Я очутилась в больничной палате, наблюдая за происходящим как бы со стороны. Неподвижное тело на узкой кровати реанимационного отделения, мое тело… Мерное тиканье подключенных к нему приборов.
Весьма угнетающая картина… Не хотелось задерживать на ней свое внимание. Я собралась было уже занять свое место, проснуться и продолжить земной путь, выбранный когда-то и сотворённый ни кем-нибудь, а мной, но, поддавшись чисто человеческому любопытству, задержалась, проскользнула сквозь стену, очутившись в коридоре.
Они все были там, дорогие мне, близкие люди: мама прикорнула, сидя в кресле, Яна, нетерпеливо теребившая листочек фикуса в огромном горшке рядом с диваном, и Олег. Я видела лишь его макушку. Он сидел рядом с маленьким столиком, облокотившись на него и уронив голову в раскрытые ладони.
Дверь кабинета заведующего реанимационным отделением отворилась. Олег вскочил, вопрошающе глядя на выходящего в коридор доктора.
— Олег Борисович, поверьте, мы делаем все, чтобы ей помочь…
Врач запнулся, не смея продолжить.
— Говорите! — Олег был взвинчен до предела, я поняла это, стоило лишь взглянуть на сжатые в кулаки руки.
— Не знаю, поймёте ли Вы? С ней всё в порядке, удивительно, но нет даже небольшого воспаления после переохлаждения организма… Кома, Олег Борисович, она непредсказуема…
— Что Вы хотите этим сказать? — нетерпеливо перебил его Олег.
— Складывается впечатление, что она просто не хочет возвращаться.
— И это говорит доктор! — воскликнул он. В родном мне голосе сарказм и боль звучали в унисон.
— Поверьте, в моей практике мне доводилось видеть и не такое…
Андрей!
Это имя обожгло меня, как укус скорпиона.
Я снова очутилась на берегу, опустилась на траву у ног странника. Он пристроился на корточках возле меня.
— Чувство вины?
— Ты хотел обмануть меня? — я подняла голову, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Неужели ты, всё знающий и всё понимающий, думал, что с подобным грузом на душе я смогу что-то продолжить? Жить, как ни в чем не бывало, радоваться всякой преходящей дребедени, смеяться над глупыми шутками, быть счастливой, наконец? Ведь я пришла во второй раз, умерев, не умирая и родившись, не рождаясь, как сказала цыганка, встретившая меня однажды в парке, чтобы убить Андрея! Пусть не своими руками, но всё же убить!
— Чувство вины… Пойми, беспокойная душа моя, — он взял и крепко до боли стиснул мою ладонь. — Послушай меня и пойми. Ты вернулась, чтобы возвратить Олега! Мы не властны над чужой жизнью, и делать за кого-то выбор мы тоже не можем. Иногда нам кажется, что, вмешавшись, мы изменили чью-то судьбу. Это иллюзия. Выбор всегда за хозяином судьбы, и делается он на тонком уровне, обманывая разум своей нелогичностью. Как правило, человек не подозревает об этом и винит в случившемся кого-то, но только не себя. Осознанность мало кому доступна. Но это тоже выбор каждого…
— Странно, ты противоречишь себе! А разве не я изменила судьбу Олега?
Он рассмеялся:
— Как-то ты сказала, что Олег это и есть ты… Твоя душа, она всегда это знала. Его — тоже… Могут ли тогда не совпадать ваши желания? И в данный момент ты всем сердцем желаешь вернуться. Спросишь, что Олег? О, он безумно жаждет заглянуть в твои ожившие глаза! Иди же, наконец! Не заставляй его так долго ждать!
Глава 19
Год спустя.
Так просыпаются только дети. Чистая, светлая, не омраченная прошлым радость, когда ты снова возвращаешься в родной, любимый мир, расцвеченный яркими красками лета или холодной прелестью зимы, желто-оранжевыми всполохами осени или сочной, ароматной зеленью весны. Непогоды не существует, вчерашние обиды превращаются в улыбку. Ты встаешь и ждешь волшебства, которое в свою очередь ждет тебя, чтобы сделать счастливой на протяжении всего дня. И ещё ты знаешь, что так будет всегда…
Улыбнувшись, я перевернулась на другой бок, и, затаив дыхание, залюбовалась огромным букетом алых роз на столике возле окна. Я привыкла к сюрпризам, но вчера вечером там стояли белые лилии!
Олег… Стоит лишь мысленно произнести его имя, как сердце наполняется щемящей радостью и непередаваемым простыми словами ощущением счастья, не знающего границ, будто мир принадлежит лишь мне, а я ему, и я наслаждаюсь этой чудесной гармонией, отдаваясь ей без остатка. И имя этому миру — Олег…
Я рассмеялась. Мой мобильник ожил — " Поцелуй длиною в вечность" Витаса… Олег угадал — я проснулась. Хотя вряд ли это назовешь угадыванием, скорее чутьем. Он чувствовал меня, как самого себя, ровно, как и я его.
— Доброе утро, родной! Стоило мне открыть глаза и…! Розы! Они прекрасны! Спасибо!
— Помнишь, какой сегодня день? — взволнованные нотки в его голосе насторожили меня, я оторвала взгляд от букета, пытаясь сосредоточиться.
Купаясь в океане счастья, я всё реже вспоминала белый потолок реанимационного отделения, невыносимую тяжесть своего тела, резкую мгновенную боль в области солнечного сплетения и смятение — я вернулась. Помню, как долго неотрывно смотрела в этот потолок, пытаясь заново приноровиться к привычным ощущениям — никогда бы не подумала, что это будет весьма непросто.
Радость, она, как ураган, ворвалась в палату вместе с Олегом. Он уронил голову мне на грудь. Я с трудом подняла затекшие руки и крепко прижала его к себе.
— Мы не виделись вечность, тебе так не кажется? Где ты была всё это время?
— Там где его нет… — рыдания душили меня. — Скажи, почему… Ну почему, прежде чем понять друг друга, мы проходим огонь, воду и медные трубы?
— Потому что не помним… — он осторожно разомкнул мои руки, поднёс их к губам, покрывая поцелуями каждый пальчик.
— Ты о чем?
— Будто не знаешь?
— Олег… — я переложила трубку в другую руку, замешкалась на мгновенье. — Мы не виделись вечность, тебе так не кажется?
— Кажется, причем с самого утра.
— В таком случае, почему ты не рядом? Я просыпаюсь одна…
— И не успела проснуться, как опять наткнулась на меня, вернее, на мой голос. — он рассмеялся в ответ.
— А вот сейчас скажи спасибо небесам, что вместо тебя в моих руках лишь телефонная трубка! — я попыталась изобразить неподдельный гнев, едва сдерживаясь, только бы не расхохотаться в ответ.
— За такое спасибо не говорят, любовь моя! Твоему мобильнику можно лишь позавидовать, а я хочу, чтобы завидовали мне! Кстати, звоню, чтобы исправить это досадное недоразумение.
— Ты скоро будешь дома?
— А ты разве не собираешься сегодня в издательство? Предлагаю тебе появиться там после обеда, а лучше к концу рабочего дня, идет?