случившегося: несчастный случай и убийство. По первой Дмитрий играл на заднем дворе в тычку (в «ножички»), упал в сильном припадке горлом на нож и нанёс себе смертельную рану. Версия неправдоподобная. По второй его убили, чтобы расчистить дорогу к власти Б. Годунову (у царя Фёдора Ивановича детей не было).
Гибель царевича Дмитрия
Горожане полагали, что Дмитрия погубили по распоряжению царского представителя в Угличе. Это вызвало бунт. Подозреваемые в содеянном были убиты. Следственная комиссия, присланная из Москвы, пришла к следующему выводу: «Царевичу Дмитрию смерть учинилась Божьим судом». Комиссию возглавляли митрополит Геласий и боярин Василий Шуйский.
После похорон царевича Марию Нагую постригли и под именем Марфы сослали в монастырь Святого Николая на реке Выксе. Сослали и забыли. Но через 12 лет пришлось вспомнить: на западной границе Руси появился самозванец, который выдавал себя за царевича Дмитрия.
Инокиню Марфу срочно привезли в Москву и представили пред светлые очи нового государя. Борис Годунов приказал:
– Говори правду, живой твой сын или нет?
– Не знаю, – ответила бывшая царица и с явной издёвкой добавила: – У Бога все живы, али не так?
Царь был с супругой, та в ярости набросилась на инокиню, осыпая её бранью. Отстранив жену, Годунов попросил Марфу, назвав её прежним именем:
– Говори, Мария, всё, что знаешь.
– Сказывали мне, что он жив, – тихо молвила инокиня. – Вроде бы его тайно увезли из России, куда – не знаю. А тот, кто говорил, давно уже в могиле.
Конечно, Марфа лгала: что она, не видела, кого хоронила? Не знала, над чьим телом билась в рыданиях? Но это была ложь во спасение от тех, кто фактически лишил её жизни.
…За инокиней прибыли ещё раз летом 1605 года, и теперь она понимала зачем.
Встреча с мнимым сыном произошла 18 июля в селе Тайнинском. Её ввели в роскошный шатёр и оставили с «сыном». Время тянулось томительно долго, а народ ждал. Но вот они вышли вдвоём: вдова Ивана Грозного и её сын[33] Дмитрий.
В шикарном экипаже Мария въезжала в столицу. А рядом был её царственный сын. Он шёл с непокрытой головой вровень с окнами кареты. Затем вскочил на горячего коня и встретил «матушку» уже у ворот Кремля. Люди утирали слёзы умиления. А для Марии это был первый день, когда она почувствовала себя царицей.
Она опять солгала. Уже дважды. Но этот день стоил отступничества. После рождения сына это был второй счастливый день в её трагической жизни.
Мария снова стала царицей. И не полузаконной женой самодержца-самодура, а матерью законного государя[34]. Десять месяцев она прожила в почёте и поклонении в Вознесенском монастыре. Но 17 мая 1606 года грянул гром – государственный переворот и убийство обретённого сына.
Разъярённая толпа приволокла изуродованный труп Лжедмитрия к келье Марии и потребовала ответить ей:
– Этот убитый – не твой ли сын?
– Спрашивать надо было, когда живой он был, а теперь он, конечно, не мой, а Божий.
Через две недели после этих событий, 3 июля, в Архангельском соборе Кремля состоялось перезахоронение останков царевича Дмитрия, привезённых из Углича. Раку с останками нёс новый царь Василий Шуйский. Инокиня – мать, обливалась слезами, просила его и духовенство простить ей грех согласия с Лжедмитрием. Народ, по замечанию летописца, «рыдал, исполненный умиления».
Это был триумф, печальный триумф всей жизни Марии. Прах её сына успокоился в усыпальнице русских царей – рядом с прахом его отца Ивана Грозного. Это было официальное признание законного наследника великого государя и последнего представителя династии Рюриковичей.
* * *
А на ум опять приходят сомнения: того ли захоронили? Вот свидетельство очевидца – французского офицера на русской службе Маржерета, который писал о перезахоронении тела
ребёнка «невредимого, в одежде свежей и целой, как в день погребения, даже орехи оказались целыми в его кулачке».
Что-то в этом свидетельстве смущает. Сохранность одежды и трупа? Орешки в кулачке ребёнка? Но если он перед смертью играл в «тычок», то не мог держать в одной руке нож, а в другой орешки. А если держал, то, значит, не сам себя убил, а его зарезали. Вопросы, вопросы…
Впрочем, главный вопрос для истории решён категорически достоверно: с гибелью царевича Дмитрия, последнего сына Ивана IV Васильевича, династия Рюриковичей пресеклась. Случилось то, чего больше всего боялся Грозный и во имя чего немеренно проливал кровь людскую. Как политик он оказался несостоятелен.
Конец изувера
Как и все деспоты, Иван IV был труслив. Проливая реками чужую кровь, как осиновый лист дрожал за собственную. Будучи человеком неглупым, понимал, что едва ли удостоится рая небесного, несмотря на все старания замолить грехи земные, которые являлись, по существу, преступлениями дикой и необузданной натуры, наделённой безграничной властью. Впрочем, Грозный панически боялся не только небесных кар, но и отмщения на земле. Сохранилась его переписка с королевой Елизаветой, в которой царь оговаривал возможность воспользоваться гостеприимством английской короны, если в России возникнет угроза его жизни.
Всех боясь и никому не доверяя, царь окружил себя кучей волхвов и чародеев. От этого подозрительного общества Грозный почерпнул начатки знаний по астрологии и магии, уверовав в силу последней.
На исходе 1583 года царь почувствовал себя совсем плохо, и в это время над Москвой появилась комета. Превозмогая себя, Грозный вышел на Красное крыльцо и долго наблюдал за небесной гостьей.
– Вот знамение моей смерти! – наконец изрёк он.
Действительно, с этого дня тело царя начало пухнуть, а изо рта несло смрадом от гниющих внутренностей. По всем монастырям были разосланы грамоты с «нижайшей» просьбой Иоанна: «В великую и пречестную обитель, святым и преподобным инокам, священникам, дьяконам, старцам соборным, служебникам, клирошанам, лежням и по кельям всему братству: преподобию, ног ваших касаясь, князь великий Иван Васильевич челом бьёт, молясь и преподобию вашему, чтоб вы пожаловали, о моём окаянстве соборно и по кельям молили Бога и пречистую Богородицу, чтоб господь Бог и пречистая Богородица ваших ради святых молитв моему окаянству отпущение грехов даровали, от настоящие смертные болезни освободили и здравие дали. И в чём мы перед вами виноваты, в том бы вы нас пожаловали, простили, а вы в чём перед нами виноваты, и вас во всём Бог простит».
Царь не хотел умирать и судорожно цеплялся за малейшие признаки улучшения в своём состоянии. По всему царству стали собирать волхвов, надеясь на благоприятные предсказания. Не вышло. Шестьдесят человек, обречённых приговором на казнь, единогласно предрекли деспоту смерть 18 марта.