние неприятности нам ни к чему. Мы не люди, мы избирательны, и имеем цель. Помните об этом.
Себе в напарники Тэл’льяин выбрал Рильбеста. Словно весенний ветер ворвались они в город и натянули луки.
— Пьюу!
— Пьюу!
Засвистели стрелы.
Человеческие дети падали бесшумно, не успевая даже понять, что умерли. Но без свидетелей не обошлось. Закричали мужчины, завизжали женщины, началась паника.
Старший народ продвигался через город, очищая его от детей, врываясь в дома, лишая родителей сыновей. Жители не успели опомниться, как улицы заполнили трупы мальчиков.
Тэл’льяин встретил своих людей на противоположном конце города.
— Что дальше? — спросил Рильбест. — Мы не можем проверить каждого убитого хомо обыкновениус. Как понять, что Эл'льяонт уничтожен? Когда придет время остановиться?
— Никогда, — ощерился Тэл’льяин. — Мы не можем рисковать. За сто лет полукровка мог потерять остатки магии, поэтому мы убьем всех.
— Раньше ты говорил по-другому, — с сомнением произнес один из эльфов. — И что на это скажет правитель?
— Гланхейл будет на нашей стороне, — Тэл’льяин погладил рубаху, под которой, заряженный магией, на серебряной цепочке висел его маленький помощник. — Правитель знает, что рано или поздно нам придется обнажить оружие. Несколько сотен и даже тысяч человеческих детей не сравняются по значимости с будущим целого народа. Люди этого не поймут и не пойдут на жертвы, но мы давно готовы к войне. И не остановимся.
Эльфы молчали. Каждый из них был готов подчиниться приказу старшего, каждый из них сознавал важность возложенной на них миссии, у каждого из них дома остались дети, за чье будущее стоило бороться. И каждый из них попал под действие медальона вожака, Тэл’льяин не сомневался.
— Мы с тобой, — произнес Рильбест.
— С тобой, — откликнулись остальные.
— Наши луки не дрогнут.
— Наши ноги не устанут.
— Да благословят нас боги.
— Khala eriler liehn! Вперед!
* * *
Три дня — небольшой срок, и Эл'льяонт не подозревал, сколь многое может измениться за это время.
Он успел привыкнуть к постоянно следующему за ним охраннику, хотя ему и становилось не по себе, когда приходило время посещать задний двор по нужде. Тахир не оставлял пленника в одиночестве, единственным исключением стала комната, которую своему "гостю" выделил Фархат. Порог этого помещения начищенные сапоги лейтенанта королевских драгун не перешагивали.
Эл'льяонт осмотрел весь дворец, заглянул во все помещения, куда ему позволил заглянуть Тахир, и оставил попытки к бегству. С бдительным охранником он не справится, а из комнаты, куда лейтенанту доступа не было, существовал лишь один выход.
Правитель Сартра сдержал слово, и не давил на Эл'льяонта, предоставив тому время для размышлений. Король приказал домочадцам и слугам относиться к эльфу, как к принцу, и если бы не тильдадильоновый ошейник, мальчик легко забыл бы, что во дворце он пленник, а не гость.
Сиянка, обидевшись неизвестно на что, к суженому не подходила, только за семейными трапезами позволяла себе задержаться взглядом на красивом лице будущего супруга и его тонких пальцах. Эл'льяонт видел интерес девушки, но понимал, что рассчитывать на ее помощь не может, а потому старался не думать о возможной женитьбе. Если он и согласится помочь Фархату в его смелой задумке, то на свадьбу согласия не даст. Эльфы женятся только по любви, вручая сердце той, с которой готовы делить свою весьма длинную жизнь. Сиянка, несмотря на свою привлекательность, не могла претендовать на место в сердце Эл'льяонта, к тому же, по ил'лэрийским законам он может жениться не раньше, чем отпразднует двухсотлетие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});