Увертываясь от правительственных судов, посланных на перехват, "Альталена" вышла на траверс Тель-Авива. Капитан решил посадить судно на мель как можно ближе к берегу. Он подошел на сто метров к тель-авивскому пляжу, но тут "Альталена" напоролась на остатки старого судна нелегальных иммигрантов, затопленного англичанами еще до войны.
Появление "Альталены" на тель-авивском рейде вызвало кризис.
Начальник оперативного отдела штаба Эцеля спешно мобилизовал своих людей на разгрузку. Бен-Гурион созвал заседание правительства. Он предупредил, что действия Эцеля "ставят под угрозу само существование государства". Затем он обратился к Игалу Алону, командиру Пальмаха.
— Тель-Авив может оказаться в руках мятежников. Сейчас ты должен будешь выполнять самое трудное задание в своей жизни.
Тебе придется стрелять в евреев.
Алон выполнил задание. Целый день в Тель-Авиве шел бой.
Восемьдесят три человека было убито и ранено. На несколько часов власть в Тель-Авиве практически перешла в руки Эцеля.
У Бегина в городе было численное преимущество над Алоном, но положение спасла артиллерия — точным попаданием "Альталена" была взорвана и потоплена. Лишившись людей и оружия, Бегин не мог продолжать борьбу. Бен-Гурион ликвидировал угрозу раскола в молодом государстве. Впоследствии он заявил, что "орудие, потопившее "Альталену", стоило бы поместить в военный музей Израиля".
Сломив сопротивление Эцеля, Бен-Гурион позаботился о том, чтобы в стране существовала только одна армия, руководствующаяся единым стратегическим планом. Указом от 29 июня был и официально созданы израильские вооруженные силы — Армия Обороны Израиля с табелем воинских чинов и званий, шкалой денежного содержания и нормами пищевого довольствия, как во всякой другой армии. Строптивые отряды Пальмаха были поставлены под строгий контроль новой военной организации.
Основой единого стратегического плана стала борьба за Иерусалим. Несмотря на все старания инспекторов ООН ограничить поставки, за время перемирия город получил семь с половиной тысяч тонн продовольствия и две тысячи восемьсот тонн горючего. Теперь Иерусалим мог выдержать любую блокаду.
Но задача заключалась не только в этом.
— Царь Давид выбрал для своей столицы одно из самых труднодоступных мест в стране, — сказал Бен-Гурион своим министрам.
Сионисты-пионеры не сумели связать Иерусалим с прибрежной равниной цепью еврейских поселений. Поэтому после возобновления военных действий задача израильской армии заключалась в том, чтобы занять широкий коридор территории от Иерусалима к морю и дать городу возможность существовать.
— Война дает нам возможность исправить то, что было упущено в мирное время, сказал Бен-Гурион.
Пока длилось перемирие, граф Бернадотт разработал мирные предложения, основанные на новом плане раздела Палестины. Он предлагал передать Трансиордании весь Иерусалим, Негев, зону в порту Хайфы и зону в аэропорту Лод, а взамен оставить Израилю западную часть Галилеи (которая по плану ООН отходила к арабскому палестинскому государству). Короля Абдаллу такое решение, естественно, более чем устраивало, но премьер-министры стран Арабской лиги, собравшиеся 27 июня в Каире, единогласно отвергли план Бернадотта: никакой план раздела, предусматривающий существование ненавистного еврейского государства, не мог быть одобрен ими.
Поспешный отказ Арабской лиги принять план графа Бернадотта избавил израильтян от неприятной необходимости возражать против неприемлемого для них раздела. 6 июля Моше Шарет вручил графу Бернадотту формальное отклонение нового плана раздела Палестины. Тогда граф Бернадотт предложил продлить перемирие. Евреям не было никакою смысла принимать это предложение. Обе стороны нарушали условия соглашения как только могли; но Израиль преуспел в этом гораздо больше.
Великобритания ясно дала понять, что в случае возобновления боев никакою оружия арабы от нее не получат. Израиль мог выставить армию численностью в шестьдесят тысяч человек. Впервые у евреев был перевес как в живой силе, так и в военной технике. Анализируя ситуацию, Бен-Гурион позднее писал: "Я знал, что вопрос решен. Мы победили. Арабы уже не смогут нас разбить.
Вопрос был лишь в том, какую территорию мы сумеем захватить". Однако Бен-Гурион понимал, что международная репутация его государства и идеалы, которые оно провозглашало, требовали от него именно того решения, против которою восставало все его существо. Он принял предложение графа Бернадотта. Израиль согласился не возобновлять военных действий.
— В тот день я боялся только одного, — вспоминал Бен-Гурион два десятилетия спустя. — Я боялся, что арабы тоже согласятся продлить перемирие.
Бен-Гурион беспокоился напрасно. Как уже нередко случалось, арабы и на этот раз услужили ему. В последней безуспешной попытке предотвратить новую вспышку военных действий король Абдалла пригласил к себе в Амман Рияда эль Солха, Джамиля Мардама, Нукраши Нашу и Аззама Пашу. Сейчас Абдалла хотел избежать войны ничуть не меньше, чем в мае, но он понимал, что ничего не добьется в одиночку. Он обязан был убедить остальных арабских лидеров не поддаваться воинственному угару. Абдалла напомнил им, что они согласились на перемирие из-за нехватки вооружения. Он подчеркнул, что, согласно полученной информации, за истекшие четыре недели неприятель получил огромное количество оружия, тогда как Арабский легион почти не восполнил своих потерь.
— Может быть, — спросил Абдалла, — у вас имеются сведения о каких-либо новых поставках, позволяющих нам возобновить военные действия против многократно усилившегося врага, которого мы не сумели победить даже тогда, когда имели над ним явное преимущество?
— Мы должны продолжать войну! — взорвался Рияд эль Солх. — Этого требует наш народ. Этого требует наша честь и достоинство. Если не хватит боеприпасов, мы будем сражаться голыми руками, мы будем швырять в евреев апельсинами, но не смиримся!
Когда Рияд эль Солх закончил свою страстную речь, наступило молчание. Король Абдалла вздохнул.
— Спасибо, Рияд-бей, — сказал он. — Спасибо за твои высокие чувства и за то, что ты так тонко выразил свойства нашею национального духа. Однако я вынужден напомнить тебе об одном обстоятельстве, о котором ты, видимо, забыл. Сейчас июль. А апельсины появятся в Палестине только к сентябрю.
47. Трубы, которые не прозвучали
Зазубренный осколок металла был еще теплым. Майор Абдалла Таль вертел его в руках и изучал его с таким видом, с каким служащий ломбарда оценивает ювелирное изделие. Талю потребовалось несколько секунд, чтобы понять: этот осколок знаменует конец одной эры и начало второй. Он осознал, что надежда арабов овладеть Новым Иерусалимом развеялась, как дым. Таль держал в руке осколок снаряда шестидюймового миномета.
Прошел всего какой-нибудь час с тех пор, как истек срок перемирия, и вот опасения Таля, что отныне его артиллерия будет не единственной в Иерусалиме, подтвердились. Теперь арабскому населению города тоже предстояло испытать прелести обстрелов. Пушки Шалтиэля посылали в Старый город снаряд за снарядом. Теперь уже в здании Австрийской монастырской гостиницы, где помещался арабский госпиталь, некуда было девать раненых. Обстрел продолжался всю ночь. К утру подавленные иерусалимские арабы поняли, что окончание перемирия не приблизило их к победе. 9 июля, которого они с таким нетерпением ждали, принесло лишь тяжкие испытания и страдания.
Минометный обстрел в Иерусалиме был лишь частью того, что происходило по всей стране. Израильская армия всюду наступала. На юге она выбила египтян из нескольких еврейских поселений. На севере четыре израильские колонны ударили по сирийцам, которые удерживали еврейское поселение Мишмар-Хаярден, а другие части обратили в бегство Палестинскую освободительную армию и взяли древний город Назарет.
Пожалуй, наиболее важная победа была одержана к западу от Латруна. В течение трех дней были захвачены населенные арабами города Лод и Рамле с окрестностями.
Неожиданные победы израильтян тотчас вызвали панику среди арабов, и тысячи беженцев устремились к Рамалле. Израильтяне всячески содействовали этому бегству. Молодому государству нужна была свободная, никем не заселенная земля. По улицам Лода и Рамле разъезжали машины с громкоговорителями, призывавшие арабов уходить в арабские страны. Деревенских старейшин вызывали в штабы израильской армии и прозрачно намекали им, чтобы они посоветовали жителям убираться. Армия предоставляла арабам автобусы, которые отвозили их к линиям арабских укреплений.
Вечером 14 июля на небольшом ливанском горном курорте Алей царило необычайное оживление. Сюда съехались лидеры Арабской лиги. Они собрались на срочное совещание, чтобы обсудить настоятельный призыв Совета Безопасности ООН к воюющим сторонам на Ближнем Востоке: немедленно и на неопределенный срок прекратить военные действия.