Утро было ранним. Туман от смены температуры украсил деревья ажурной вязью, а конюшню - куржаком вокруг щелей. Лошади иногда фыркали, переступали и недовольно ржали, соседствуя с незнакомыми особями в ожидании хозяев. Несмотря на то, что место было незнакомым, Лена вдруг поняла, что ей не страшно. Было ощущение, что все хорошо и спокойно.
Холодный колючий снег, которым она умылась, отойдя подальше от конюшни, быстро освежил лицо. Ладони, которые она терла между собой, набирая новую и новую охапку, сначала замерзли, а потом загорели, словно от кипятка.
— Выспалась, наверно. Оттого и благодать, - прошептала она себе под нос и вошла в конюшню.
Проснувшиеся постояльцы двора, засидевшиеся допоздна в харчевне за кружкой, а то и не одной хмельного, но отвратительного на вкус эля или пива, шли за лошадями. Многим нужно было собираться в дорогу.
— Очередь в душ? – пошутил Лев и протянул ее миску.
— Да, как в коммуналке, - Лена улыбнулась в ответ, присела рядом и с удовольствием отпила через край, игнорируя деревянную ложку из набора посуды, прихваченной с собой. – Думаешь, стоит еще что-то искать здесь? Нам просто не могло так повезти… найти людей именно здесь.
— Ну что за упадническое настроение? Мне было показалось, что ты выспалась, да и пришла с улицы бодрой и довольной.
— Да, есть такое, но я не верю в сказки, - чтобы съесть густерню со дна миски, пришлось взять ложку, и она собрала все до единого кубика овощей, — это в харчевне такое подают?
— Ха, еще чего! Там огромный котел, в который сваливают и свежее, и вчерашнее. Здесь что-то вроде «столетнего» супа. Не думаю, что котлы они мыли хоть раз, - хмыкнув, ответил Лев и зачерпнул очередную ложку. Ел он не спеша, долго жевал, несмотря на то, что овощи были хорошо проварены. – Не веришь в сказку даже после того, что с тобой случилось? Думаю, стоит начинать уже.
— Ладно, лучше расскажи, чем ты занимался вчера? Я просто не могла открыть глаз, хоть и просыпалась вечером. Тебя не было, поэтому рассказывай, где ты был.
— Ходил по харчевням и прочим злостным местам, расспрашивал, просил дать знать, если кто-то услышит что-то.
— А! Тебя здесь знаю как барда или как былинника!
Лена решила, что на этот раз она не будет никем притворяться, а просто натянет юбку поверх штанов. Она помнила, как смотрели на нее, угадав в ней женщину, и не хотела нарваться на неприятные разговоры.
— Не только. Но это уже другая история, - Лев доел, сложил миски в котелок и, осмотревшись, выложил их из него снова, - сейчас принесу кипятка, сполосну миски и ложки, и я готов.
— Ну, давай.
Лена никогда раньше не встречала такого хозяйственного мужчину и была удивлена, что он не ее отправил заниматься этими женскими делами. Да и завтрак приготовил, что надо. Чувствуя стыд, она поняла, что оставила бы посуду в телеге, а вечером, когда они собрались бы готовить, нагрела воду и помыла. Он же решил все сделать сразу. Стало чуточку стыдно.
Мороз как-то заменил собой ветер, и утро было тихим. Гулять по рынку в такую рань даже приятно: теплая одежда, горячий завтрак, не позволяющий обращать внимания на запахи, отдохнувшее тело и голова… «И интересный собеседник» - вдруг подумала она.
То, что продавали в рядах, можно было считать диковинками, а некоторые вещи и вовсе артефактами, давно потерявшими свою актуальность. Здесь они были незаменимыми. Железный инструмент, природу и назначение которого можно было узнать, лишь спросив. Жесткие, но крепкие ткани, похожие на мешковину и расходящиеся активнее всего на одежду и постель. Украшения, привлекающие много внимания, но приносящие продавцу мало дохода. Народ был беден. Беден до страшного. Здесь же сновали дети, которым в этом возрасте и в это раннее утро место рядом с мамой.
— Смотри, там толпа. Ты обращай внимания на такие толпы. Их собирает обычно что-то редкое, и если даже это дорого, люди идут поглазеть, - указал вперед Лев.
— Побрякушки, скорее всего. Бабы собираются вокруг них, как мотыльки вокруг лампочки ночами, - ответила Лена. Сегодня Лев не предложил разделиться, и она была довольна. Ей все казалось сегодня приключением, прогулкой, которая радует глаз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Толпа и правда была знатной. Но люди уходили не с пустыми руками. Они что-то бережно заворачивали в тряпицу, на ходу открывали, внюхивались, снова заворачивали, засовывали поглубже подмышку и удалялись довольные. Лена пыталась рассмотреть, что же такое они там несли, но не смогла понять.
Лев растолкал толпу, прошел ближе к прилавку и, обернувшись, через головы посмотрел на Лену.
— Что там такое? – крикнула ему Лена.
— По-моему, мы их нашли. Или одну из них, как минимум. Это мыло. Такого здесь нет, даже при дворе, - стараясь не кричать, ответил Лев.
Лена, активно работая локтями и плечами, пролезла, наконец, к спутнику и ахнула. Запах здесь был такой, будто она вернулась в детство, где бабушка вынесла на мороз свежевыстиранное белье. Пахло то ли детским, то ли банным мылом. Кусочки, обернутые в небольшие тряпичные отрезки разных цветов, выложены горкой, а крепкий мужик, еле успевающий принимать монеты и отдавать покупку, следил еще, чтобы кусочки не хватали.
Желающих пощупать, понюхать и даже откусить было предостаточно. Люди, словно с ума посходили от этого запаха.
— Дай мне три, только три! У меня всего одной монеты недостает, как же я вернусь и привезу подарок только двум дочерям?! – почти кричал щуплый, но одетый в крепкую суконную куртку мужичок.
— Нет, цена одна, отойди или бери на сколько есть, - торгаш знал цену продукту и не особо церемонился.
— Держи, - Лев протянул Лене кусок серого цвета, похожий на хозяйственное мыло. Она поднесла его к носу и поняла, что и запах хозяйственного здесь присутствует, но если не подносить близко к носу, можно назвать и приятным. По сравнению со всеми запахами, здесь мало что можно было назвать приятным, но это мыло…
— Не мужик же этот его варит… да и, - Лена вдыхала и вдыхала этот аромат чистоты, думая только об одном: лишь бы они не ошиблись, лишь бы это было то, о чем они думают.
— Нет здесь такого мыла, тем более на рынках. Продавцы не заморачиваются на запах, но и стараются его облагородить, понимаешь? – Лев взял кусок из рук Лены и понюхал через тряпку. – Только вот… он может оказаться обычным купцом, перекупщиком. И на наш вопрос может ничего не ответить, просто подумав, что мы хотим тоже выйти на производителя…
— Я знаю, что делать, Лев. Но это можно провернуть только в одном случае – если мы и правда слиняем отсюда после того, как найдем этих двух твоих читательниц.
Глава 73
Пришлось ждать, когда торговец продаст все, что у него было. Дежурили возле него по очереди, по одному ходили греться в конюшню, пили горячий отвар, проходили оставшиеся ряды, чтобы не упустить больше ничего.
Закончил он задолго до вечера. Мыло расхватали достаточно быстро для этого места, где торговцы стояли с товаром до самого вечера и часто сворачивались, не продав и половины.
— Уважаемый, я хочу с вами поговорить, - начал Лев, как только толпа рассеялась, а невысокий, сухонький торговец с прищуром подозревающего всех и вся, собрав оставшиеся тряпки, собрался уйти.
— О чем это? – осторожно спросил мужичонка и сильнее закутался в видавший виды сюртук, пряча сильно выпирающие на боках мешочки с монетами.
Лена осмотрелась, думая, что кто-то должен быть с ним обязательно. Ведь любая собака этого щуплого персонажа может обокрасть на раз-два.
— Отведи к тем, кто готовит это мыло, - прямо сказал Лев, и мужичок несколько расслабился, но щелки глаз не стали больше.
— Чего это? Сам ищи. Много чего делают и продают в Норфолке.
— Мне не надо мыло. Мне нужна женщина, которая его делает, - Лев преградил ему дорогу, но тот не собирался сдаваться.
— Я кликну людей, и тебя так отмутузят, что забудешь надолго, как приставать к людям, - мужичонка попытался прошмыгнуть, но Лев поймал его за плечо.