Читать интересную книгу История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин

В этот утренний час Москва еще не проснулась, дороги были пустые, не считая автотранспорта коммунальщиков, подбирающих с бровок остатки серого снега. Шоссейка мягко ложилась под колеса белой «газели». За лобовым стеклом разрасталась Москва, особенно это стало заметно за большой кольцевой. Там она обрастала аппендиксами элитных поселков, так называемого малоэтажного строительства. Хотя произнести слово «малоэтажное» как-то язык не поворачивался. Каждый из мелькавших по обе стороны дороги особняков стоил примерно столько, сколько небольшой замок где-нибудь во Франции, на берегу лазурного моря. Да и размеры этих домиков далеки от скромных.

Ближе к Владимиру машину стало лихорадить. Она то нежно урчала, то словно взбесившаяся собака гавкала и кидалась из стороны в сторону, и в конце концов, как подбитая на Курской дуге «тридцатьчетверка», несколько раз дернулась, задымила, замолчала, по инерции прокатилась пару сотен метров и встала на прикол.

– Приплыли! – озадаченно прошептал Калинин и посмотрел на Рудакова. Тот побледнел. – Что там, Женя?

– По-моему движок стуканул, Андрей Юрьевич, – ответил прапорщик и вылез из кабины.

Калинин последовал за ним. Остальные не остались в стороне, любопытство взяло свое, и через минуту все как один сгрудились у открытого капота, из-под которого валил густой дым.

– Товарищ прапорщик, что там? – спросил Грузин, пробиваясь в первый ряд.

– Приплыли!

– Чего, не понял?

– Приплыли, говорю, товарищ майор.

– Вот за что я люблю русский язык, так за его красоту и лаконичность. Одним словом можно объяснить сущность любого явления, – заметил Калинин. – Ты Евгений Юрьевич, конкретизируй.

– А что, Андрей Юрьевич, конкретизировать, как и предполагал, движок полетел.

– И что, починить его нельзя?

– Гипотетически можно. Но для этого нужно снять, разобрать, кое-какие детали вытащить и выбросить на хрен, найти новые, вставить, собрать движок, поставить на место, завести и поехать туда, – Рудаков показал направление в сторону древнего Мурома, благо синяя дорожная табличка четко указывала расстояние до него: 120 километров. Офицеры проследовали взглядом за рукой прапорщика, словно хотели там разглядеть его мощные крепостные стены и Левина, прячущего за ними. Но все, что они увидели, так это крутой поворот совершенно безлюдной дороги и припорошенный снегом голый лес. – Но для этого нужны условия и недостающие детали.

– Да где же нам их взять? – ужаснулся Грузин.

Рудаков молча пожал плечами, вынул пачку сигарет и закурил.

– Что ты молчишь? Процессуальные сроки идут. Ты хоть знаешь, что такое процессуальные сроки? Это тебе не хухры-мухры. За это по головке не поглядят.

– Да что ты заладил, сроки и сроки? – вмешался Незлобин. – Он тебе что, из пальца высосет детали и построит ремонтную мастерскую? Лучше надо думать, что дальше делать? Не вечность же на дороге быть. Замерзнем на хрен!

Последняя фраза магическим образом подействовала на всех. Они уставились на Калинина, ожидая его вердикта. Именно в такие минуты и нужен командир. Решение он уже принял. Достал телефон и позвонил генералу, потому что в этой ситуации только он смог помочь.

– Здравия желаю, Владимир Васильевич. Извините, что беспокою, но у нас непредвиденная ситуация. Наша машина поломалась.

Офицеры замерли и, чуть приоткрыв рот, слушали монолог подполковника.

– Движок стуканул. Мы находимся во Владимирской области… Решение принял я, так как из Москвы он уехал… Нет, не во Владимир… В Муром… Владимир мы проехали… Мы примерно в двадцати километрах от Владимира в сторону Мурома, здесь еще указатель… Понял… Понял… Ждем…

Отключив телефон, он сообщил:

– Сейчас наш генерал свяжется с местным генералом и помощь подойдет. Нас отбуксируют в Управление и помогут с транспортом. Ты, Женя, останешься ремонтировать эту колымагу, а мы, господа-товарищи, рванем в Муром.

– А сколько ждать-то? – спросил Грузин.

– Не знаю. Может, час, а может, два. Давайте пообедаем, что ли, – предложил Калинин.

* * *

Бутылка неосмотрительно выпитого пива вскоре дала о себе знать. Дело житейское. Организму не прикажешь. Открыв дверь «газели», Калинин выскочил на улицу и прыгнул в кювет, где и справил нужду. Голова еще гудела от густого табачного дыма в салоне. Вторые проведенные без сна сутки давали о себе знать. Хотелось на все плюнуть и забыться хотя бы пару часиков. Он набрал горсть снега и размазал его по лицу. Полегчало.

В месте нечаянной стоянки их автомобиля дорога делала крутой поворот. Сейчас она была пустынна. Хотя нет. Перед самым поворотом, метрах в ста от них, словно что-то выжидая, стоял тяжелый внедорожник, со стороны которого доносились глухие гнетущие ритмы. Неожиданно машина тронулась и медленно подползла к «газели». Звуки барабанящей по ушам музыки заметно усилились, особенно, когда открылась дверь, и оттуда вышел молодой парень в спортивной куртке нараспашку. Он, по-хозяйски уперев руки в бока, уставился на Калинина и громко, растягивая гласные и глотая букву «н», сказал:

– Не по-онял! А чей это металлолом здесь стоит, не понял? Твой?

– Ну мой. Какие трудности?

Калинин успел рассмотреть нахального собеседника и марку его машины: подержанный «мерседес», тысяч под сорок баксов. Немудрено, что свое презрение к отечественному автопрому, он распространил и на счастливого обладателя изделия завода ГАЗ.

– У меня трудности? – он зло хохотнул. – Не, ну ты даешь, мужик!.. У меня никаких трудностей! Это у тебя трудности. Дорога моя. Я здесь хозяин. И за стоянку надо платить, – он зачем-то хлопнул рукой по кабине и мотнул головой. – Ну что смотришь? Плати, мужик, и поскорее, у меня дел и без тебя полно.

Калинину стала явно нравиться ситуация. Безделье изрядно надоело и захотелось позабавиться, благо тонированные окна служебного автомобиля скрывали от рэкетира реальное положение дел. А оно было не в его пользу. Но тот об этом не догадывался по причине того, что люди в салоне замерли, ожидая развязки.

– А какова такса? – скрывая улыбку, спросил Калинин.

– Тыща!

– Деревянных?

– А что, баксы есть? – поинтересовался молодчик.

– А как же, есть!

– И сколько там у тебя?

– На твою машину хватит, – улыбнулся Калинин.

– Не по-нял! – произнес он медленно, словно еще не веря услышанному. – Я не понял!.. Эй, Вован! – судя по всему, он позвал своего напарника.

Из внедорожника вылезло еще одно существо с мощной шеей, поломанными ушами и растопыренными в стороны конечностями.

– Вован, слышь, че этот лох говорит.

– Че, Толян? – спросило существо.

– Говорит, бабок у него немерено. С нами хочет поделиться.

– Пусть делится, – засмеялось существо и осмотрелось по сторонам.

Они явно нервничали и не могли взять в толк, почему же так спокоен их собеседник. А догадаться по причине узкого лба они не могли.

– Слышь, фраер, гони бабки! – Толян раздвинул куртку и продемонстрировал наган.

– Муляж, – спокойно ответил Калинин и вытащил свой табельный ПМ. – А вот это настоящий.

Он дослал патрон в патронник и, не метясь, выстрелил в припаркованный джип. Пуля аккуратно вошла в фару, разбив вдребезги лампочку.

От неожиданности рэкетиры вздрогнули и остолбенели.

– Пистолет Макарова. 9 миллиметров. Начальная скорость полета пули 315 метров в секунду. Отличная штука, – Калинин потряс пистолетом перед собой.

– Ты че, мужик, я же пошутил, – побледнел Толян.

Вслед за этим двери «газели» открылись, и стал выходить народ. Первым вышел до зубов вооруженный спецназовец. Это обстоятельство вконец шокировало уголовных аборигенов.

– Андрей Юрьевич, вам помочь?

– Не надо, господа. Я сам справлюсь, – ответил Калинин и подмигнул рэкетирам. – Толян, Вован?

– Ага, – кивнул побледневший Вован.

– В кювет, – спокойно приказал Калинин.

Бандиты молча выполнили указание и прыгнули в рыхлый снег.

– В одну шеренгу становись, – весело скомандовал подполковник.

Офицеры выстроились напротив обескураженных рэкетиров.

– Именем Российской Федерации. За бандитизм на дорогах, присвоение государственной собственности…

– …И шпионаж, – подсказал Грузин.

– Да, и… – хотел вначале согласиться Калинин, но передумал и сказал: – И за измену Родине граждане Вован и Толян приговариваются к смертной казни через расстрел. Приговор привести в исполнение немедленно.

Не сговариваясь, рэкетиры плюхнулись на колени в мокрый снег, а Толян, роняя слезы, запричитал:

– Не убивайте, у меня семья. Жена недавно родила. Мы не хотели.

Калинин, скрывая смех, почесал макушку и обратился к своим товарищам:

– Да, как-то нехорошо получается. Жена-то здесь ни при чем. Давайте этого гаврика отпустим, а второго расстреляем?

– Давайте меня отпустим. Это все он. Он меня надоумил. Говорил, давай с лохов деньги вытрясем. Вован, вытрясли? – он зло посмотрел на подельника. – Предлагал? Вот теперь и расхлебывайся.