Такой вот змеюгой оказалась на поверку очаровательная принцесса Мерлью. Отлучишься на несколько дней, и вернуться некуда будет. Причем она за добытую власть будет держаться зубами и ногтями, без крови не отнимешь. Кстати, добиться трона ей легко: она занимается и библиотекой, и деньгами, и порядком на улицах, и питанием для рабов, и подвозкой продуктов всем остальным жителям, и ремонтными работами в городе. Она занимается всем — достаточно формальной смены титула, и никто не заметит, что власть перешла в другие руки.
Найл смотрел в ее невинные глазки и лихорадочно рылся в памяти, надеясь вспомнить хоть одного человека, способного заменить принцессу на всех этих постах. Вспоминался только советник Бродус, крикливый и самодовольный, столь же жадный до власти, сколь и принцесса, но не такой умный. Хотя… Помнится, полгода назад Бродус хвастался, будто обнаружил дом, в котором прятались лазутчики Мага. На самом деле лазутчиков выловил один из членов Совета от Диры. Весь вечер и полночи расспрашивал «неголосующих граждан» о незнакомцах. Настойчивый, не дурак. Умеет делать дело, а не только трепать языком. Как же его звали… Невысокий такой, лысоголовый… Фергус! Советник Фергус, от Диры.
— Я не сержусь на тебя, принцесса Мерлью, — сообщил Найл, поудобнее усаживаясь на стуле. — Я понимаю, что у тебя слишком много забот.
Принцесса еле заметно облегченно вздохнула. Правитель улыбнулся и закончил:
— У тебя очень много дел, ты не успеваешь уследить за всем, делаешь ошибки… — он сделал паузу, наблюдая, как мгновенно насторожилась девушка, — поэтому я хочу тебе помочь: передай, пожалуйста, ключи от городской казны советнику Фергусу. А заодно передай ему собранные книги. Пусть строительство библиотеки заканчивает он. И питанием рабов пусть тоже он занимается. Так тебе; будет намного легче, правда?
Мерлью скрипнула зубами. Она б согласилась лучше плавунцов собою малость покормить, лишь бы властью не делиться. Но Смертоносец-Повелитель достаточно ясно выразил свое доверие Найлу. Спорить с правителем опасно, даже имея за спиной гвардию порядка. Они с Посланником Богини оставались в разных весовых категориях. Спасибо, хоть гвардию не отобрали. Оставлять гвардию принцессе Найл опасался, заменить девушку никем не мог. У Фергуса не хватит железной хватки Мерлью, он не сможет командовать бывшими надзирательницами. Он может быть хорошим исполнителем, но не командиром. Решениям Совета, порою идиотским, он тоже противоречить не решится. Значит, благоустройство города тоже придется оставить принцессе. И продукты из крестьян выбивать сможет только она. Не обойтись городу без этой очаровательной ведьмы, никак не обойтись.
— Я очень рада, что ты вернулся, — шагнула девушка навстречу угрюмому взгляду правителя. — Честное слово.
Вот это самообладание! Она переварила наказание, мгновенно загнала внутрь обиду и вновь стала искренней, обаятельной. Даже зная, что она просто здраво оценила обстоятельства и опять признала необходимость соблазнить правителя для достижения верховной власти, трудно не поверить этой открытости, доброжелательности.
— Теперь, когда мы уже все выяснили, ты больше на меня не сердишься?
— Она приблизилась еще на шаг. Повеяло можжевельником от рассыпавшихся по плечам золотых волос.
— Ты самая прекрасная женщина в мире. — Найл встал и отступил назад.
— У тебя чудесные волосы, соблазнительная грудь, очень красивая фигура, душистая бархатистая кожа. Ты способна околдован своим голосом, заворожить походкой. Каждый твой жест отточен и прекрасен. Иногда я схожу с ума, так хочется поцеловать тебя, сжать в объятиях, хочется отдать жизнь, лишь бы обладать тобой, быть с тобой рядом. Да просто вызвать улыбку на твоих губах! Но стоит коснуться сознания — и там холодный расчет. Как ледяной душ на сердце. Зачем эта игра? Ты мне всю душу выматываешь.
— Мне тоже иногда кажется, что я люблю тебя, Найл, — погасила улыбку принцесса, — люблю всем сердцем и готова стать твоей, окажись ты даже простым охотником из пустыни. Но только есть у тебя гнильца в душе, и куда чаще даже видеть тебя не хочется.
— Какая еще «гнильца»? — вскинулся правитель.
— А ты не обижайся. Откровенность за откровенность. — Она отвернулась, отошла к окну. — Ты хоть задумывался, что такое любовь для мужчины и что такое любовь для женщины? Женщина доверяет свое тело, свою душу, она долгие месяцы вынашивает ребенка, выкармливает его. Для девушки близость — это не минуты удовольствия. Это готовность отдать часть жизни. Ты можешь представить, как трудно решиться на это? И как больно, перечувствовав все это, решившись, услышать отказ? Даже полюбив, девушке очень трудно подойти к избраннику. Страшно… А что такое любовь для тебя? Минута развлечения, никаких обязательств. Так чего ты все время боишься? Услышать «нет»? Получить пощечину? Ты предпочитаешь переложить даже этот «страшный риск» на другого.
— Ничего я не перекладываю… — начал оправдываться Найл.
Принцесса отвернулась от окна, взглянула ему прямо в глаза:
— Почему ты все время подглядываешь в душу, Найл? Чего ты боишься? Хочешь знать заранее, скажут тебе «нет» или «да»? А каково мне, когда самое сокровенное пытаются достать, вытащить наружу и рассматривать, как сквозь лупу? Ты не задумывался об этом, живодер? Может, если бы ты не подсматривал в сознание, а просто обнял, поцеловал, то и не возникало бы там никакой холодности. А, Найл? Но ты боишься сделать первый шаг, ты подсматриваешь, ты проверяешь. Трус ты, Найл, изнутри. Трус и гниль.
Правитель замер, словно от звонкой оплеухи. Он осторожно коснулся мыслей девушки и понял, что она говорит правду, говорит именно то, о чем думает. И нет у нее в сознании обиды за отнятый кусок власти, нет желания уколоть побольнее. Есть только грусть. Грусть разочарования. Найл подбежал к ней, обнял. Она криво усмехнулась:
— Не надо. Теперь уже не надо. Не хочу.
— Мерлью, пойми меня тоже…
— Я тебя понимаю, — перебила принцесса, вот только видеть не хочу. Извини.
Девушка мягко раздвинула его руки.
— Подожди, Мерлью, — поймал он ее ладонь.
— Я пойду, Найл. Отпусти, пожалуйста. — В просьбе принцессы было больше силы, чем в руке. Девушка, не оборачиваясь, вышла и осторожно прикрыла дверь за собой.
Она ушла, но колдовское очарование пополам с обидой остались. Найл ударил себя кулаком в ладонь. Надо ж так назвать: «Трус и гниль»! Да она хоть на миг представляет себе, что он пережил за время путешествия?! Сколько раз рисковал жизнью? Он не отступил, не поколебался ни разу! И после всего этого он трус? Ерунда! Думает, он не может обойтись без заглядывания в ее мысли? Обойдется! Больше ни разу не заглянет! И вообще, чего он так разнервничался? Подумаешь, принцесса. Обойдется. Не влюблен же он в нее!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});