В доме что-то брякнуло, потом в щели между ставнями Лена заметила свет. Окна почти касались пола, а стены были выше ее головы буквально на несколько сантиметров. Дом был похож на жилище гномов и вполне реальным казалось, что сейчас им на встречу выйдет один из них, в огромном колпаке с округлым носом, со свечой в руке. Зевнет и недовольно уставится на нежданных гостей.
— Чего ты приперся так рано? Сказали же, до рассвета нечего делать, - голос девушки был как раз недовольным, как у того гнома, которого представляла себе Лена.
— Я привез сестру Мэри. Ну, по крайней мере, она настаивает, что она ее сестра, - ответил Орбан и, осмотревшись, понял, что если он захочет бежать, то не сможет: эти двое плотно держат его между дверью и своими плотно упакованными в теплую одежду телами.
— Какую еще сестру? – второй голос был уже не недоволен, а даже испуган. Не укрылось это и от Орбана.
— Катя, Маша, это Лев. Тот самый Лев… черт… я автор книги. Я «Черная Магнолия». Я знаю, как можно вернуться назад, - быстро поправил себя Лев и в нетерпении схватился за ручку двери.
— А я Лена. Я попала сюда так же, как и вы. Это из-за той книги. Мы можем вам помочь.
За дверью долгое время было тихо. Лена даже ухо приложила, чтобы услышать, если те шепчутся.
— Лишь бы это были они, - прошептала Лена и посмотрела на Льва.
— Мы нашли вас по мылу. Такого здесь нет, - решил продолжать Лев, но девушки молчали. - Если вы не хотите вернуться в Москву, я оставлю вас в покое, но…
— Никто не говорил, что они куда-то вернутся, - недовольный Орбан вдруг понял, что денежки уплывают у него из-под носа, и проснулся окончательно.
— В Москву? – голос за дверью был таким слабым, что казалось, его хозяйка совсем без сил. Но потом гости услышали, как девушка заплакала.
Дверь отворилась. Перед ними в дверном проеме возникла рыжеволосая круглолицая женщина лет двадцати пяти или чуть больше, с такими яркими веснушками, какие рисуют обычно в книжках, в платке, завязанном узлами назад, и сером платье, туго подвязанном таким же серым передником. В одной руке ее была плашка со свечой, во второй длинный ржавый нож.
Она смотрела то на Орбана, то на незнакомцев.
— Помните меня? – Лев скинул капюшон и шагнул вперед, чтобы попасть в круг от слабого света свечи. Но девушка подалась назад. И тут Лена увидела за ее спиной на лавке возле пылающего очага девушку. Она плакала, закрыв лицо ладонями.
— Маша? Вы же Маша? – Лев сделал еще один шаг вперед. - Екатерина, ну вспомни же меня… - а потом осекся, поняв, что видел их фото, а не их лично, что подписывал он книги, которые продавались без него. Теперь, когда он пришел к ним, оказалось, что обе пропали несколько месяцев назад.
— Кто вы? – по сравнению с плачущей то ли от радости, то ли от страха подругой, Екатерина была настроена по-боевому, и нож бросать не собиралась.
Орбан, воспользовавшись минутой замешательства, прошмыгнул внутрь и встал рядом с девушкой, словно решив, что будет защищать их от врагов, которых сам и привел в этот дом.
— Вы из Москвы? – плачущая девушка, наконец, подала голос. - Точно? Вы не врете, что мы можем вернуться? Кто это все устроил? Мы еле выжили здесь, - ее плачь сорвался на крик-обвинение, но гости молчали.
— Мы с подругой тоже оказались тут из-за книги. Так что я понимаю вас, - тихонько шагнув вперед, Лена скинула капюшон и выдохнула. Екатерина сильно отличалась от местных: несколько кубиков современного средства сделали ее губы пухлее, чем это бывает в жизни. Носик, игриво вздернутый вверх, тоже был явной заслугой хирурга, а не наследственности. Отросшие корни говорили о том, что цвет кудрей тоже не был ее природным наследием. Вторая девушка выглядела скромнее и вполне могла сойти за местную, но только с хорошей кожей и зубами, коих здесь можно было по пальцам сосчитать.
— Кто вы? – рыжая воительница, держащая нож в нескольких сантиметрах от живота Льва, наконец выдохнула и опустила оружие. Орбан забеспокоился и хотел было выхватить его, но Лев моментально среагировал и выбил нож из рук Екатерины, оттолкнув коротышку в сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Черт вас подери, вы кто такие и зачем пришли? – недовольно закричала Катя, уронив свечу.
Лев прошел вперед, закрыл за собой дверь и, озираясь на Орбана, взял два табурета. Один подал Лене, на второй присел сам.
— Решайте, вернетесь вы с нами или нет. У вас на это есть ночь. Если позволите, вашего «маркетолога» я на ночь свяжу и сам лично улягусь спать с ним. Хотя бы вот там, - он указал на угол с соломой, где, по всей видимости, до этого спали члены семьи или скот. – Лена ляжет на лавку, а вы на свои полати, как привыкли. Нам просто нужно выспаться, а утром поговорим. Если вы будете против, мы уедем и не станем вас больше тревожить. Но у вас не останется больше шансов, - закончил Лев.
— Орбан, - Маша обошла всех, посмотрела внимательно на Лену, и, поняв, что девушка не врет, ведь тоже, как и они, выглядела намного лучше, чем здешние «красотки», закончила: - Орбан, прости, но нам нужно поговорить с сестрой. Я ее не узнала вначале. Если вы не против, погуляйте еще пару минут.
Лев моментально встал, позвал с собой мужичка, который уже ни черта не понимал, и, выпихнув того на улицу, вышел сам.
— Мы распряжем лошадь, поставим сани под навес. Да ведь, дружище? - донеслось до женщин из-за закрытой двери.
— Наконец-то это все закончится! Наконец-то мы вернемся домой, - Маша заплакала и обняла Лену. Через минуту к ней присоединилась и Катя, понявшая, что все это правда, что их испытания завершились.
Глава 76
Утром, отправив Орбана с новым мылом, получив от него деньги и пообещав, что через пару дней они никуда не денутся, девушки занялись приготовлением обеда. Лена с удовольствием слушала их рассказ и диву давалась, потому что их судьба, где они пришли только вот к этой избёнке и регулярному покупателю мыла, была много тяжелее.
— Вы помните то место, где проснулись? – перебил их рассказ Лев.
— Да, помним, это по другую сторону от Норфолка. В деревне. В доме, где жила старая сумасшедшая старуха с облезлой козой, - ответила Маша.
— И если бы мы были не вместе, я, наверное, с ума бы сошла, - серьезно добавила Катя. - Мы передумали все и вся, но не находили ни одного разумного объяснения происходящему.
— Это да. Я два дня просто боялась выходить из избушки, притворяясь больной. Старуха варила какие-то травы. Иногда запах был таким, что казалось, выпадут глаза. Но она поила нас и очень приятными травами, - Маша закончила накрывать на стол и сняла с огня котелок, который водрузила в центре стола на деревяшку.
— Чем вы питаетесь? – Лена с извиняющимся видом заглянула в котелок.
— Мясо, но его приходится покупать. Охотиться здесь нельзя, да мы и не умеем. Собрали осенью травок и каких-то корешков, похожих на морковь, взяли у старухи опару, вот из нее и готовим хлеб. Правда, на хлеб он похож только отдаленно, - ответила Маша.
— Если бы не та старуха… - Катя покачала головой и начала разливать по щербатым деревянным мискам похлебку с большими кусками мяса. - Хозяин дома - охотник хороший. Вот у него и берем мясо. Я уже и коптить научилась, и солить в деревянных бадьях. Раньше я это только по телевизору видела, да в книгах читала. О таких же, как мы…
— Да, а мы проснулись посреди леса и долго не могли понять, что и где. Но вы же здесь намного дольше, - ответила Лена.
— Это вторая зима, - Маша чуть не заплакала, когда вспомнила о начале их пути в этом месте. - Первую мы еле пережили, но остались благодарны бабке. Сейчас раз в месяц ездим к ней с подарочками. И на деле она оказалась не такой и сумасшедшей.
— Вы уверены, что проснулись там, а не она притащила вас откуда-то из леса? – спросил Лев, и по выражению на лице Лены понял, что она хотела задать тот же самый вопрос.
— Уверены. А зачем вам это? – удивилась Катя. - Она нидуром орала, от этого я и очнулась. Кричала, что мы забрались как-то в ее закрытую избушку, потом обещала позвать людей, чтобы нас сожгли, потому что мы ведьмы.