– Сейчас! Я отправляюсь сейчас.
Я вижу, что брат хочет возразить. Но сдерживается. Уверен, он понимает, что я чувствую. Ведь у него есть Сабина...
Но не успеваю позвать Акея, как воздух передо мной подергивается молочно-белой дымкой. А спустя секунду из нее появляется Ана, которую держит за руку какой-то юнец.
– Сил?
Она удивленно моргает, придирчиво оглядывая меня с головы до ног. Я жадно всматриваюсь в любимые черты, ловлю ее взгляд и не верю. Просто не верю, что это реально.
Она выдергивает руку из хватки, делает шаг и замирает нерешительно.
– Ана? Это не сон?
Она качает головой. Глаза жены начинают блестеть от слез.
За доли секунды преодолеваю разделяющее нас расстояние. Обхватываю ладонями ее лицо. Вытираю большим пальцем одинокую слезинку.
Не сон. Настоящая. Живая. Я чувствую тепло ее кожи, ощущаю неровное дыхание, аромат, присущий только ей одной. Теряю голову… Целую. Жадно. На грани боли. Сминая ее губы. Прижимаю хрупкое тело к себе, обхватываю рукой тонкий стан.
С трудом отрываюсь от нее и прислоняюсь лбом к ее лбу. Перевожу дыхание
– Где ты была все эти месяцы? – задаю самый важный вопрос. Странная смесь гнева и радости сливается в бурлящий поток. Хочется ее сжать в объятьях и встряхнуть. Как она могла меня так надолго покинуть?
– Месяцы? – прикусывает губу. – Какие месяцы, Сил? Меня не было полдня…
Она отстраняется. Смотрит непонимающе. Переводит взгляд на Маркуса, затем снова на меня. Нахмурив тонкие брови, проводит рукой по моим волосам, разглядывает поседевшую прядь. А затем ее глаза в гневе сужаются, и она резко поворачивается к застывшему у двери юнцу.
– Бриннэйн? Какие месяцы?
Тот пожимает плечами.
– Я совсем забыл тебе сказать, Ана. В нашем мире время идет немного не так как тут.
Она сжимает кулаки и начинает наступать на него. Но парень лишь нагло ухмыляется.
– Поверь, оно того стоило! – он нахально подмигивает и исчезает в знакомом тумане.
Я слышу гневный рык.
Снова сгребаю жену в охапку. Зарываюсь носом в ее волосы, вдыхая любимый запах. Не верится, что на тут.
– Сил… Я не знала, что столько времени пройдет, – опускает голову. – Я не могла сама вернуться.
– Это уже не важно, Ана. Ты здесь.
Слышать больше не хочу о фей-ир и их проклятом мире. А с этим Бриннэйном я еще найду способ разобраться.
– И еще, – она поворачивается и с опаской смотрит на меня. – Я сделала нечто… нечто очень м-м-м… важное. Но сперва я должна от тебя кое-что услышать.
– Все, что пожелаешь, – искренне обещаю. Я готов сейчас небо прислонить к земле, если она потребует. Главное, что все уже позади, и мы снова вместе.
– Скажи, что ты чувствуешь ко мне, – смотрит так испытывающе. Волнуется. И я мысленно хмыкаю. Знала бы она, сколько я уже над этим вопросом думал, изводился и давным-давно решил для себя.
– Ана...
– Скажи! – произносит с нажимом.
– Я люблю тебя, милая. Очень люблю, – горло сдавливает от эмоций, и слова получаются хриплыми и немного глухими. – Для меня не имеет значение, венец тому виной или мои собственные чувства. Я хочу быть с тобой рядом. Просыпаться и засыпать в одной постели, любить тебя. Наслаждаться каждым твоим стоном и вздохом. Смотреть, как ты мило краснеешь и стесняешься, когда я говорю тебе эти слова. Воспитывать детей. Мальчиков и девочек... И каждую свободную минуту посвящать тебе.
– Я тоже этого хочу. Очень сильно. И люблю тебя больше жизни, Сил, – в ответ шепчет она и обвивает мою шею тонкими руками. – Больше чем могу себе представить! И я... уничтожила венец.
Опускает длинные ресницы, буравит взглядом пуговицу на моем камзоле. Нежные щеки алеют...
– Я… Ты что? – беру ее за плечи, отстраняю, чтобы заглянуть в глаза.
– Уничтожила венец! – повторяет, отведя взгляд. – В источнике Энилейна… Вы свободны.
– Ана…
Она еще что-то хочет сказать, Но я подхватываю ее на руки и закрываю сладкие губы поцелуем.
К керберам венец. К керберам фей-ир. Моей жены слишком долго не было дома. Пока показать ей, как я соскучился.
Эпилог
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Спустя три года…
Ана
Я стою перед зеркалом, повернувшись боком, и придирчиво рассматриваю свое отражение. Едва заметная, похожая на половинку разрезанной херсонской дыни выпуклость, четко проступает сквозь натянутую ткань ночной сорочки. Неужели это правда? Неужели… я беременна?
Прикладываю ладонь к животу, пытаясь хоть что-то почувствовать. Как так получилось? Ведь у меня буквально недавно только закончились женские дни. Разве такое возможно?
Мы с Силом конечно хотели ребенка. Да и все намекали, что пора. Как-никак уже три года прошло с нашей женитьбы. Но я не спешила. Да и муж бы не против. После моего отсутствия мы никак не могли насладиться друг другом. Нам и вдвоем было хорошо. Тем более, мне еще столько всего предстояло изучить, столько всего запомнить, что на ребенка просто бы не хватило времени. К тому же заводить детей в столь страшное время, когда еще чувствовались отголоски былой эпидемии мы посчитали безответственным.
Но три года минули. О лихорадке Алиллы уже давно никто ничего не слышал, и, видимо, Вселенная все решила за нас.
К счастью за свою жизнь больше не приходиться волноваться. С Ханаром я все связи порвала. Сил, в силу должности, конечно, поддерживал зыбкий мир. Ариэль отправилась во Фрадор, а нам отошли прииски. Но я потребовала выдать всех, кто на меня напал в Рейроке. Всех, кто охотился и загонял, как дикого зверя. И Роветрту пришлось это сделать. У него просто выбора не осталось. После всего, что он натворил.
Наемников нашли и наказали. Сил постарался. Я просто знала, что пока они не будут у нас в руках, не смогу спокойно спать… Теперь моему сну ничего не мешало.
Живот отзывается легкой пульсацией и теплом. Там словно разгорается маленькое солнышко, и я, склонив голову набок, прислушиваюсь к новым ощущениям. Кажется, будто пушистая кошечка гладит лапкой изнутри. Сосредоточившись на ощущениях, даже не замечаю, как в комнату входит муж.
– Милая, у меня для тебя новость.
Вздрагиваю и поспешно отпускаю сорочку. Широкий крой надежно скрывает пока еще маленький животик.
Поднимаю голову.
– У меня тоже.
Прикусываю губу. Смотрю настороженно. Как он это воспримет? Обрадуется или нет? Должен обрадоваться...
– Ты первый, – безуспешно пытаюсь оттянуть неотвратимое.
Он избегает смотреть в глаза, и сердце взволнованно замирает.
– На кортеж Ариэль напали по дороге в Вальджил, – медленно произносит. – Она жива и невредима. Только находится в Таканиве. У полукровок.
Внутри что-то обрывается, скручивается тревожным клубком за грудиной.
Я не знала эту девочку. Даже не видела ни разу. Но все равно было жалко бедняжку. Мне хватило и одного раза, чтобы понять какой монстр король Ханара. И искренне посочувствовать его дочерям. А теперь еще и дикие полукровки...
– Сил.. Мы же выручим ее? Представь, что они с ней сделают.
Передергиваю плечами, вспоминая нападение в Рейроке. Дикари! Просто бессовестные дикари. Хоть бы не навредили этому несчастному ребенку. Должна же у них быть хоть капля разума. Девочке едва восемнадцать исполнилось...
– Не беспокойся, – он подходит и крепко обнимает, прижав к груди. – Я решу эту проблему. Веришь?
– Конечно! – доверчиво заглядываю в черные омуты его глаз. – Ты всегда знаешь, что делать.
– К сожалению, не всегда, – удрученно покачивает головой. – Но очень часто.
В этот момент дверь внезапно распахивается и влетает взволнованный камердинер мужа, Акей Ваухан.
– Ваше величество! – вопит он. Спотыкается. Останавливается и замирает, дрожа от возбуждения. – Извините, ваше величество!
Выбегает обратно, вспомнив о приличиях. Стучит и снова заходит, уже как положено по этикету. Только вздрагивающие руки выдают его истинные чувства. Мы с мужем изумленно переглядываемся. Поведение камердинера шокирующее, и вовсе ему несвойственное.