Читать интересную книгу Дисфункция реальности: Угроза - Питер Гамильтон

Приветствуя гостей, Эйск слегка поклонился и направил на Льюиса идентификатор личности. Он вежливо ждал, когда гость ответит на эту формальность.

Но у Льюиса не было ничего подобного. Он ничего не знал об этой процедуре. Даже то, что он смог узнать об обычаях эденистов, было за пределами его понимания.

В глубинах его мозга присутствовало нечто — душа, когда-то владевшая телом, которое он захватил. Узник, скованный кандалами мыслей Льюиса.

У всех вселившихся в чужие тела был такой узник, крошечный гомункулус, заключенный в сосуд головного мозга. Досаждая новым владельцам, они тоненькими, подобными комариному писку голосами умоляли выпустить и освободить их тела. Вселившиеся заставляли их работать на себя, они мучили своих пленников яркими образами реальности, требуя от них информации, необходимой для того, чтобы не выделяться в современном, совершенно чуждом им обществе.

Но в глубинах мозга Льюиса не было ничего, кроме сплошной тьмы. Он не рассказывал об этом своим коллегам, которые хвастались тем, как они управляют своими узниками. Таким образом, он самым бессовестным образом это скрывал. Душа, которую он захватил, войдя в это тело, ни о чем его не упрашивала и не угрожала. Тем не менее Льюис знал о ее присутствии, поскольку чувствовал, хотя и очень поверхностно, ее мысли, холодные и жестокие, полные вселявшей в него ужас решимости. Его узник ждал своего часа. Эта сущность все больше пугала Льюиса, который, вселяясь в тело, действовал с той же наглой самоуверенностью, с какой хулиганил в коридорах Месопии — ничуть не сомневаясь в том, что одержит верх. Теперь же монолит его безмерно раздутой самоуверенности давал первые трещины сомнений, число которых неуклонно множилось. Личность захваченной им души была намного сильнее его. Он так и не смог преодолеть ее пугающую самоизоляцию. Он ощущал ее, но ничего не мог с ней поделать. Что из себя представляла эта личность?

— С вами все в порядке? — участливо поинтересовался Эйск.

— Извините. Наверное, я что-то съел. К тому же это чертово снижение вымотало меня так, как будто я всю ночь трахался со шлюхой.

Эйск поднял бровь.

— В самом деле?

— Ну да, похоже, меня сейчас вырвет. Через минуту все будет в порядке.

— Очень на это надеюсь.

— Это Уолтер Харман, — громко сказал Льюис, зная, что делает колоссальную глупость. — Он называет себя пилотом. Думаю, что после этого полета я попрошу капитана, хотя бы взглянуть на его лицензию, — Льюиса рассмешила собственная шутка.

Широко улыбнувшись, Уолтер Харман протянул руку.

— Рад познакомиться с вами. Классная планетка. Я здесь никогда раньше не бывал.

Казалось, Эйск был ошеломлен.

— Ваш энтузиазм заслуживает похвалы. Надеюсь, что вам здесь понравится.

— Спасибо. Этак примерно с годик назад я попробовал голлотейла, они у вас водятся?

— Пойду прогуляюсь, мне нужен воздух, — сказал Льюис. В глубинах его памяти возникли тысячи воспоминаний из прежней жизни. Связав вместе ощущения тошноты и головной боли, он отправил их в ментальный диапазон. — Он меня освежит.

Эйска передернуло от хлынувших в его сознание рвотных позывов.

— Да, конечно.

— Я хотел бы его еще раз отведать и, может быть, прихватить домой некоторое количество этого деликатеса, — выручал Уолтер Харман. — Старина Льюис сейчас наглядно покажет вам, чем нас кормили на корабле.

— Да, — ответил Эйск, — думаю, они здесь водятся.

Льюис все время ощущал его взгляд на своей спине.

— Здорово, это просто здорово.

Перешагнув через выступавшие на полметра электрофлюоресцентные батареи, окружавшие площадку, Льюис направился к кромке острова. Впереди него находился один из плавучих причалов, на одной стороне которого возвышался двадцатиметровый кран для подъема малых судов.

— Прошу меня извинить, — обратился Льюис к личности острова, — но такое со мной впервые — раньше полеты никогда не оказывали на меня такого воздействия.

— Вам нужен пакет с медицинскими нейронными процессорами?

— Давайте минутку подождем. Морской ветер всегда был лучшим средством от головной боли.

— Как хотите.

Льюис слышал, как за его спиной Уолтер Харман продолжал нести какую-то чепуху. Он подошел к металлическому поручню, который шел вдоль кромки берега, и оказался как раз напротив крана. Это была веретенообразная колонна со стрелой, образованной легкими и прочными распорками из одновалентного углерода. Тем не менее она была достаточно тяжелой и поэтому вполне отвечала его целям. Закрыв глаза, он сосредоточил внимание на этой конструкции. Он ощутил ее текстуру, грубую структуру кристаллов углерода и жесткие петли связующих молекул. Атомы сияли алым и желтым светом, а их электроны вспыхивали, стремительно перемещаясь по своим орбитам.

Направленные его злой волей, вверх и вниз по распоркам побежали энергетические импульсы. Они искрились в межмолекулярном пространстве. Он почувствовал, что его коллеги, оставшиеся внутри космоплана, сосредоточили свои силы на точке, расположенной чуть ниже середины стрелы. Стала разламываться кристаллическая решетка углерода. Вокруг центральной части стрелы замерцали огни Святого Эльма.

Со стороны береговой линии раздался жалобный скрип. Растерянно обведя взглядом залитую ярким светом площадку, Эйск попытался разглядеть, что происходит у кромки воды.

— Льюис, прошу вас, немедленно уходите, — сказала личность острова. — По неизвестным причинам кран подвергся разряду статического электричества. Разряд ослабляет его конструкцию.

— Где? — спросил Льюис. Разыгрывая полную неосведомленность, он озирался по сторонам и запрокидывал вверх голову.

— Льюис, уходите.

Перник чуть ли не силой заставил прийти в движение его ноги. Льюис встретил эту волну принуждения эмоциональными вспышками недоверия, а затем паники. Он вспомнил занесенное над ним силовое лезвие, вид крови, хлынувшей из раны, и обломков ребер. Но это случилось вовсе не с ним, то были лишь фрагменты какого-то ужастика, который он когда-то видел на голографическом экране. Очень давно и очень далеко отсюда.

— Льюис!

Внезапно раздался грохот — кристаллические решетки углерода разрушились. Стрела дернулась и стала медленно падать, прогибаясь вниз. Когда-то он уже видел такое же неестественно замедленное двиисение. Больше не было смысла притворяться. Страх приковал его к земле. Из его горла вырвался вопль…

…ошибка. Самая крупная твоя ошибка, Льюис, и уже последняя. Когда это тело умрет, моя душа освободится. И тогда я смогу вернуться и овладеть живущим. Когда это случится, у меня будет такая же сила, как у тебя. Вот тогда мы обязательно встретимся на равных, обещаю тебе…

…когда край стрелы ударил по его туловищу. Болевого шока не было. Льюис знал, что стрела сделала свое дело, придавив его к полипу. Тело было полностью изуродовано.

Его голова с неприятным стуком ударилась о землю. Уже не в силах что-либо сказать, он безмолвно уставился на звезды, которые постепенно стали меркнуть.

— Перемещайся, — приказал Перник. Ментальная команда была наполнена сочувствием и печалью.

Его глаза закрылись.

Перник ждал. Льюис видел его сквозь длинный темный туннель. Огромная структура биотеха сияла нежно-изумрудной аурой жизни. Разноцветные, едва уловимые тени скользили под его прозрачной поверхностью. Это были десятки тысяч личностей, которые, не теряя своей индивидуальности, были единым Согласием. Он чувствовал, что плывет к ним по ментальному каналу. Его энергетика оставила изуродованное тело и проникала в этого обнаженного колосса. За ним подобно акуле, преследующей раненую добычу, неторопливо поднималась темная душа, которая была намерена унаследовать гибнущее тело. Сжавшееся в комок сознание Льюиса содрогнулось от ужаса, когда он осознал, насколько огромны размеры нервной системы острова. Проникнув в ее поверхностный слой, он растворился в нем и мгновенно попал в окружение едва уловимых образов и звуков. Он уловил бормотание Согласия и автономные импульсы вспомогательных систем, носивших чисто функциональный характер.

Он сразу же почувствовал тревогу и потерял ориентацию. Чтобы устранить этот дискомфорт, к нему потянулись ментальные шупальца, вселявшие спокойствие и уверенность.

— Не волнуйся, Льюис. Сейчас ты в безопасности…

— Кто ты?

Согласие отстранилось от него. Волны его мыслей стремительно откатывались, оставляя его наедине с самим собой. Теперь он был в полном одиночестве. В блистательном одиночестве. Чтобы изолировать его, автономные системы аварийной защиты блокировали рой нервных клеток, в котором он сейчас находился.