Георгий сумел обездвижить неизвестного и заломить его руки за спину. Как он это сделал, Лизавете было не дано узнать. Прожектор отлетел в угол.
- Возьми фонарик! - негромко распорядился Георгий.
Лизавета кинулась выполнять приказание, и они с Сашей чуть не столкнулись лбами.
- Осторожнее, вы еще друг друга поубиваете! Так, отдай фонарик даме и помоги мне.
Георгий в двух словах объяснил Саше, что нужно делать, и они связали оглушенного врага его же собственными брюками, предварительно опустошив карманы - там нашлись пистолет и нож. А куртку Георгий превратил в эффективный кляп - воротник в рот, спинка накинута на голову, рукава завязаны на затылке. Таким образом, когда поверженный противник очнется, ни кричать, ни видеть он уже не сможет.
Георгий засунул нож в карман пальто, выщелкнул обойму пистолета.
- Очень неплохо! Теперь мы вооружены. "Тэтэ" штука старая, но надежная. К тому же полная обойма. - Он снова загнал ее в рукоятку. - Вот что, побудьте здесь, а я попробую разведать обстановочку.
Георгий исчез, скрывшись в дверном проеме. Лизавета и Саша тупо разглядывали побежденного стражника. Тот даже не ворочался. Вскоре появился Георгий.
- Двор они, скорее всего, просматривают, - сообщил он. - Попытаемся вырваться на крышу... Свети!
Лизавета нажала на кнопку фонаря. Теперь дело пошло быстрее. Они уже не ползли, нащупывая ступени, а неслись во весь дух. До пятого этажа все-таки это был не небоскреб, а пятиэтажка - добежали за несколько секунд. На металлическом люке, отделяющем лестничную клетку от чердака, висел замок. Примитивный, громоздкий, висячий, с заржавевшей дужкой, он висел как воспоминание о домоуправе или дворнике в белом фартуке и с лохматой метлой. Металлическая лестница, ведущая к люку, тоже была ржавой. Маневич подергал замок.
- Труха! Может, они и окошки на крыше не законопатили?
Вдруг Саша предупреждающе поднял руку и замер. Послышались быстрые шаги. Кто-то бежал по лестнице.
- Либо за нами, либо к нам. Что, в сущности, одно и то же, пробормотал Георгий. - Ладно, времени нет!
Он выстрелил - дужка замка отлетела в одну сторону, сам замок в другую. Вытянувшись на верхней ступеньке навесной лесенки, Георгий уперся в люк. Что-то скрипнуло, и дверца подалась. Георгий спрыгнул на пол.
- Быстрее, быстрее. Нет, ты первый, - скомандовал он, когда Саша, как истый джентльмен, решил пропустить Лизавету. - Поможешь ей забраться.
Саша нырнул в черную дыру, ведущую к спасению. За ним последовала Лизавета, она уже приноровилась бегать, прыгать и лазить на каблуках, в истерзанном пальто и порванной юбке. Вернее, приноровилась не обращать внимания на мелкие неудобства и не думать о том, как она выглядит.
- Живо, живо... - Георгий ловко подсадил ее и энергично вытолкнул на чердак, когда увидел, что она схватилась за протянутую Маневичем руку. Тот втянул ее наверх. Лизавета снова ободрала колени, но даже не почувствовала боли. Перекатилась на бок и свесила голову.
- Теперь ты!
- Держи. - Георгий протянул ей бидон с бензином.
Второй бидон, оставленный Сашей, стоял у перил. Лизавета только сейчас обратила внимание, что мужчины доволокли горючку до верхнего этажа, а не бросили внизу, там же, где и связанного "телохранителя".
- Попробуйте найти окно или выход на крышу, - тихо приказал Георгий и протянул Лизавете нож. Та испугалась:
- Без тебя?
- Увидите окно - немедленно открывайте. Ищите! - негромко, но властно повторил приказание Георгий. - Живо!
Он повернулся и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз. Тихонько присвистнул, затем откинул крышку бидона и осторожно наклонил емкость. Бензиновые струйки побежали по деревянным перилам.
Саша, не слышавший и не видевший, что происходит на лестнице, дернул Лизавету за руку.
- Что он там делает?
- Поливает бензином лестницу! Сказал, что мы должны искать выход на крышу!
- А-а-а, тогда давай быстрее.
Луч мощной лампы терялся в обширном помещении. Они ковыляли почти во мгле. Низкие балки то и дело заставляли пригибаться, а ноги разъезжались на гранулах керамзитового утеплителя. Лизавете мешал фонарь, мешал нож, зажатый в другой руке. Она очень боялась при падении потерять и то и другое, а отдать нож Саше не догадывалась.
Время от времени Лизавета останавливалась и принималась водить фонарем, пытаясь разглядеть искомое оконце. Безуспешно. Обычно дневной свет, пробивающийся сквозь многочисленные щели, помогает обнаружить лаз на крышу. Но, как они смогли убедиться ранее, над этим домом трудились дотошные реставраторы - реставраторы, позаботившиеся о том, чтобы ни мышь, ни таракан не сумели пробраться в здание без их ведома.
- Здесь мы ноги переломаем, а ничего не найдем, - споткнувшись в очередной раз, прошептала Лизавета, хотя шептать не было никакой необходимости.
- Дымом пахнет. Он что, собирался поджечь лестницу? - Маневич шумно втянул воздух носом.
- Кажется, да...
- Тогда идем быстрее.
Быстрее не получилось, но они очень старались и наконец вышли к стандартному для старых петербургских домов чердачному оконцу. Его, естественно, заколотили на совесть - проем перекрывал лист железа. Саша подтянулся и вскарабкался на ближайшую балку, с которой можно было дотянуться до края окна. Лизавета светила фонарем.
- С металлом нам не справиться!
- Вот! Попробуй этим! - Лизавета протянула коллеге тяжелый нож.
Саша несколько раз ударил по железу.
- Нет, бессмысленная затея!
- Сбоку попробуй. Рама должна быть трухлявой! - прозвучал совсем рядом хладнокровный совет Георгия. Его неожиданное явление перепугало обоих. Лизавета, как более нервная, уронила фонарь. Сашино падение с балки могло бы кончиться плачевно, но он удержался.
- Как ты подкрался? - спросила Лизавета. Она искренне недоумевала бесшумно передвигаться по шуршащим камешкам было практически невозможно.
- Потом расскажу! Действуй!
И в этот раз Георгий оказался прав. Саша засунул нож под лист, слегка ковырнул, посыпалась мягкая труха.
- Давай энергичнее, время поджимает! - Георгий забрался на соседнюю балку и начал помогать Саше.
Интересоваться, почему именно "поджимает время", ни Саша, ни Лизавета не стали - и так все ясно. Запах дыма становился все отчетливей.
Наконец совместными усилиями им удалось раскрошить раму, к которой крепилось железо. Георгий, не жалея пальцев, уцепился за край листа и спрыгнул, поджимая ноги. Гнилое дерево не выдержало, лист оторвался и упал, накрыв самого Георгия. Сквозь окно хлынул поток дневного света. Почти в ту же минуту неподалеку полыхнуло оранжевым. Пламя по деревянным перекрытиям пробралось и на чердак. Каким-то образом пожар начался сразу и повсюду. Нужды в фонаре больше не было, тем не менее Лизавета по-прежнему крепко сжимала длинную блестящую рукоятку. Правду говорят, что огонь гипнотизирует, и очень часто люди гибнут не потому, что не было времени, сил и возможности выбраться, а потому, что глаз не могли оторвать от причудливых рыжих извивов.
- Пошли! - Георгий схватил девушку чуть ли не за шиворот, подтянул к окну, и они с Сашей буквально выпихнули ее на крышу.
Лизавета, отвыкшая от дневного света, в очередной раз зажмурилась и покатилась по припорошенной снегом крыше, снова царапая ноги и раздирая пальто. Ей казалось, что она движется с ужасающей быстротой. Ускорение, приданное заботливыми мужчинами, довело, точнее, докатило ее до самого края, до последней черты. И только возле нее, по чистой случайности, Лизавете удалось зацепиться пальцами за кровельное ребро.
- Господи, как ты туда доползла? - донеслось до нее, словно с того света.
Лизавета открыла глаза и увидела, что она лежит довольно далеко от чердачного окна, а вот пропасть улицы совсем близко.
- Как-то так вышло... - Слова она выговаривала с трудом, царапая язык о наждак н?ба.
Она повернула голову, увидела провал улицы - внизу, словно заводная игрушка, ехал автомобиль и шли крохотные пешеходы, - и у нее снова закружилась голова. Хотя, вообще говоря, высоты Лизавета не боялась. Наверное, бывает высота и высота. Когда она гуляла в кроссовках по краю крымской скалы или тащила оператора на балюстраду Исаакиевского собора, головокружений у нее не случалось.
- Некогда разлеживаться, возвращайся! - Едва появившись на крыше, Георгий принялся отдавать приказания.
- Я не могу, - прохрипела Лизавета.
В окне за спиной Георгия корчились языки пламени. Он выпрямился, огляделся и, оценив ситуацию, двинулся на помощь. Причем по грохочущей от малейшего движения, даже от дуновения ветра жести удивительный Фельдмаршал тоже шагал почти бесшумно.
- Держись и старайся не смотреть вниз. - Георгий лег на крышу и попробовал дотянуться до Лизаветы. Она не реагировала. Не потому, что, подобно феминисткам, считала оскорблением протянутую мужскую руку, - просто свело пальцы, и она не могла оторвать их от кровли.