Читать интересную книгу Интернет и идеологические движения в России - Коллектив Мохова

Вместе с тем вполне вероятно, что нынешний идейный союз различных отрядов послушного большинства — всего лишь временное явление. Менее чем за четверть века постсоветской эры настроения россиян менялись неоднократно и зачастую весьма радикально. Есть основания для предположений о вероятных переменах и нынешних социально-политических тенденций.

Социологические исследования второй половины 2014 г. отразили усталость россиян от милитаристской мобилизации и значительное (с 74 % в марте до 41 % в августе) уменьшение поддержки идеи силового присоединения восточных и южных регионов Украины к России. К концу года россияне стали больше опасаться втягивания России в войну в соседней стране.

Россия вступает в период экономического кризиса, который скорее всего будет оказывать влияние и на социально-политические процессы в стране. Этот кризис явился следствием ряда основных факторов: долгосрочных экономико-политических просчетов российской власти; падения на мировом рынке цен на нефть и газ, продажа которых является основным источником пополнения российского бюджета; применения экономических санкций против России со стороны Запада за политику в отношении Украины в 2014 г. Первым проявлением кризиса стало скачкообразное падение курса рубля по отношению к доллару и евро в конце 2014 г., однако это явления пока задело интересы не самой большой части общества. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) в конце 2013 г. представил материалы своих исследований, свидетельствующих, что у подавляющего большинства россиян (71 %) по-прежнему не было никаких банковских вкладов: об их наличии заявили только 28 %. В прошедшие годы ответы на аналогичный вопрос распределялись практически таким же образом605. Среди имеющих вклады более двух третей хранили свои деньги в рублях. И сегодня нет оснований полагать, что количество вкладчиков с тех пор существенно увеличилось. Внимание к динамике соотношения рубля к доллару у россиян возросло, по данным ВЦИОМ, с 53 % в начале 2014 г. до 65 % в его конце, однако треть россиян этим вообще не интересуется, а среди заинтересованных преобладают те, кто следит за курсом валют лишь изредка, время от времени606. Наиболее болезненные для масс проявления экономического кризиса (рост цен на продовольствие и лекарства, а особенно рост безработицы) стали очевидными лишь во второй половине 2015 г.607 Маловероятно, что это приведет к социальным волнениям в России, но кризис может восстановить тот уровень критики правительства со стороны левых сил, который наблюдался до присоединения Крыма (глава 3). Рост такой критичности, пока без упоминания персональной ответственности национального лидера России за негативные тенденции, уже проявился в декабре 2014 г.: фракция КПРФ в Думе попыталась инициировать вынесение на голосование вопроса о недоверии правительству608.

Обострение ситуации на рынке труда почти наверняка вновь будет стимулировать активность русских националистов против «понаехавших». И хотя мигранты из Средней Азии стали активно покидать Россию как раз вследствие экономического кризиса609, основной объект фобий русских националистов (приезжие из Северного Кавказа) не исчез и не стал менее заметным. Следовательно, скорее всего будет воспроизводиться уже ставший традиционным конфликт между этими группами, а следовательно, и вытекающий из этого конфликт националистов с федеральной властью.

Кризис вряд ли способен существенно изменить настроения той части российских конформистов, которые после «Крымской кампании» перешли от почитания национального лидера к его обожествлению, но подобная ситуация складывалась и во многих других странах, не создавая непреодолимых преград для перемен в них. Например, в Китае после политических авантюр Мао Цзэдуна, «Большого скачка» (1958–1960) и «Культурной революции» (1966–1976), повлекших за собой гигантские человеческие и экономические потери для страны, уровень обожествления народом «великого кормчего» Мао не уменьшился; однако внутри китайской элиты в 1970-е гг. появились новые идейные направления и политические фигуры, возглавившие курс на модернизацию страны (группировка Дэн Сяопина).

В России основным инициатором перемен в сторону ее модернизации остаются только либеральные силы. Несмотря на их виктимизацию в условиях «Русской весны» и превращение в политических изгоев, голос либералов в условиях кризиса может окрепнуть, а их аргументы могут стать более значимыми и действенными. В период «Русской зимы» либералы выдвигали идеи политической модернизации, защиты свободы слова и честных выборов, не представлявших высокой ценности для большинства населения. Критика нынешнего политического курса России с экономических позиций может вызвать куда больший интерес широких кругов общества, начинающих ощущать на практике ухудшение своего социально-экономического положения. Впрочем, и до экономического кризиса в России либеральный голос продолжал звучать в Интернете и на некоторых иных площадках. Периодически против него объявляются репрессии, довольно бессмысленные в XXI веке, малоуспешные, а потому никого не пугающие. Либерал — главный и фактически единственный внутренний враг провластных россиян (глава 1), поскольку остальные идеологические движения не являются для власти и ее активных и пассивных сторонников до конца враждебными. В этих условиях либеральная оппозиция, по сути, является единственным оппонентом власти. Диалога между либералами и представителями других идейно-политических движений сегодня почти нет, хотя представители каждого течения отслеживают значимые тексты, направленные друг против друга. И в этом одна из важных функций Интернета.

Отключить Интернет не удается, как и избежать его влияния на общественные процессы, и с этим можно связывать надежды на демократизацию России. В Рунете труднее, чем в телевизоре, полностью «зачищенном» от всех неодобряемых властью смыслов, изолировать себя от нежелательных знаний: всплывающие баннеры, твиты, линк на чью-то запись, страница, выдаваемая при поиске, реклама и спам — Интернет довольно настойчиво продвигает все мнения и информацию, в том числе самые ненужные и неприятные, приучая к одновременному учету многих и разных коммуникативных пространств. Из-за этой особенности интернет-коммуникации идеологические противники невольно наталкиваются на тексты друг друга, обнаруживая пересечения, которые потом и заимствуют (главы 1–4). Таким же образом сторонящиеся политики люди невольно узнают о Навальном и митингах (глава 5). Конечно, пока неудобные для большинства россиян знания пробиваются к ним через нежелание и отторжение. Но либеральная идеология продвигается в массы через Интернет, и с этой задачей он успешно справляется и будет справляться и далее, оставляя веру в то, что за технологической модернизацией последует модернизация политическая.

Впрочем, в случае двух героев этой книги — Интернета и общества — ничего нельзя утверждать наверняка. Интернет быстро развивается. Российское общество и идеологические движения в России тоже — медленнее, но драматичнее. Отслеживая динамику взаимоотношений Интернета и общества, приходится быть готовым к новым результатам, которые могут поставить под сомнение полученные в этой книге выводы и, возможно, указать на допущенные ошибки.

Это нас не смущает, так как работа носила во многом экспериментальный характер: мы старались посмотреть на все самые крупные идеологические движения вместе, придумать новую методологию, опробовать разные данные из Интернета, ответив самим себе на вопрос, годятся ли они для выводов об обществе.

Конечно, наши выводы касаются прежде всего «граждан Рунета» — российского сетевого общества, и мы не ставим знака равенства между ними и гражданами России, среди которых почти половина не пользуется Интернетом610. Но все-таки мы берем на себя смелость утверждать, что выявленные и нарисованные нами фрагменты пазла настолько крупны, что позволяют почти полностью сложить общий «портрет» российского общества, на котором хорошо видны как общие черты постсоветских россиян, так и особенности разных идеологических течений.

Данные соцопросов (глава 6) утвердили нас в уверенности в том, что Интернет, при умелом его анализе, дает адекватное отражение политических, социальных и культурных процессов в России. Более того, Интернет предстает не просто инструментом для их отражения, но зеркалом с эффектом многократного увеличения. Изучение пространства Сети имеет и свои преимущества в сравнении с соцопросами, интервью, включенным наблюдением, потому что здесь можно встретить спонтанную речь, порождаемую без всякого вмешательства исследователя. Все это богатство эмпирических данных сложно структурировать, описать и обдумать, но результаты стоят вложений труда. Однако важно двигаться дальше по пути умножения методов, добавления линз, увеличения ракурса, расширения междисциплинарности теоретических подходов. Поэтому наша книга не столько предлагает готовые ответы и окончательные истины, сколько намечает линии для дискуссии, к которой и приглашает читателей.