твое усмотрение. Оракул выслушает твои вопросы и ответит на них, а позже ты всегда сможешь решить, хочешь ли стать жрицей. Это не так скучно, как ты, скорее всего, себе представляешь, и неправда, что жрицы никогда не покидают оракул.
– Какая-никакая перспектива на будущее. Я подумаю.
– Если хочешь знать мое мнение, то не надо, – советует Гор. – Кто тогда будет бесить Азраэля?
Сет громко прочищает горло, и Гор тут же морщится, осознав, что именно ляпнул.
– Нейт, – предлагаю я, стараясь звучать как можно равнодушней. – Наверняка она уже сгорает от нетерпения.
– Она никогда его не бесила, либо командовала им, либо цеплялась за него, – пробует Гор исправить положение.
Сета по-настоящему закашливается, а Данте издает стон.
– Похоже, у них здоровые отношения, – пытаюсь я разрядить обстановку.
Азраэль выглядит так, будто готов разорвать друга на куски.
– Кто-то должен был это сказать, – бурчит Гор, тут же зарабатывая удар под дых. Маленьким кулачком Кимми.
– Ауч! – кривится от боли кузина. – Что ты там прячешь под футболкой?
– Сплошные мускулы, детка, – ухмыляется он. – Теперь у тебя останутся синяки. – Гор встает и приносит несколько кубиков льда из холодильника.
– Не так уж Нейт и ужасна, – тихо замечает Сет, в то время как Гор бережно берет Кимберли за руку и водит кубиком льда по тыльной стороне ее ладони. – Просто она богиня.
Я без понятия, что он хотел этим сказать, но, судя по всему, она не только нежная и ласковая. Я не знакома с этой женщиной, а Азраэль любит ее. Это его дело, и я отказываюсь судить о Нейт лишь на основании того факта, что друзья ангела о ней, очевидно, невысокого мнения.
– Вернемся к оракулу.
– Ты не войдешь туда одна, – повторяет свое требование Азраэль.
– Ладно, расслабься. Раз ты упрямишься как мул, я возьму тебя с собой. Если жрицы не будут против. Может, они и тебя захотят оставить, и тогда я с радостью им тебя передам.
– Мужчин они не берут. Даже таких шикарных, как мы, – заявляет Гор. – В храме правят женщины.
Он все еще водит льдинками по руке Кимми, хотя от тающей воды у той промокли уже все штаны. Впрочем, кузина ничего не говорит, просто с улыбкой наслаждается его заботой.
Агурми, деревня, в которой находится оракул, расположена к востоку от оазиса. Мы приезжаем туда прямо перед закатом солнца. Сам храм стоит на небольшом холме. Хотя еще относительно светло, мы не замечаем ни одного местного жителя, когда минуем деревянные ворота, лестница за которыми ведет на плато храмовой горы. После мы направляемся по узкой дорожке к северной стороне горы. Кимми с любопытством вертит головой. По правую сторону виднеются заброшенные дома, а храм раскинулся слева от нас. Как и ожидалось, своим человеческим зрением я замечаю лишь руины. Когда наша маленькая процессия прибывает на место, ввысь взмывает черный ворон.
– Плохой знак. – Энола шагает прямо позади меня. После полудня они с Азраэлем куда-то пропали, а когда вернулись, пери, кажется, немного смягчилась. Не желаю знать, как он этого добился.
– Что ты имеешь в виду? – уточняю я.
– Взгляни на небо.
Подняв глаза, я вижу на горизонте темные тучи.
– И наверняка сейчас ты поведаешь мне, что это означает.
У нее под кожей проступают синие волны.
– Войско Александра по дороге сюда разделила буря. Но не обычная буря, а Калима. В результате бо́льшая часть его солдат погибла. Подумай об этом, прежде чем брататься с Сетом.
– Почему она напала на Александра? Не хотела, чтобы он задавал вопросы оракулу?
Энола пожимает плечами.
– Соломон повелевал демонами и не смог снять проклятие. После его смерти немало этих монстров стало служить ей. Другие тебе этого не скажут, но Калима определенно не заинтересована в том, чтобы лишиться самых верных приспешников. Так же как и маги не собираются отдавать кольцо. Сет и его младшая сестра всегда были очень близки, – добавляет она.
– Не рассказывай Тарис страшилки, – вклинивается Гор. – Ураган досюда не дойдет.
Вопреки заверениям, он не очень-то деликатно притягивает к себе Кимми.
– Это потрясающее место, ты так не думаешь, Тари? – выдыхает кузина с восторженным блеском в глазах, позволяя Гору положить руку себе на плечи.
Должно быть, в эпоху Александра оно и в самом деле поражало воображение. Теперь же это просто куча потертых каменных блоков.
Восхищенная Кимми прикладывает ладонь к передней стене.
– Я словно попала в другое время.
Закатив глаза, Энола уходит к Данте. В этот момент из вихря песка и света появляется Саида со своими стражами. На этот раз Намик ее не сопровождает.
Данте коротко кивает матери. У нее на лице мелькает сожаление. Она королева и поступила так, как считает нужным ради всего своего народа, а не только ради сына. Тем не менее я понимаю, как он расстроен тем, что мать ничего не рассказала ему про Гекату и оракул.
Солнце опускается за горизонт, и тут же становится абсолютно темно. Я понимаю, что не одна, поскольку слышу дыхание остальных, но, возможно, именно это делает происходящее еще более жутким.
– Кимми, – шепчу я.
– С ней Гор, – шепчет мне на ухо Азраэль. Буквально секунду назад он стоял рядом с Сетом и приветствовал Саиду. Сейчас же его дыхание ласкает мою щеку, а ладонь ложится на талию. На секунду я застываю, но ангел безжалостно притягивает меня к своей груди. Это не особенно умно, но в темноте можно представить себе, что все это сон. – Смотри. – И вновь тихий хриплый шепот, который посылает волну мурашек по моей коже. Кончиком носа Азраэль касается моего виска, а затем я чувствую его губы у себя на шее, прямо где бьется пульс. – Это зрелище видели немногие бессмертные. Будь внимательна. Сосредоточься. – Этот негодяй специально меня отвлекает. В наказание за нашу недавнюю словесную баталию.
Потянувшись назад, я кладу ладонь на его крепкое бедро. Если ангел так может, то я тем более. Для него это всего лишь игра. Ну так поиграем. Мышцы сокращаются от моего касания, и он издает какой-то вибрирующий звук. Хватка на моей талии усиливается. Внезапно меня окружает пряный аромат Азраэля, а тела касаются мягкие перья. Я сдерживаю стон, когда его губы медленно перемещаются к моему затылку. Эта игра для меня слишком опасна, нужно ее прекратить. Только вот я этого не делаю. Вокруг нас становится все темнее и темнее, и не чувствуй я почву под ногами, могла бы забыть, где верх, а где низ. Прикосновения Азраэля – моя единственная опора. Его тело на моем. Без него я бы