— Ты допустил ошибку. Но… — я чувствую, как он делает шаг в моем направлении и напрягаюсь. В отличие от него, я, после последних событий, настолько хорошо держать себя в руках не могу, — ты нашел очень удачный способ ее исправить. Клятва Гадриэля открывает для тебя великолепные возможности для этого.
Я ощущаю, он стоит между мною и дверью. И не столько ждет моих слов, сколько хочет видеть мое лицо. И боль, что прячется в глубине моих глаз. Словно мне недостаточно знать, что он недоволен. Так надо еще и продемонстрировать это мне, всеми доступными способами: взглядом, насмешливой улыбкой, больше похожей на оскал, нарочито расслабленной позой, буквально кричащей о том, что я недостаточно силен, чтобы быть его противником.
И я медленно поворачиваюсь. Умоляя свое тело не дать ему повода уязвить меня еще больше. Но… я ошибаюсь. И мое представление об отце, в очередной раз, переворачивается с ног на голову.
Он спокоен. Его уверенный взгляд касается моих глаз. На его лице нет усмешки. А тело, хоть и выглядит расслабленным, но не кажется вызывающим.
— Рядом с ней Рамон не потому, что он — лучше. — Он говорит тихо, словно не со мной разговаривает. Сам с собой размышлениями делится. — Не потому, что он оказался поблизости тогда, когда был нужен. Не потому, что его защита более надежна, чем твоя. У него есть то, чего сейчас не хватает тебе. — И только теперь, прежде чем сделать короткую паузу, в течение которой я, безуспешно пытаюсь заставить себя сделать вдох, его голос становится громче. — Ты не знаешь, чего ты хочешь. От себя. От нее. От вас. И пока ты этого не поймешь, ты будешь ему проигрывать.
— Отец, — я едва смог произнести это слово. Настолько необычным было то, что он говорил, — чего ты добиваешься?
— Я?! — Он чуть заметно улыбнулся. Вот только я, от этой улыбки, едва не взвыл. Настолько мягкой и родной она была. — Я дам тебе последнюю подсказку. Надеюсь, ее тебе хватит, чтобы понять больше, чем я скажу. Я не добиваюсь. Я — хочу. Хочу, чтобы ты был счастлив. — Он пристально на меня смотрит, словно вбивая в меня свои слова. — А теперь — иди. У тебя еще много дел. — И, коротко кивнув, указал мне на дверь.
Хорошо еще, стража, что стояла у входа в малый зал, привычна к виду тех, кто выскакивает после общения с батюшкой. Кто бы это ни был. Наследный принц или член Большого Совета Старших Домов. Так что, мой бледный и взъерошенный вид не вызвал на их лицах никаких эмоций, кроме едва заметного сочувствия. Которое они успели спрятать прежде, чем мой взгляд успел его рассмотреть.
Первые шаги дались с трудом. В ушах продолжал стоять его голос и короткая фраза, которая вряд ли теперь даст мне покоя: "Я хочу, чтобы ты был счастлив".
Странное сочетание для будущего Правителя.
Хорошо еще, незаконченных дел действительно было много. И мне, желаю я того или нет, необходимо продолжать делать вид, что все идет по плану. И не важно, чьему. Моему или…
Так что, в оружейную, где, как мне доложили, обосновалась вся наша команда в полном составе, я вошел в состоянии, в котором должен находиться предводитель такой разношерстной компании. Бесстрастно. Уверенно. Олицетворяя собой нашу будущую победу.
Быстрым взглядом оценил происходящее.
Риган появился у нас вооруженным до зубов. И теперь лишь рассматривал сокровища темноэльфийского Правителя. Время от времени издавая восторженные возгласы. С которыми я мог, не кривя душой согласиться. Здесь можно было найти экземпляры весьма достойные похвалы такого ценителя, каким считался средний сын Властителя.
Валиэль перебирал отобранные серебряные стрелы для своего арбалета. Да, судя по тому, что те лежали рядом, прибавил к своей паре, состоящей из короткого меча и кинжала, парочку стилетов. Гномьей работы. Которые хоть и были тяжелее, чем эльфийские, но зато имели хитрый механизм, что раскладывал треугольное жало веером, увеличивая опасность неожиданного удара такой игрушкой.
Оборотни стояли чуть в стороне, обсуждая достоинства полуторника. Кстати, с весьма примечательной историей. Его я выиграл у одного из их князей. Как раз сразу после того, как получил звание Мастера Клинка. Но, для меня он оказался несколько тяжеловатым. Так что, пришлось передать его в хранилище. В надежде, что кому-нибудь и когда-нибудь он пригодится. Что, похоже, и происходит. Уж больно блестят глаза леопарда, когда он смотрит на эту, предназначенную для быстрого и безоговорочного убийства, вещь.
Маг стоит в паре шагов от Леры и Гадриэля, который помогает подобрать ей подходящее для похода оружие.
Вот только… Я отошел в дальний угол, который был недоступен остальным из-за заклинаний, что позволяли пройти сюда только членам Дома Д` Тар.
— Лера, будь добра, подойди ко мне. — Я, краем глаза, пока доставал завернутые в грубую ткань ножны, видел, как она едва заметно вздрогнула. Но, даже, не сделала попытки не отреагировать на мои слова. И, облегченно вздохнул.
Уж очень мне не хотелось общаться с ней на тему дисциплины в команде.
Остальные, чему я не очень-то и удивился, пристроились следом.
— Риган, что ты скажешь вот об этой паре. — Я вынул из ножен, обтянутых темной кожей с серебряными застежками, короткий меч. Как раз под женскую руку. А следом и кинжал для левой руки.
Ответом мне послужил задумчивый взгляд и тяжелый вздох.
Кто бы сомневался, что он сразу опознает эту красоту. Уж у драконов, в их сокровищницах, обязательно найдется что-то подобное.
Лезвия, словно излучающие золотистое, мерцающее сияние. Изогнутые крестовины гард, также как и набалдашники, украшены россыпью мелких кристаллов. Темное серебро на кромке.
С таким оружием не только против разумного существа, но и против нечисти выйти не страшно.
— Это их? — Он задает вопрос, не сводя с меня глаз. И я вижу, как становится темным вертикальный зрачок. Раскрывая глубокое волнение, что он испытывает.
Я, молча, киваю, стараясь не смотреть, как сглатывает вставший в горле комок мой соперник. Вряд ли он догадывается, насколько ценно то, что я держу в руках, Но и того, что он видит, достаточно, чтобы вызывать восхищение.
— Им более двух тысяч лет. К ним ни разу с тех пор не прикасалась ничья рука, а они… — Я осторожно провожу рукой по приятно прохладной поверхности. — Словно только вчера выкованы и заточены.
— Красивая пара. — Гадриэль чуть заметно качает головой. Не в силах иначе выразить свое потрясение. На него одинаково действуют и изгибы женского тела, и изящество линий клинка. А я поворачиваюсь к своей ученице. — Попробуй.
Ее руки нежно касаются рукоятей. Словно лаская их. И я, не выдерживая такого зрелища, быстрым движением вынимаю из ножен оружие и встаю в стойку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});