Входит очередной курильщик, впуская вместе с собой смех, крики и музыку. Держусь как можно тише, снова оставаясь незаметной.
— Скрываешься?
Чёрт. Поднимаю подбородок и встречаюсь с поразительной парой голубых глаз. Цвет очень насыщенный, и я думаю, что это, возможно, линзы. Владелец этих глаз привлекательный, хорошо одетый мужчина. Должно быть, он один из коллег Рэй, никогда не видела его прежде.
— Нет. — Ответом незнакомца служит полуулыбка. Он будто знает, что я вру. — Может быть. — Я пожимаю плечами, и когда мужчина не отворачивается, наконец, признаю: — Ага.
— Хорошо. Я тоже.
Улыбка исчезает с его лица, и не спросив разрешения, мужчина садится рядом.
— Люди иногда изматывают меня. Ничего личного, — говорю, надеясь, что он поймёт намёк. Я не в настроении для разговоров.
— Понимаю. Я бы лучше провёл время со своей собакой.
Мужчина копается в кармане. Я предполагаю, что он ищет сигарету, но он достаёт фляжку. Незнакомец предлагает её мне, но я показываю свою бутылку вина. Он смеётся и делает глоток.
— Твоё здоровье.
— Собака, да? Я больше по котам. — Поднимаю бутылку, чтобы выпить. Я даже не пользуюсь бокалом и не испытываю за это ни капли стыда. — Я та самая сумасшедшая кошатница, о которой тебя точно предупреждала мама, — говорю скорее себе, чем ему.
— Я Бен.
Он поворачивается ко мне, и я снова смотрю в его порочно великолепные глаза. Я протягиваю руку, и мужчина пожимает её. И откидывается к стене, смотря прямо перед собой. Мне нравится, что он не пытается заигрывать со мной. В нём есть нечто такое, из-за чего я чувствую себя легко и комфортно. Как будто я уже с ним знакома, и нам суждено стать друзьями. Может, просто выпитое вино говорит сейчас во мне.
— Как тебя сюда затащили? Я имею в виду, кто пригласил тебя на эту прекрасную вечеринку?
— Мой брат. Он решил, будто это хорошая идея, вытащить меня куда-то. — Тяжёлый вздох вырывается из него.
— Общение с людьми превыше всего.
Он улыбается и кивает в ответ.
— Вот именно. Брат состоит в серьёзных отношениях с парнем, который тут живёт.
— Подожди! Твой брат встречается с Джаредом? — спрашиваю я удивлённо, посмеиваясь.
Как же прекрасно, чёрт возьми. Мужчина, которого я старательно избегала весь вечер, делал то же самое по отношению ко мне!
— Ага. — Он выгибает бровь, и я снова смеюсь. — Прости, что тут смешного?
— Ничего. Просто Джаред мой лучший друг. Я Мия.
По его лицу вижу, что он всё понял.
— Мия, которая привлекательна и свободна?
— Та самая. Ты, должно быть, Бен, который недавно развёлся?
Он согласно кивает, усмехается и проводит по волосам, отчего длинные пряди теперь спадают на лоб.
— Как забавно. Мы, получается, пара. — Он поворачивается ко мне и смотрит своими небесно-голубыми глазами. — Не то чтобы я нуждался в паре или в чём-то ещё!
— Я понимаю. Всё в порядке. Может, мы сможем стать друзьями? Пусть и ради того, чтобы стало проще игнорировать всех этих счастливых парочек вокруг.
— Хорошая идея.
Следующий час мы проводим в разговоре. Должна признать, мне даже понравилось, впервые с тех пор как Мэтт Хейвуд разрушил мою веру в хороших мужчин. В другом месте или в другое время я бы даже предложила Бену провести ночь вместе, но пока моё сердце принадлежит кое-кому другому, я не имею права делать это.
Живот урчит. У меня во рту не было ни крошки кроме вина сегодня.
— Не хочешь вернуться на вечеринку, чтобы поесть? Умираю с голода.
— Да, пойдём.
Бен поднимается первый и предлагает мне руку, чтобы помочь встать. На его лице появляется лёгкая ухмылка, что только напоминает мне об улыбке Мэтта, его искреннем смехе.
— Всё в порядке?
— Да. Почему ты спрашиваешь? — Я разглаживаю складки на платье и одёргиваю пальто.
Бен ждёт, пока я не посмотрю на него.
— Просто ты выглядела очень грустной. Если тебе нужно немного пространства…
— Нет. Всё хорошо, — лгу я.
На лице Бена натянутая улыбка. Он кивает.
— Слушай. Я понимаю. Правда. Любая мелочь напоминает о нём. О плохом, о хорошем. Это нормально — грустить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Делаю вдох и моргаю, сдерживая слёзы.
— Я устала от грусти.
Бен кивает, и я чувствую, что он понимает. Мне не нужно объясняться или защищаться.
— Я бы хотел, чтобы было проще. — Он открывает окно и отодвигает занавеску. — Ну, я увидел там семь сортов сыра. Не уверен, что кто-то может быть несчастен с таким разнообразием в жизни.
— Да! Это другой разговор. — Выдавив улыбку, прохожу мимо мужчины.
Мы прокрадываемся обратно на вечеринку. Звучит громкая музыка, и несколько человек подпевают песне Принса «Kiss». Иду за Беном на кухню, но останавливаюсь, взглянув направо. По телевизору, висящему на стене в гостиной, показывают крупным планом, как Мэтт входит внутрь арены, заполненной людьми.
Он выглядит иначе, и я даже сначала не узнаю его. Он гладко выбрит и коротко пострижен, по бокам явно прошлись триммером. Чёрт побери, Мэтт всё так же хорош. Камера отдаляется, и я вижу его бойца рядом, Хавьера. Теперь показывают двух ведущих. Имя Мэтта появляется на экране. Я больше не могу.
— Ш-ш-ш… ш-ш-ш! Заткнитесь! — Я бросаюсь к телевизору.
— Девушка, которая никогда не любила спорт, внезапно стала фанаткой ММА? Что я пропустила? — Глупая подружка Рэй, Вайолет, смеётся. Я бы так хотела воспользоваться теми навыками, которым меня обучил Мэтт, и ударить её в грудь, но не могу сейчас отвлекаться.
Не могу поверить, что это он, что он подстригся. Показывают нарезку старых видео времён его бойцовской карьеры.
— Сделайте погромче! Это Мэтт! — кричу скорее самой себе, чем кому-либо ещё.
Джаред уже выключил музыку. Сейчас он увеличивает громкость телевизора, чтобы заглушить разговоры на вечеринке. Показывают не только старые видео, но и новые, со вчерашнего взвешивания Хавьера.
— Это один из самых ожидаемых боёв вечера, ребята. Действующий чемпион в лёгком весе Сезар Эрнандес против новичка из Чикаго, штат Иллинойс, Хавьера Джонсона. Этот парень молод, но он изголодался по победам. А тренирует его бывший чемпион UFC, Мэтт Хейвуд. У нас большие ожидания на этот бой.
— Да, Дэйв. Не только ожидания, но и сомнения. Если ты помнишь, Мэтт Хейвуд два года назад потерпел поражение. Сегодня он не только покажет свои тренерские навыки, но и вернёт честь и достоинство, потерянные здесь, в октагоне.
— Всё верно, Ларри. Мэтт Хейвуд уступил свой титул Суаресу, тогда ещё малоизвестному двадцатилетнему парню из Южной Америки. Виктор Суарес получил звание чемпиона в бою, который сейчас называют одним из самых кровавых в истории ММА. Затем были последствия. Оказалось, собственный отец поставил против Хейвуда и выиграл полмиллиона. Фанаты до сих пор задаются вопросом, не мог ли Мэтт специально проиграть.
— Я тоже думаю об этом, Дэйв. Но из-за полученной им травмы головы, которая закрыла Хейвуду доступ в спорт, трудно поверить, что он мог пойти на такое.
— Я бы точно не сделал это для своего отца. Чёрт, да я бы не пропустил ни одного удара ради ублюдка.
— Кроме того, ещё больше добавляет огня в спекуляции о детстве Хейвуда факт его щедрых пожертвований в приюты для жертв домашнего насилия в его родном городе, Чикаго. Хоть он никогда не подтверждал слухи, связанные с его матерью, нам остаётся только гадать, приходилось ли сталкиваться с насилием до начала карьеры в UFC.
— Это правда. Хейвуд уделяет достаточно внимания вопросам самообороны. Его тренировочный центр «Саут-Сайд» занимается не только подготовкой начинающих бойцов, как, например, Хавьер Джонсон. Каждую неделю в центре проводится бесплатное обучение самообороне женщин.
Голоса комментаторов смешиваются с голосами вокруг, но я абстрагируюсь и фокусируюсь на моём Мэтте. Нет, не моём Мэтте. Просто Мэтте. Он выглядит хорошо. Даже больше, чем хорошо. Я чувствую, как в животе распространяется чувство нервного напряжения, когда комментаторы переходят к истории его бойца, Хавьера.