На правой груди этой женщины проявилось большое светлое пятно, звездчатое, расплывшееся. Яркое такое пятно.
…Давно, еще в институте, помнится, на первом курсе, кто-то наивно спросил преподавателя, можно ли увидеть рак своими глазами. Вот сейчас Валентина его видит…
– Скажите, когда я здесь трогаю, вам больно?
– Нет.
Голос совершенно спокойный.
Кстати, очень может быть, что ей и правда не больно. То есть нервы еще не затронуты.
– Одевайтесь, пожалуйста. Знаете, мне что-то не очень нравится у вас грудь, тут какая-то опухоль, – сказала Валентина, отходя к раковине и включая воду. – Не знаю ее этиологию, чтобы точно определить, нам нужно кое-какие исследования проделать. Начнем с маммо-лога…
– Этиологию не знаете? – спокойно повторила Иванова, ныряя в свой разношенный свитер. – Да рак у меня, это же понятно.
Валентина резко закрутила кран, обернулась:
– Я бы не стала вот так прямо утверждать…
– И не утверждайте. – Иванова небрежно откинула со лба волосы. – Кстати, не утруждайте себя советами. Я все равно ничего делать не буду, ни лечиться, ничего такого. Смысла не вижу. Мой бывший муж, покойный, он был доктор, так он говорил: каждый человек когда-нибудь закончит раковой опухолью, только не знает, какой именно, и не знает, доживет ли он до своего рака. Поэтому, сами понимаете…
Валентина взглянула в ее светлые глаза. Почему они только что казались бессмысленными, пустыми? И говорит она совершенно иначе, чем прежде. Однако живое, страдающее и враз ироничное выражение мелькнуло – и тотчас исчезло. Лицо вновь стало равнодушным, полумертвым.
– Я вам все же напишу направления… – начала было Валентина, как вдруг дверь распахнулась и в кабинет заглянула какая-то молоденькая блондинка с едва заметным животиком.
– Ой, выйдите скорей! – крикнула она испуганно. – Тут беременной плохо!
Валентина выглянула. На кушетке полулежала женщина с огромным выпирающим животом. Ярко-синее платье… Маша?
– Маша! – крикнула она испуганно. – Ты почему домой не пошла?
Та приподняла гладенькую русоволосую голову:
– Ой, мне что-то полежать захотелось. Я уже и шубу взяла, но так вдруг устала… А тут мне как-то поплохело. На низ потягивает.
– Господи, – прошептала Валентина, быстро ощупывая ее живот. – У тебя схватки, что ли? Да ты же рожать собралась, ты это понимаешь?
Вскочила с дивана, кинулась было к регистратуре – к телефону, но спохватилась и выхватила из кармана мобильник. Набрала 03.
– Скорее машину в женскую консультацию! – Выпалила адрес. – Тут женщина рожает.
Маша вдруг громко ахнула. Валентина по телефону – тоже:
– У нее воды отошли! Только что! Скорее машину, девочки!
– Две минуты, – быстро проговорил мужской голос. – У нас как раз бригада в вашем районе.
– Маша, две минуты продержись, – бросила Валентина и со всех ног побежала в вестибюль: открывать входную дверь.
Господи! Бывают же чудеса на свете! Даже двух минут не прошло, а машина уже въезжает во двор.
Выскочил фельдшер со сложенными носилками, следом совсем молодой парень – доктор. Глаза как плошки.
Пронеслись по коридору. Машу взгромоздили на носилки, Валентина набросила на нее сверху шубу. Пришлось помочь нести носилки – ну, это как бы по старой памяти. Сколько она их перетаскала в свое время!
Носилки задвинули в машину. Маша испуганно выглянула из-под шубы:
– Валентина Николаевна! Позвоните ко мне домой! Мужу!
– Позвоню, само собой! – махнула ей Валентина, захлопывая дверцу. – Доктор, послушайте. У нее четвертые роды, срок около тридцати девяти недель. Но воды уже отошли, так что поезжайте как можно скорей.
Она зябко обхватила себя за плечи: холодно.
Парень махом стащил свою куртку-аляску, накинул на Валентину:
– Ради бога! Не бросайте меня! А вдруг она рожать начнет в машине?!
Губы у него дрожали и были совершенно белые от ужаса.
– Да нет, вроде не должна, – сказала Валентина не очень уверенно.
Маша вдруг закричала, да так, что вопль долетел сквозь дверцы и шум мотора.
Доктор схватил Валентину за руку, подтащил к «Скорой» и впихнул в салон. Она, впрочем, не противилась. Скорее наоборот. Когда женщина кричит вот так … тут уж не до споров. Надо действовать.
«Скорая» тронулась. Фельдшер, такой же молоденький, как и доктор, испуганно оборачивался с переднего сиденья.
– Боже мой, – пробормотал доктор. – Какой ужас. Я сегодня первый раз на выезде, вы представляете? Главное, молился: хоть бы не роды, только бы не роды, ну, вызвали бы на статус астматикус какой-нибудь, в этом я отлично разбираюсь, я пульмонолог! А тут… Нет, вот ирония судьбы, представляете?!
– Еще как представляю, – хмыкнула Валентина, ощупывая Машу, которая снова закричала, согнула ноги в коленях.
Она тужится! Конечно! Рукой Валентина чувствует сквозь ее штанишки голову ребенка.
Но специалисту по статусу астматикусу об этом лучше не знать.
– Скорей! – стукнула Валентина кулаком в пластиковую перегородку, отделяющую кабину от салона. – Сирену врубай!
Сирена взвыла, но Маша закричала еще громче.
Все точно так, как уже было когда-то давно: «Скорая» несется по центру дороги, машины разлетаются в стороны и жмутся к обочине, а когда какой-то неповоротливый троллейбус застопорил движение, водитель провел «Скорую» по газону.
Подъезд роддома… Слава богу!
– Носилки! – закричала Валентина, сбрасывая шубку на пол и выскакивая из салона. – Скорей! Надо ее внутрь занести. Нельзя ребенку на улице…
Ну, занести, слава богу, успели-таки. Но не более того. У дверей приемного покоя Маша родила свою нетерпеливую девочку. Прямо в свои штанишки и родила – счастье, что не на пол.
Конечно, Машу моментально погрузили на каталку, увезли вместе с ребенком. Шубу ее унесли в камеру хранения. Все было в полном порядке.
– Ой, девочки, – вздохнула Валентина сестрам из приемного покоя. – Ну и жизнь, да? Говорила я ей: ложись в роддом, не тяни. Нет же, нравится ей экстремалка. Первого ребенка родила на даче. Второго – на какой-то выставке, в художественном музее. Третьего – в гостях. Четвертого, считай, в машине… Где бы руки помыть?
Пошла привела себя в порядок. Помогла заполнить карту приема пациента. Позвонила Машиному мужу – она помнила наизусть телефоны своих постоянных пациенток, – все рассказала, успокоила, велела принести загодя собранные Машины вещи, объяснила, куда именно. Посидела немножко на диване. Сердце наконец-то перестало колотиться как безумное. Ну, пора возвращаться. Надо думать, «Скорая», которая ее привезла сюда, отвезет и обратно?
– Девочки, а где машина, на которой я приехала?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});